ФСБ спасает скрепы

Взгляд майора, слегка замутненный после вчерашней пирушки с «Боярышником», тоскливо ползал по кабинету, который был обставлен в исконно скрепном стиле, подавая наглядный пример подчиненным и посетителям – каким должен быть исконно русский человек. Основной тезис основных скреп (Самодержавие, Православие, Народ) главенствовал в оформлении кабинета – в красном углу красовался иконостас, где святой Георгий Победоносец с ликом Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова поражал копьем гидродракона империализма, чей звериный оскал был списан с газетной фотографии Обамы. Чтобы не возникало никаких сомнений, кого сейчас зашампурит товарищ Жуков, иконописец полууставом на груди гидродракона старательно вывел три исконно русских буквы исконно русскаго слова: «ЧМО». Ошуйную и одесную от этой иконы находились еще две – слева источала сияние написанная серебром и золотом икона великомученика Николая ІІ, которого в райских вратах встречает святой старец Григорий Распутин, а справа – святой Иосиф Сталин в сонме своих маршалов и генералов, принимающий парад Небеснаго воинства. Над иконостасом парил портрет гениальнейшего собирателя земель русских, оголтелого миротворца и заклятого защитника всех угнетенных зарубежных соотечественников, величайшего Президента Российской Федерации, кандидата на помазание на царство, почти уже канонизированного Путина Владимира Владимировича.

Мутный взор Пердякина остановился на портрете. «Эх, тяжело же нам, Владимир Владимирович, искоренять всяческую либерастию на просторах нашей великой Родины. А еще тяжелее – находить крамолу там, где ее с первого взгляда нет. Да и со второго, с третьего – тоже не видно» - словно беременная вошь, пронеслась в голове у майора ФСБ стремительная мысль, вызванная непосильной тяжестью возложенной на него работы. Пердякин горько вздохнул и включил компьютер, чтобы хоть на пару минут отвлечься от праведных трудов поиском крамолы на российских порносайтах и пару часиков порубиться в «танчики» с проклятыми хохлами, которые из своей недостраны угрожали процветанию Великой России даже на поле виртуальных танковых баталий.

Последним этапом скрепной борьбы скрепнаго общества против мировых антискрепных заговоров было объявление йогов носителями экстремистского учения, и потому все российские йоги подлежали немедленной и безоговорочной изоляции от общества, дабы не разлагать его неправославными лжеистинами и лжепостулатами. Те йогины, которые были или побогаче, или поумнее – сдриснули с просторов Великой Родины в гейропейские, пиндосовские и иные дали. Те же йогины, у кого не хватило на это или ума, или денег – немедленно были объявлены антискрепными врагами народа, отловлены и посажены на разные сроки – от условных (что всегда можно было заменить реальными лагерными) – до десяти лет общего режима на лесоповале за Полярным кругом, где остро ощущалась нехватка лесорубов карликовых берез и сборщиков ягеля.

Тут рука майора дрогнула, и кликнула по закладке «мордокниги» (так скрепно и православно на Великой России именовали буржуазно-либерастический «фейсбук»). Поначалу Акакий Ксенофобович ничего не понял – главным образом он был смущен тем, что взгляд его прилип к изображению на мониторе. Но когда скакуны его мыслей пробежали примерно два круга, то от радости он подпрыгнул на своем седалище. Моментально из головы ушла мутная взвесь вчерашнего высокоскрепнаго «Боярышника» и не менее скрепнаго «Стекломоя». Голова стала холодной, сердце – горячим, а руки умыл обильный пот. Пердякин вскочил и лихо отплясал перед иконами «камаринскаго», истово крестясь при этом обеими руками. Непослушные губы шептали слова молитвы, а Владимир Владимирович, казалось, улыбался со своего портрета, обнажая в добродушной ухмылке зубы от хорошего немецкого стоматолога.

- Вот ОНО!!! Нашел!!! – возопил Акакий Ксенофобович и хотел было на радостях затянуть «Со святыми упокой», но опомнился и громогласно исторг из глубины души псалом «Живые помощи». После этого Пердякин привел в порядок расшалившиеся и разбегающиеся мысли, плотно уселся в кресле и ринулся изучать то, что вызвало в нем столь бурную восторженность.

Одна дамочка из Новосибирска дискутировала с треклятыми хохлами, которые гордо заявляли, что согласно российской пропаганде, христианских младенцев, окрещенных в РПЦ, они таки пожирают – нафаршировав снегирями и подавая их к столу в трусиках и с жареным снегирем в зубах, в трусиках же. К тому же дамочка обрушивала свой гнев на тех, кто не хотел соболезновать, сочувствовать и скорбеть вместе со всем прогрессивным человечеством страшной трагедии под Сочи, унесшей жизни нескольких десятков холуев из плясунов и журнашлюшек. Поначалу у Пердюкова проскочила уверенность, что эту дамочку можно будет подключить к поискам крамолы на общественных началах, но условно-безусловный рефлекс КГБшника сработал на инстинктивном уровне, и майор изучил не только страничку дамочки, но и всех, с кем она общалась на «мордокниге». Сперва Пердякин ничего особого не заметил, но несколько раз вчитавшись в ленту дамочкиного хахаля, он понял, что сам, без чьей-то подсказки или чьей-либо помощи, именно он – майор Пердякин Акакий Ксенофобович, обнаружил страшнейшую крамолу либерастии и сепаратизма, маскирующейся под верноподданническими камуфляжами словесной шелухи. И пальцы Акакия Ксенофобыча выдрали из его ощеренной пасти изгрызанный карандаш, который запорхал над стандартными листами бумаги формата А4.

Хахаль оказался приверженцем проекта «Новороссия», о чем он гордо заявлял в своей мордокнижной пачкотне. А кроме того, он заявлял себя как колдун и писатель-эзотерик. Дамочка была в той же когорте – баловалась картишками, колдунствовала и поддерживала донбасских сепаратистов. Причем поддерживала несмотря на то, что как Донбасс, так и «Новороссия» ей были, казалось бы, по одному интимному месту. А если учесть тот факт, что Новосибирск – это столица сибирских сторонников отделения Сибири от Москвы, то рыхлая поначалу теория заговора эзотериков и прочих антискрепных колдунов, обретала все более устойчивые формы, превращаясь из аморфной массы предположений в твердокаменную глыбу суровой убежденности. Поэтому Акакий Ксенофобыч вывел из всего главные тезисы:

- Все оккультисты, колдуны, ведьмы, экстрасенсы, эзотерики и мистики, равно как и приверженцы карт Таро являются пятой колонной либерастии и антиправославия, сатанинскими группировками, которые стремятся разрушить исконные скрепы, чтобы Великая Родина попала в грязные волосатые щупальца империалистических поджигателей войны и империалисты гнусно надругались над честью Великой Родины;

- Все сторонники пресловутой «Новороссии», особенно проживающие в склонных к сепаратизму регионах, являются не только латентными сепаратистами (ведь они всеми силами поддерживают сепаратистов, пусть и поддерживаемых Великой Родиной), но также они вполне могут быть и латентными педерастами, ибо все, что не скрепно – то есть неправославно и гомосексуально. Об этом уже много раз говорили исконно православные иерархи исконно православной РПЦ. А уж они, сами являясь на 90% содомитами, прекрасно разбираются в данном вопросе;

- Всю эту шатию-братию нужно будет вычислить, идентифицировать и придумать для них типовые преступления, чтобы на полном законном основании пересажать. Ведь Великая Родина – правовое государство, и безвинно в российских тюрьмах и лагерях не содержится ни один человек. Ни гражданин Великой России, ни граждане других стран. Кроме, разве что хохлов. Но ведь они – недограждане недогосударства, потому и считаться заключенными никак не могут – если кто их и называет «узниками совести», «политзаключенными» и тому подобное – то не иначе как с подачи иностранных спецслужб, свивших уютные гнездышки по всем просторам необъятной Великой Родины.

Акакий Ксенофобыч отложил карандаш, передал исписанные листки секретарю для компьютерного набора. Когда секретарь удалился, Пердякин гордо посмотрел на портрет Великаго Кормчего и стерховода и, с торжественной улыбкой произнес:

- Служу Великой Родине! Пиз… То есть – Аминь!

Рука майора ФСБ скользнула в ящик стола, вытащила пластиковую бутылочку «Боярышника» и майорский кадык задергался, пока нежно обжигающая слизистую оболочку желудка жидкость переливалась из пластика в природное органическое вместилище. Отбросив пустую тару, Акакий Ксенофобович устало улыбнулся. Веки его тяжело захлопнулись и голова медленно опустилась на стол. Во сне Пердякин слегка похрюкивал и повизгивал от удовольствия – ему снились стройные ряды костров с горящими на них колдунами, ведьмами, гадалками и прочими либерастами, а он, красивый и важный, в маршальских погонах, подписывал списки следующих партий антискрепнаго элемента, направляемого на всеочищающие костры исконно православной службы расследования. А над ним парил в горних высях вместе со стерхами, зажав в зубах двухметровую щуку и с древней амфорой с «Боярышником» подмышкой, Сам Великий Кормчий, ставший при жизни небесным покровителем Великой Родины…

И. Беркут (Машинцев) отрывок из книги «Один день Акакия Ксенофобыча»