Вы никогда не задумывались о религиозной генетике?

Несколько лет назад я провел любопытный эксперимент. На одном из сайтов знакомств повесил объявление о том, что собираюсь создать семью с несколькими женами.

Как вы думаете, какой была реакция женщин?

И хоть со мной соглашались, что в мусульманском мире полигамия – нормальная практика, что мормоны тоже вполне спокойно относятся к многоженству, даже с интересом читали информацию об удивительном южноиндийском социуме многобрачия, тем не менее, каждая из тех, кто не читал морали, не собиралась делить меня с другими.

Выходит, брак по-православному – удержание супруга в собственности?

В наших генах заложено православная моногамия, мы думаем о браке на генетическом уровне на основе религиозных догм.

Именно поэтому интимная связь вне моногамной схемы у нас называется ИЗМЕНОЙ.

Изменой хозяину, что ли? Хозяйке?

И не в гареме суть. Суть в наших отношениях.

Кстати, в уже упомянутом социуме в Индии допускается хоть тысяча браков, была бы ЛЮБОВЬ. При этом муж и жена продолжают жить в семьях своих родителей. И ходят друг к друг в гости. При этом любой подарок у них считается подкупом любви.

Они дарят друг другу любовь, а не материальные ценности!

Я иной раз задумываюсь, а не поощряет ли христианство сексуальную разнузданность? Такое впечатление, что оно само развешивает на яблони запретные плоды.

Так кто же тогда тот самый змей-искуситель?

***

В принципе, каждый из нас добровольно выбирает тип отношений.

Либо это будет равноправное партнерство, либо зависимость одного от другого.

А именно религия определяет такую зависимость.

Если христианство укладывает пару в схему взаимовладения партнеров (каждый считает свою половинку своей собственностью), то в исламе мужчина может гулять на стороне сколько угодно, а вот жена не имеет права изменять. В этом случае ее просто вышвыривают на улицу, сказав на четыре стороны света слово талак.

В каком мире живем, такие законы и принимаем.

***

А каково мужчине стать членом гарема у одной жены?

Только подумайте не по-православному.

Просто - по логике.

Однажды в разговоре с одним из своих студентов, сирийцем, долгое время жившим в Турции, я без всякой задней мысли ляпнул, казалось бы, совсем безобидное словосочетание секим башка, отчего лицо его изменилось и я услышал: "Преподаватель, никогда не говорите этого в разговоре с турками".

Оказывается, секим в турецком обозначает сосать, а башка - уменьшительное от баш (голова). И для турков подобное выражение является страшно обидным, хуже которого могут быть сексуальные отношения с ближайшими родственниками.

Пораженный этим открытием, я тут же полез в словари. Я очень много времени посвятил в своей филологической молодости истории русского языка, поэтому этимология ругательств не могда меня не заинтересовать. Потому что я очень живо представил себе времена татаро-монгольского ига, когда аскеры Золотой Орды казнили непокорных русичей посредством усекновения головы с тем самым злобным выражением, какое сегодня нам кажется совсем безобидным. Отсюда и слово башка, которое из всех славянских языков выбрало для внедрения в лексикон исключительно русский, отсюда же и своеобразная русская привязка тюркского слова сикким к русскому глаголу сечь и к старорусскому слову секира (топор).

Я не зря обратился к словарям: оказалось, что в романо-германских языках, ненормативная лексика привязана не к сексу, а к испражнениям. Сексуальная же доминанта ярко видна в славянских языках, которые в свое время подверглись мощному воздействию тюркских языков: русский, украинский, сербский, болгарский. Именно в этих языках наиболее экспрессивные ругательства связаны с анальным или оральным сексом или сексом с матерью. Учитывая культ матери в тюркоязычных странах, нетрудно предположить, что большего оскорбления чем секс с нею, в этой культуре нет. И именно эти оскорбления могли нестись в адрес завоеванных и угнетенных русов, чьи матери тысячами угонялись в рабство.

Далее я взялся за историческую грамматику, изучая корни слов, их ударения, пытаясь от их сегодняшних форм заглянуть в прошлое. Не секрет для филологов, что в 13-14 веке русский язык сменил систему ударения с четырехударного (с двумя восходящими и двумя нисходящими ударениями) на одноударное силовое с тенденцией отступа ударения на один слог назад по отношению к тому, что было и что сейчас есть в наиболее архаичном в этом плане из слаянских языков - сербском. Я и сейчас обожаю слушать российских спортивных комментаторов, которые, как правило, всегда произносят фамилии европейских спортсменов с ударением на один слог к концу слова.

И что же я увидел?

А вы сейчас вместе со мной продолжите ряд русских слов с характерным тюркским окончанием: щеколда, чехарда, ялда, белиберда, манда (извините за ненорматив, но это тоже подчеркивает утверждаемое) и то слово, каким мы называем женский детородный орган... Кстати, этого слова нет ни в одном западном или юго-западном славянском языке. Исконно славянское же слово имеет ударение на первом слоге из двух и имеет исключительно славянское окончание. А знаменитое русское слово из трех букв вообще не соответствует двухсложному славянскому с тем же ударением на первом слоге. Зато звучит ну уж очень по-тюркски...

Я занимался этим вопросом исключительно ради интереса, меня куда больше интересовала история русской фразеологии, потому что я хотел найти истинной происхождение слвосочетания турусы на колесах. Уж больно тюркским словом попахивают эти турусы. Но для общего познания эпохи воздействия татаро-монголов и на русский язык в частности тема внедрения в русский быт тюркской ненормативной лексики была весьма полезной.

Несколько лет назад на одном из форумов в сети в споре с одним полтавским интеллектуалом, ярым пророссийщиком, я вдруг узнал, что в России сегодня проводятся целые научные исследования русского мата с тем, чтобы доказать его славянское происхождение. Зачем? Чтобы уверить себя и весь мир в собственной оригинальности? Чтобы доказать миру, что секс в истории России всегда был делом грязным и неприличным?

Но любой филолог знает, что в периоды экономической слабости государства, в котором проживает народ, язык его испытывает мощное воздействие народа более развитого, более сильного, народа-оккупанта. Как в лексике технической, экономической, культурной, так и в ненормативной.

Поэтому мы даже сегодня можем наблюдать, как в русских устах уже вполне по-русски звучат факи, как в литературную речь поднялась из более низкого пласта задница (американские фильмы же сплошь и рядом пестрят этим словом) и еще из более низкого жопа, да вы сами покопайтесь в современном русском и вспомните, как и где появился в русской лексике знаменитый, уже практически литературный глагол с корнем трах, исторически весьма далеким от секса.

Кстати, именно так, подмяв под себя Украину, Россия подарила украинскому языку свой мат. как бы ни стремились украинские национал-патриоты сбежать от России, все равно они матерятся русскими словами, и от России они никогда не избавятся, поскольку порождены той же Россией.

Мат, это то. что заложено в подкорке головного мозга. В психиатрических лечебницах лечат больных методом инсулинового шока, когда мощная иньекция инсулина на какое-то время блокирует кору головного мозга. Чего только не наслушаешься от людей, потерявших способность ДУМАТЬ? Каките перлы выдают они!

Вот так и мы, вставляя в свою речь соленое словцо, просто на какие-то доли секунды отключаем мозг. И дарим человечеству продукт деятельности подкорки.

По-тюркски, друзья!

А вы говорите о Европе...

Да какие мы украинцы? Какие мы русские?

Тюрки мы! Их потомки...

Блок-то был прав почти...

А ведь и он тоже, бывало, прибегал к матерному словцу...

Каждый из нас произнес свое первое слово в жизни. Не секрет, что в большинстве своем люди произносят впервые слово мама, но бывают и любопытные исключения.

Так, у моей дочери первым словом было карр. Из-за вороны, севшей как-то на окно. Вороны тем летом в Суздале были жутко активны и постоянно орали во всю глотку. Эта, видимо, тоже была крикливой, чем поразила воображение ребенка.

Мне известен случай, когда первым словом стало лампа. Нетрудно догадаться, что сей предмет интриговал малышку, внимание которой привлек неподвижный предмет под потолком, порой дарящий свет окружающему миру. Родители наверняка употребляли это слово при включении лампы. Дальнейший процесс становится для нас понятным.

А моим первым словом в жизни был камынь. Вы ни за что не догадаетесь, что для меня оно тогда означало… Моих родителей просто потрясло, когда я с этим словом на устах радостно показывал на луну!

Как выяснилось позже, большую роль в рождении этого слова сыграла большая лужа, находившаяся у дома, где тогда жила моя семья. Любимым занятием местных мальчишек было бросание камней в эту лужу, а я с удовольствием наблюдал за этим процессом. Скорее всего, как я догадываюсь, как-то вечером мальчишки метали камни, стараясь попасть в отражение луны, дрожавшее на поверхности лужи, и я по-своему понял значение слова камень, каким вовсю оперировали в своей речи пацаны: я соотнес звуковой ряд этого слова с отражением луны. При этом я, видимо, уже различал предмет и его отражение и установил взаимосвязь между ними, не зря же я через некоторое время указал перстом на луну, радуясь тому, что и я уже умею говорить.

Определенный звукоряд, проникший в наше сознание, когда-нибудь реализуется, правильно или неправильно. Но, в любом случае, первое наше слово связано с ассоциацией, причем возникшей на эмоциональном уровне. Эмоции вряд ли порождают первое слово, но, безусловно, являются катализатором этого процесса, как бы толчком к нашему говорению.

Мама уже ассоциируется нами, как что-то большое, теплое, милое, родное, как то, что всегда рядом. Ей очень хочется радоваться навстречу. А это – уже эмоция. Поэтому не удивительно, что большинство детей вступают в мир говорения именно с этим словом.

Некоторые дети начинают со слова дай. Согласитесь, и у этого слова есть определенная эмоциональная окраска.
Я не хочу утверждать, что эмоции имеют определяющее значение в сотворении человеком первого своего слова, но то, что они определенно влияют на этот процесс, согласитесь, возразить трудно.

Это уже далее мы будем воспринимать и воспроизводить слова с разной эмоциональной окраской. Язык будет открываться перед нами во всех своих красотах и богатствах, и уже от нас самих будет уже зависеть, насколько хватит нам интеллекта, чтобы овладеть как можно большим словарем и инструментами реализации своих мыслей.
Мы даже в детстве иной раз создаем свои собственные языки. Они нам понятнее и удобнее. Собака для нас – ава, кошка – мяучка, а мяч – скакальчик. Или иначе, как подскажет пусть и маленький, но уже накопленный свой опыт.  Но и этот наш детский наивный протест против стандартов, навязываемых свыше, подчиняется законам развития родного языка, и мы, славяне, все равно используем те самые падежные окончания, какими славятся славянские языки. Равно как и греческие дети в своих детских языках пользуются постопределительными частицами, а французские малыши для своих неведомых науке глаголов в инфинитиве всегда будут ставить окончание -er.

Когда моей дочке было 5 лет, она в играх со своим кузеном использовала такую фразу Пусть было так… Удивленный такой формой построения предложения я, как и любой филолог на моем месте, тут же зарылся в историческую грамматику русского языка и обнаружил, что такая форма использовалась русскими в XV столетии. Это еще раз подтвердило мою догадку о влиянии даже ушедших в былое законов развития языка на детей, начинающих пользоваться этим языком. Поэтому, если я услышу в у детей фразу Я хочу есть мороженое в значении Я буду есть мороженое, то не удивлюсь вовсе, потому что знаю, что русские глаголы несовершенного вида будущего времени в том же XV столетии частенько использовали вместо буду слово хочу и что в том же сербском языке в глаголах несовершенного вида будущего времени это хочу сейчас используется как единственный глагол-связку.

Дети, постигая язык, усваивают логику его развития. В каждом входящем в их сознании слове, в каждом предложении заложена многовековая информация развития каждого народа. Мы этого не замечаем, мы вообще даже представить себе не можем, что любой человеческий язык хранит в себе куда больше информации, чем обычный набор общеупотребляемых слов и предложений. В каждом из этих языков заложена история народа, который им пользуется. Именно язык есть тем самым кладезем мудрости народа, именно язык является выражением его культуры.

Но в младенчестве своем мы даже и не пытаемся подумать об этом, мы пока постигаем загадки произношения первых наших слов. И эти слова не берутся ниоткуда. Сначала мы в силу своих способностей познаем окружающий мир, потом в силу своих способностей пытаемся наложить на сложившиеся образы звукоряд слов, слышимых нами, большей частью, от родителей.

Кстати, а какое первое в своей жизни слово сказали вы?

Мы уже настолько привыкли к существованию этого предмета в нашей жизни, что даже никогда и не задумываемся о том, что у него может быть своя история, и очень интересная. Кто бы мог подумать, что этот кусочек согнутой металлической проволоки был в свое время символом патриотизма и что ему могут поставить памятник.
Памятник канцелярской скрепке?

А почему бы, собственно и нет?

Для жителей Норвегии этот маленький кусочек проволоки имеет глубокое символическое значение. В 1940 году в страну вторглись фашисты. Норвежцы незваным гостям были вовсе не рады и пытались любыми средствами показать, что возмущены оккупацией, что не желают жить по законам гитлеровской Германии. Поэтому норвежцы стали носить пуговицы и значки с инициалами изгнанного норвежского короля Хокона VII. Оккупантам это очень не понравилось, и они повсеместно запретили королевскую символику.

Норвежцы же нашли блестящий ответ. Теперь они стали носить на одежде скрепки, чем повергли фашистов в недоумение. Не сразу они сообразили, что отцом скрепки как раз и является именно норвежец – Юхан Волер, который еще в 1899 году получил патент на это изобретение. Скрепка стала символом единства нации и сопротивления, и норвежцы, несмотря на то, что за это можно было запросто угодить в тюрьму, гордо выходили на улицы своих городов и не опускали глаза при встрече с нацистами. В память об этом в Осло установлен памятник Юхану Волеру в виде гигантской скрепки.

Интересно, что задолго до появления скрепки, в эпоху французских королей, листы бумаги скреплялись при помощи надрезов в левом верхнем углу, через которые продевалась матерчатая лента.

А вот после того, как в 1835 году американский врач Джон Хауи придумал швейные булавки, кто-то сообразил, что ими можно скреплять до десятка листов, и довольно долгое время в американских офисах документы скреплялись именно так.

Были и иные способы скрепления бумаг, да ни один из них так и не завоевал массовой популярности. И все это продолжалось до тех пор, пока норвежский инженер Юхан Волер, экспериментируя с кусочками пружинной проволоки, придумал несколько удачных конструкций скрепок.

Истины ради, отметим, что он не сильно много внимания уделял своему открытию. И инициативу в развитии скрепки перехватил сначала американский изобретатель Корнелиус Броснан, который в 1900 году запатентовал скрепку, получившую имя Konaclip, а потом и британская фирма Gem Manufacturing выпустила скрепку Gem в виде классического двойного овала, того самого, который обычно и предстает сегодня нашим взорам.

Кроме прямого назначения, скрепка сегодня используется для решения десятков различных задач и применяется как отвёртка, фишка для покера, зубочистка, отмычка и т.д. По данным некоторых исследований, лишь не более 5% из всех скрепок в мире используется по прямому назначению. А сколько их сегодня в нашей жизни, можно представить хотя бы по одной цифре: ежегодно в США продаётся около 20 млрд. скрепок.

Вот вам и каких-то восемь сантиметров проволоки…

Восхитительная радость!
Море красок, море слов!
Человеческое стадо
Избирает пастухов.

Часть души свое отдай -
Поскорее выбирай!
Здесь для каждого свой робот
Обещает вечный рай!

Тем, кто гнуть не любит спин -
Робот с номером 1.

Тем, кто жизнь влачит едва -
Робот с жирной цифрой 2.

Тем, кто бродит до зари -
Робот с этикеткой 3.

Тем, кому привольно в мире -
Робот с цифрою 4.

Тем, кто любит сладко спать -
Предназначен робот 5.

Тем, кто любит вкусно есть -
Пригодится робот 6.

Тем, кто хочет счастья всем -
Нужен робот номер 7.

Тем, кто безразличен вовсе -
Будет впору робот 8.

А еще есть главный робот -
Исключительная власть.
От рожденья и до гроба
Он не даст вам низко пасть.

Тем, кто роботам не рад -
Электрический разряд!
Очень быстро разберешься,
Гражданин ты или гад.

Восхитительная радость!
Море красок, море слов!
Человеческое стадо
Избирает пастухов...

***

Поднимайся вся страна!
Начинается война.
Телевизор все покажет,
Телевизор все расскажет,
В чем противника вина.

Тот, кто думает не так -
Злостный враг!
Тот, кто думает иначе -
Без сомненья, враг тем паче.

До заката о зари
Наши новости смотри.
Все тебе покажут в лицах,
Что на свете всем творится
И снаружи, и внутри.

Посмотри на этот флаг -
Это враг!
Посмотри на эти рожи -
Разве друг таким быть может?

Враг уже сужает круг...
Сделай только громче звук.
Хочешь ты или не хочешь,
Объясним подробно очень,
Почему он нам не друг.

Кто-то говорит не так -
Это враг!
Думать много вам не надо
Для создания отрядов.
Тверже шаг!

***

Из рок-феерии "Электронная трагедия"

В моем раннем детстве наша семья жила не богато. Отец еще ходил в лейтенантах, а мама не работала, когда мы жили во Львове. А я еще и не начал ходить в детский сад, было мне тогда года четыре...

В силу небольших доходов шоколадных конфет в больших количествах мы себе позволить в те времена не могли. Я и запомнил только, что шоколадные конфеты мама вывешивала на елку на Новый год, обернув их фольгой. и мне разрешали съесть только одну конфету в день. А о шоколадных зайцах, которых из-под полы продавали в переулочках работницы фабрики "Свиточ", я даже и не мечтал. Просто облизывался и шел дальше...

А в нашей коммуналке (первое наше жилье во Львове) жила одинокая молодая женщина, не обделенная вниманием мужчин в силу красоты и элегантности. Так что дом ее всегда был полон подаренных кавалерами шоколадных конфет. И мне каждый раз при посещении ее комнаты перепадало шоколадного счастья из большой хрустальной вазы посреди круглого стола...

Как-то раз, когда мне сильно-пресильно захотелось сладкого, я высказал маме претензию, мол, та тетя могла бы быть моей мамой, потому что всегда дает мне конфеты, а моя родная только ругается и наказывает...

Тогда моя мама тайком договорилась с соседкой, и когда я вновь заканючил старую песню, сказала: "Раз ты хочешь жить с конфетной мамой, можешь уходить к соседке".

И отвела меня к ней.

Это было величайшее счастье моей крохотной Вселенной. Наконец-то, какое же это блаженство, я получил полный доступ к вазе с конфетами посреди стола и просто плавился от шоколадного ощущения, что обрел маму получше...

Правда, вскоре конфетами я объелся, соседка ушла по делам и оставила меня одного в комнате на пару часов.

За пару этих самых жутких часов я на полжизни возненавидел шоколадные конфеты и на всю жизнь себя за это свое потребительское предательство моей родной мамы...

И когда соседка вернулась, я весь в слезах улетел к маме просить прощения...

Так что не все в жизни - шоколад...

И не всякий шоколад нам нужен.

А вот мама - самое дорогое...

Ах, какой прекрасный миг!
Ик!
Выпил – и весь мир постиг.
Ик!
Философия вина
Всем, конечно, не дана.
Пей до дна!
И моя ли в том вина,
Что планета не пьяна?
Опа-на!
Слишком трезвый этот свет.
И страшней болезни нет.
Где ответ?
Я хотел бы дать совет,
Только водки больше нет.
Всем привет!

* * *

По мнению психологов, алкоголизм – это игра, захватывающая дух участвующих в ней игроков ничуть не меньше, чем воспроизведенная на экране компьютера виртуальная реальность «Mortal Combat». А если алкоголизм – игра, то играть в данную игру, как и в любую другую, мальчики и девочки учатся еще в детстве, наблюдая за поведением своих мам и пап, бабушек и дедушек. Ведь ребенку до определенного возраста кажется правильным все то, что делают окружающие его взрослые. Именно в детстве закладывается основа всей дальнейшей жизни человека, называемая психологами жизненной программой.

Сегодня мы даже и представить себе не можем, насколько сильно ненавидели французов в России после отечественной войны 1812 года. А это было.

Сегодня все представление об этой войне в нашем сознании исходит из фильма "Гусарская баллада" где все говорят стихами и поют и очень смутно - из воспоминаний о романе "Война и мир" Толстого, который редкие люди умудрились прочитать дважды.

Прошло 200 лет.

Что будут думать наши потомки в 2145 году о Великой отечественной войне. Будут ли так же ненавидеть немцев, видя в каждом из них фашиста, как этот было у наших родителей, дедушек и бабушек, хлебнувших в той войне немало лиха?

Скорее всего, восприятие будет таким же, как и наше восприятие войны 1812 года. Наши дети уже не знают, что такое времена социализма, а о войне 70-летней давности - и тем более...

Я бы посоветовал следующему президенту Украины ввести мораторий на последние 100 лет истории. Нет, не запрещать ее, а запретить политикам и журналистам любые ее оценки с любой стороны. Пусть это делают только ученые в своих диссертациях, пусть пишут книги - это, в конце концов, их дело.

А стране нужно начать с нуля. Взять сегодняшний срез нашей жизни и сказать себе - это ноль. Отныне мы шаг за шагом будем прибавлять достижения, чтобы было хорошо в Украине всем. Без драк в парламенте и на Крещатике, без лозунгов и шествий. С любовью ко всем жителям страны, без разделения их на языки, цвета и ориентации.

В Украине так много детей, которым нужна срочная медицинская помощь, а мы миллионы гривен вбухиваем в бессмысленные митинги, у нас широченными шагами по стране шагает СПИД, а мы развешиваем физиономии государственных тунеядцев на биллбордах (сколько пользы они принесли стране? Пшик, не больше...), у нас в нечеловеческих условиях работают и гибнут шахтеры в шахтах, а владельцы футбольных клубов за миллионы долларов покупают в Бразилии второсортных футболистов, у нас самые разбитые в Европе дороги, а мы возводим монументы украинским националистам и российским царям...

Казалось бы, столкнувшись с проблемой российского газового краника несколько лет назад, можно было начать целую программу по добыче собственного газа, по поставке солнечных батарей для населения, по поиску иных энергетических ресурсов...

Но...

Мы с пеной у рта спорим о языках, о национализме, о голодоморе, о газе и российском телевидении...

Вместо того, чтобы строить нормальную жизнь.

Потому что, пока люди ругаются друг с другом, их легче обворорывать. Ведь пока мы нищие, нашим возможным достатком пользуются те, кто нас лбами и сталкивает.

И за кого вы отдадите свой голос на выборах?

За своего вора?

Потому, что он говорит по-русски или по-украински? Потому, что он ругает,восхваляет бандеровцев? Потому, что наш вор красивее вашего?

Давайте избавляться от ненависти друг к другу. Давайте лучше возненавидим воров и выгоним их из нашей жизни.

Нас с самого детства заставляют жить против воли.

Нам указывают, что можно делать, а что - нельзя.

На нас надевают всякие вещи, не обращая внимания, хотим мы их носить или нет.

А потом мы вырастаем...

Мы вроде бы утверждаем себя и, казалось бы, вполне самостоятельны в выборе решений...

Но...

Я хотел независимости Украины, но нетакой независимости, когда в ней все зависит от болтунов и воров у власти. Я хотел, чтобы во главе страны стояли настоящие интеллигенты, а не их подобие... Я хотел, чтобы Киев был самым зеленым из городов мира, а его вырубают с целью строительства стеклянных коробок...

Однако все было против моей воли.

Я принципиально не ходил на выборы президентов, дернулся только один раз, только потому, что не хотел видеть во главе страны представителя уличной шпаны, дважды отсидевшего в тюрьмах, чтобы проголовать против, а не за...

И что?

Я ничего не делал - и мне навязывали страну против моей воли.

Я вышел на Майдан - и мне снова навязывают страну против моей воли.

Пусть без зэка, но все равно - без мудрости.

Променяла страна шило на мыло...

Я терпеть не могу воинствующих украинских националистов и ненавижу отъявленных пророссийских подхалимов, но они процветают в нашей стране...

Даже мэр, против которого я голосовал дважды, против моей воли рулит Киевом, разворовывая его куда активнее предшественников...

Как много нас, тех, кого не устраивает происходящее...

Почему же мы терпим?

Не выросли из пеленок?

Или мы мазохисты, которым в кайф жить против своей собственной воли?

Сегодня, глядя на эту симпатичную церквушку на Зацепе, небольшой замоскворецкой улочке, ни за что не скажешь, что в этом здании когда-то кипели страсти, здесь влюблялись и торговали пластинками, здесь вывешивали многометровые стенгазеты, что в эти окна на втором этаже с помощью приставных лестниц ломились хиппи, а на крыше купола росла знаменитая березка, воспетая в студенческом фольклоре самого веселого в СССР института.

"Четвертый корпус Кремля не выше, зато березка растет на крыше" - эти слова сложили студенты Московского института народного хозяйства имени Плеханова (в просторечии - Плешка, Плешь). В этом корпусе размещались факультеты экономической кибернетики и государственного снабжения. Вэтом корпусе проходили знаменитые лекции по экономической истории профессора Шемякина, выпускника еще Стокгольмского университета, который все свои лекции заканчивал громкими коммунистическими лозунгами, а студенты всех факультетов ежегодно на них прикалывались, изображая, как в фильмах о Ленине, громкие овации, пожимая профессору руки на его пути из аудитории и разворачивая самодельные транспаранты "Коммунизм победит!".

В этом корпусе в актовом зале Александр Градский дал свой последний скандальный концет с группой "Скоморохи" и начинал Андрюша Макаревич с "Машиной времени", еще не певший по-русски, а косивший прической под Джимми Хендрикса и млевший под знаменитое кутиковское Smoke on the water, здесь в холле можно было запросто купить модную вертушку (стереопроигрыватель) и крутейшие джинсы, здесь даже можно было носить длинные волосы в начале 70-х...

На втором этаже пристройки справа стоял в двух залах один из лучших тогда компьютеров "Минск", который мы чуть не сожгли, рассчитывая прогноз потребления алкоголя на душу населения Советского Союза в сопоставлении с показателями по нашей группе и здесь все трепетали перед экзаменом по аналитической геометрии у Рудыка, вреднейшего из вреднейших, как нам казалось, преподавателей института.

Отсюда мы уезжали в стройотряды в Сибирь и на целину, и здесь же, в тех общежитиях за церковью нас, возвратившихся с заработков, встречали щедро ирадостно болгарские и немецкие друзья. И тогда гремело общежитие на всю Зацепу перпловским Into the fire, и вываливались мы на улицу для танцев вокруг костра между общежитиями. И что-то было в той жизни очень свободное, близкое к духу хиппи. Потому что нам там давали быть свободными.

Именно там я написал свою первую пьесу "Холмы Лангедока", в которой персонажами были Носильщик цепей пролетариата и Призрак коммунизма, постоянно бродящий по залу, там Художник, рисующий закат капитализма занимался любовью на Кровати загнивающего империализма с Юной девой свободы. Удивительно, пьеса ходила по рукам, и мне при встрече многие, даже не знакомые мне люди пожимали руку и поднимали большой палец кверху... И на меня никто не донес, не настучал...

Отсюда нас увозили на сельскохозяйственные работы, где наша фантазия разворачивалась до невероятности, и появлялись в подмосковных деревушках удивительные студенческие республики со своими Министрами пропаганды и провокации, Наркоманами культуры и Министрами куродобывающей промышленности...

А потом я вернулся в Киев, поступил в университет и понял, что настоящая свобода была именно там. А тут на меня быстро стали строчить доносы и подставлять подножки... Именно тут началась настоящая суровая человеческая жизнь.

Свобода осталась там, под березкой на крыше...

Увы, березки сегодня нет, корпус снова стал церковью, и студент Российской Экономической Академии сейчас уже не тот бунтарь и свободолюбец, как было ранее, а беловоротничковый карьерист от бизнеса...

Может, свобода и была той березкой?