Банальщина...

Четырнадцать, семнадцать, тридцать два…
Не много ли надежд на одного?
В пыли стоят пустые города,
И некогда звеневшее стекло.
В любом из возрастов своя печаль,
Тринадцать, восемнадцать, тридцать шесть…
Из лоскутков обид вязали шаль,
Забытых и несбывшихся надежд.
Пятнадцать, девятнадцать, тридцать пять…
Как громко по ночам идут часы,
И не отдать, и не забыть, лишь взять…
А что, по сути, сделать можем мы?
В любом из возрастов свои дела,
Свои проблемы, их не перечесть,
И знаешь…я бы вечность отдала…
Но вот опять…Тринадцать…Двадцать шесть…
Неумолимо движется стрела…
Как хочется хоть что-то сохранить…
Четырнадцать, семнадцать, тридцать два…
Немного дольше жизнь свою прожить…
Четырнадцать, семнадцать, тридцать два…
Веселый возраст, это не отнять,
В огне пылают наши поезда,
И на коленях плачет твоя мать.
Пятнадцать, девятнадцать, тридцать пять...
Не думай, что спасение в петле,
Ты был, ты будешь, все вернется вспять,
Обрывки фраз, в пустом судьбы котле…


Разговор человека с котом.

Мягко ступая пушистыми лапами,
Широко раскрыв большие глаза,
Юный котенок с душой незапятнанной,
Сел у окна и окликнул меня:
-О, Человек! Ты умен, образован,
Думаешь все ты сумеешь понять,
Во всех дисциплинах прекрасно подкован,
А я просто кот, ну что с меня взять?
Я не учил математики в школе,
Я не читал человеческих книг,
Родился неделю назад в твоем доме,
Но знаю о мире больше чем ты.
Пушистому другу я так отвечал:
-Во всем юный тигр я с тобою согласен,
Умнее котят я еще не встречал,
Ты смел и смышлен, и душою прекрасен.
Ты думаешь я так учен и приземлен?
Считаешь, что мы не умеем летать?
Не видел еще ты поэтов нетленных,
Чьи крылья могли в высоте засиять!
Мы люди бескрылы? Ах, как ты наивен!
Не знаешь о тех, кто умел говорить!
И чьи безграничные, скрытые силы,
Учили летать, помогали творить.
Мой милый котенок, я вот что скажу -
Имею я душу, имею задатки,
Но я - Человек, и всю жизнь пропущу,
Ругая себя за свои недостатки.

Ода скрипке

Кто слышал прелестную скрипку,
Что плакала голосом нежным и томным,
Смычком столь нахальным и гибким,
Водимым художником юности полным.
На площади Мельнбурга, на мостовых,
Веселая, быстра, дерзкая,
Дразнила она подлецов-постовых,
Своими надеждами детскими.
Улыбками, сказками, грустными нотками,
Она отражала со светлой тоской,
Невинность…стихами порой одинокими,
Всю горечь…Всю боль своей тонкой игрой.
Она как ребеной – наивная, скромная,
По-девичьи ласкова, чуть соблазнительна,
Точно как женщина – каждый раз новая,
Будто фиалка мила обольстительно.
Откуда явилась? Где дом твой далекий?
В каком из миров ты родилась такой?
Прекрасной, ранимой, всегда одинокой,
И где обнаружишь свой вечный покой?
Живыми мы с вами слывем понаслышке,
Вот скрипка – жива! И попробуй, поспорь!
Прочтешь эту истину ты в любой книжке,
Но лучше послушай ее за игрой!
Узнаем Ее мы по нескольким нотам,
По звукам далекой, чудесной страны,
Смычок пропоет тебе славную Оду,
Триолей и пауз, что в песне равны.
Писать о Тебе, ни один не достоин,
Тебя восхвалять не под силу поэтам,
Ты – скрипка! Ты вестник разлуки и боли,
Лишь Ты можешь миру поведать об этом.

Небесные связисты, где вы?

Бежал и падал, летел и плакал,
Вставал и тихо себя проклинал,
Стонал в безумстве, не знал оправданий,
И в мире обмана правду искал.
Терпел плевки, терпел оскорбления,
Молча шагал к заветной мечте,
Искал маяки, под впечатлением,
Полета на той, ледяной высоте.
Болезнь пилота - это причина,
Смерть пилота - не приговор.
Смерть пилота - вина самолета,
Как винят в убийстве команды Линкор.
Ты был сильнее, в победе уверенней,
Молча, стиснув зубы страдал,
Слышал с небес райских ангелов пение,
Но должен был жить, ведь войну проиграл.
Кому ты был нужен? Богам изменений!
Не смеющий стать новым смыслом борьбы!
Мы стражи, мы новому времени служим,
Для нас и цари и убийцы равны.
Так что же ты медлишь?! Чего ожидаешь?
Садись за штурвал и взорви пустоту,
Если ты веришь, и понимаешь -
увидишь немой высоты красоту.

О Хитровке ._.

Я не узнал Петербург этим летом, 
Все эти шавки и диссиденты,
Город наполнен чужими агентами,
Филлеры, ставки, пакеты с секретами.
Что за погода у нас в Петербурге,
В Лондоне слякоть, а тут беспорядки,
В Мюнхене дождь, а у нас проститутки.
А я все пишу о Хитровке в тетрадке.
Москва, ну и черт с ней, мне нравится больше,
Эти чудесные шпили на башнях,
Может светлее, и может быть тоньше,
Фарта, азарта хочу, но не дашь мне.
Князь и валеты, шестерка и дама, 
Фартовые штучки тебе не к лицу,
Мамзельки на шпильках, барины, паны,
Такие обид не простят наглецу.
Притоны ночные, подставы, облавы,
Вечная гонка, и кто впереди?
У нас на Хитровке, такой ритуал есть,
Туз, как король над Москвою один.
Ты моя слабость Смерть – марафетчица,
Ты моя нежная песня о них,
Гордость твоя, словно факел засветиться,
Ты из господ, из людей непростых.
Этих уродов унизить все силишься,
Чернее чем ночь, зрачки твоих глаз,
Привыкла знакомому злу не противиться,
Убей поцелуем в единственный раз.
Нюхаешь пороху, лихо, задиристо,
Без лишнего шороху, бродишь по улицам,
Писем твоих у меня всего три листа,
Пули скользят над бездушными лицами…

Хотели бы вы?

Хотели бы вы, ходить по воде,
Любить без обид, не думать про страх?
Хотели бы вы, петь в высоте?
И солнца цветы носить в волосах.
Хотелось бы вам смотреть на рассвет?
Купаясь в багровом, лучистом сиянии,
Никто не узнал бы этот секрет,
И не увидел очарования.
Так что же мешает нам, милый мой друг?
Гордость, приземленность или бездушие?
Птицы, рыдая, нас в небо зовут,
Просят рождаться помыслы лучшие.
Гореть и сгорать, обращая мир в прах,
Все отдавать - до конца! До конца!
Как билось бы сердце в любимых руках,
Наша судьба – без лица, без лица…

Раненый зверь в царстве осколков...

Раненный зверь в царстве осколков,
Летящих по мановенью руки,
Что сердце пронзают изящно, жестоко,
И тонко вскрываются вены твои
Больной человек в царстве обмана,
Дрожащий в углу, не имеющий прав,
Как вы похожи, сыновья океана!
Куда необузданный спрятался нрав?
Храбрость и гордость, плевать на преграды!
Запомни навеки, что ты - Человек.
Встань и иди за бесплотной наградой,
Какими богат умирающий век.

Я есть.

Не читанных книг пыль на обложках,
Нетронутых свеч очарование,
Массивного стула изящные ножки,
Прелестных, пустующих ваз очертания.
Бардовая ткань портьер на карнизах,
Фигурная лепка на потолке,
Стиль декаданса бросает им вызов,
Дерзко забыв патефон в уголке.
В вычурных рамах томятся портреты,
Ажурная занавесь ляжет к ногам,
Из портсигара достаю сигарету,
Я есть. Я живу. На зависть врагам.

[Октябрь. Вечер.]

Октябрь. Вечер.
Ты разведчик.
Ферзь на этой холодной войне.
Дамоклов меч и
Сжигая свечи,
Смотришь на фото мое на стене.
Стучишься в окна,
Стучишься в двери,
Ломаешь ставни мои по ночам.
Я знаю – больно..
И люди – звери,
Давай поделим войну пополам.
И свет в мансарде,
И горько падать.
На кухне призрак слепого кота,
Начальство радо -
Интрига что надо!
Мой кот в мансарде лишился хвоста.
Я слышу стук.
Ты снимаешь фуражку,
Тот нежный и осторожный звук.
Черный галстук,
Кулон под рубашкой.
Я верю, что сны улетают на юг.
Крылья из стали,
Боец неизвестный.
Шансы воскреснуть ничтожно малы.
Нет воспоминаний,
Но я буду честен,
Верен заветам Бога войны.
Пепел Парижа,
Я снова вижу!
Свой первый и восхитетельный бой.
Я плакал от боли…
Я болен тобою…
Позорно унижен лживой судьбой.
Пожар в часовне.
Я все еще помню..
Волков загнанных яростный вой.
Я все еще помню…
Немецкий крест мой..
И черный нимб над головой..

[Ирине]

Ты слышала нежные звуки,

Скрипки на улицах Кёльна,

И тонкие...слабые руки,

В восторге дрожали невольно.

Тот сонм небывалых историй,

Рассказанных старым слугою,

И мифы народов предгорья..

Возникших из снов и покоя.

Ничтожность стихов королевы,

Рождавшихся ночью в безумстве,

Три пряди волос чистой девы,

И руки, что меч не отпустят.

Я верен поруке о Вас,

Согласен с падением нравов,

Как черен невидящий глаз!

Синеглазого лун адмирала.

Я стар...но я буду молиться!

Вы служите мне вдохновеньем,

Мы с Вами похожи, сестрица!

И это не совпаденье.

Я верю, что Вы не умрете,

Ваш ангел стоит за спиною,

Пока он не уйдет - не поймете,

Он от стрел закрывает рукою - 

Вас...Ведь Вы светом хранима.

Будьте честной и ласковой с ним.

Влюблена - значит непобедима!

Освещайте мир светом своим!

И...Простите за дерзость поэта..

Ведь принял он Вас, за виденье..

Мы с Вами похожи, и это -

Я верю, не совпаденье.