Он пишет поэмы. А я не могу.
Он пишет так мастерски, право.
А я все свое сочинил на бегу.
И часто выходит коряво.

Кому-то великим и хочется стать,
Да я пережил как-то это.
Я даже себя не хотел бы назвать
Таким громким словом - поэтом.

Я просто пишу. Иногда хорошо,
Порою из рук вон как плохо.
И мне все равно, что отнюдь не вошел
Я в списки поэтов эпохи.

Мощны океаны словесной трухи,
И мелки банальностей лужи.
Но в них вдруг блеснут светом мысли стихи.
Сумеешь светить - значит, нужен.

И если кому-то зажгу в жизни свет,
Пусть слабый, пусть искоркой даже,
И пусть не поэма, и пусть не сонет,
Но мне и немногое важно.

Достаточно чьей-то улыбки одной,
Чьего-то душевного вздоха.
Кому-то ведь нужен корявый стих мой.
А это не так уж и плохо.


2011

Я танцую вслепую на минном поле,
Я кусаю бетон и металлы жую,
В моем кофе достаточно йода и соли.
А вы судите.
Судите жизнь мою.
Вы, привыкшие к сладкому кофе с пенкой,
К мостовым, где не может быть вовсе мин,
А меня отправляете прямо к стенке,
Так как в ваших мирах я такой один.
Глуп расстрел.
Шоколадны пули.
Ими мне не доставишь боль.
Я летаю.
А вся ваша жизнь - на стуле.
Потому и не сладки вам йод и соль.
А станцуйте со мною на минном поле!
Утолите металлами жажду губ!
Махаоны бывают красивей моли
Потому что не кормятся пылью шуб.

Стоило бы научиться любить.
Где нет любви, начинается злоба.
Где нет любви, нет и повода, чтобы
Даже намек на шедевр совершить.

Злоба, как смерть, беспощадна и зла.
Встать выше злобы сумеет не каждый.
Если смогли бы мы это однажды,
Жизнь наша б счастьем навек расцвела.

Злоба не даст безупречно прожить.
Злоба когда-нибуть вылезет боком,
Чтобы пред смертью замучить упреком,
Что ты не смог научиться любить.