Таблетки прописаны

По мотивам песни Panic At The Disco - Nails for breakfast, Tacks for Snacks

Таблетки прописаны предотвращать конвульсии, 
Предотвращать действия других таблеток,
Каждые 24 часа ты обязан следить за своим пульсом и,
В определенное время принимать антибиотики из рук медсестер-брюнеток.
Когда ты говоришь, заикаясь, нечто проникновенное,
По телефону, ища поддержки из уст родных и дорогих тебе людей,
Их проблемы кажутся столь низкими, второстепенными,
В сравнении с твоим воспаленным мозгом, хранящим в себе миллионы безумных идей.
Но хоспис - это не кладбище, это короткий разменочный пункт,
Где тЫ – нарушитель немого покоя, извечного,
Больных пациентов, которым врачи неизменно врут,
Что жизнь для католиков, верящих в Бога - в раю бесконечная.
Душевнобольные, на "ты" с молодыми врачами,
Ты пишешь мне письма оттуда, но речь твоя мне непонятна,
Ты смотришь на белые стены, пустыми, слепыми глазами,
Я глажу тебя по руке, ты молчишь, но я знаю, что прикосновенья приятны.
И каждое слово на шаг по наклонной, тебя приближали бы к аду,
Твой Бог задыхается, не заостряя внимания,
Ты вечно один - в этом доме и комнате, даже вo взгляде,
Не ищешь сочувствия и понимания.
Таблетки прописаны предотвращать конвульсии,
Предотвращать действия твоей больной фантазии,
Ходишь изгоем, между остальными пациентами, не менее грустными,
Вдыхаешь убийственный шепот больничного однообразия.

Минус два, плюс один

На радарах - минус два, плюс один.
Это я осталась одна.
На день, на два, навсегда.
Фраза "У тебя все еще впереди",
Загоняет полумертвое сердце под толстый слой льда.
Сердце кричит и ломает ребра.
"Дочь, все в порядке?"
Битая, хрупкая, гордая,
"Да, все отлично",
И несколько строчек в тетрадке -
"Люблю. До конца" - 
Я передам это лично.
Тебе.
Ты научил меня верить,
Нечем теперь дышать.
Открытые окна, закрытые двери,
Тогда я пойду через окна,
Мне на это теперь наплевать.
Придя домой, я валилась с ног от усталости,
Я была на всех крышах этого города,
Смотреть вниз и лететь - хватило бы повода,
Ненавижу семью,
Достали их взгляды, полные жалости,
Я не ночую дома,
По мне не скучай.
Прошу лишь - приедь и сделай мне больно,
Или хотя бы чай.

Нужно

Ладонью за стекла, не можно, а нужно,
На пальцах - две трети осколков под кожей,
На землю бросали винтовки и ружья,
Ты - смерти подобный, но жизни дороже.
Мне смысл сочиняешь, а я разбиваюсь,
Над этим пронизанным ревностью смыслом,
Тобою - дышу, и тобой - восхищаюсь,
Запутавшись в датах, порезах и числах.
Устала по осени, стала пробелом,
Стирать его номер - ничем не поможет,
Я знаю на память, я как под прицелом,
Звоню - не берет, я попробую позже.
Я била посуду, мой внутренний голос,
Безудержно громко шептал: "Не прощает",
К виску - пистолет, но патрон к счастью холост,
Я буду послушной, поверь, обещаю.
Черту подвела и вздохнула проклятая,
Лишь бы на плеере random проставила,
Крепость бездушия, осенью взятая,
Мне навязала запреты и правила.
Кто-то сбежит от такого насилия,
Я же - целую запястья холодные,
В омуте томного, столь колдовского бессилия,
Стал где-то осенью ты кислородом мне.

Ментоловый блюз

Что за ментоловый блюз в бесконтрольном теле?
Август, сентябрь, октябрь, потом почему-то май,
Помню тебя, еще сонного, утром в холодной постели,
Вены звенят, словно льдинки - бери и ломай.
Станция "Поздно", врачи еще в том ноябре обещали,
Где-то с рассветом в апреле отпустит, ножами по коже и в глянцевый рай,
Одним сумасшествием вместе дышали,
Теперь - словно порознь, слепо шагнули за край.
Жить без запретов, пронизанных ревностью правил,
Зачем мне смотреть в эти злобные, нервные лица?
Мой занавес нежные крылья сегодня расправил,
Не убивай его, лучше отдай белым птицам.

Я подарю тебе

Я подарю тебе звонкий верлибр навылет,
Как пулю, еще не остывшую возле виска.
Книжные полки на чердаке, серебряной тронуты пылью,
За ними скрываешься ты, похожий на призрака издалека.
Я подарю тебе свежие раны на пальцах,
В горле так огненно-остро смеется весна,
Если уходишь – иди, но не смей возвращаться,
Тебе по ночам ни за что не уснуть – в полуночной тиши тебе мнится война.
Я подарю тебе розовых птиц на закате,
Май оставляет заточки на левом запястье,
«Мы» – это диагонали на супрематическом, черном квадрате,
«Я» – это слабая и безответная просьба 
Об этом бумажном, надломанном счастье.

Софи

Софи, через все запятые, дошла до предела.
До точки. Молилась за лучший конец,
Боялась высот, но упрямо летела,
И черные пряди украсил венец.
Софи, воскресала, купалась в соблазнах,
И тонкие руки топила в крови,
Невинность девИчью поставила в вазу,
Себя истязала в потоках любви.
Софи, умирала, оружие бросив,
И слезы ее были вам до звезды,
Софи! Нежный ангел в дождливую осень,
Отдал тебя людям до жгучей зимы.
Такие подарки, дешевки не ценят,
Твою чистоту не признала земля,
Но ты оживешь и вернешься, я верю!
И миру бесстрашно посмотришь в глаза.
Софи, ты не бойся, хранят тебя звезды,
Никто не достоин касаться тебя,
Планета запомнит мотив этот грозный -
В таинственных сказках ты вечно жива.

Третий

Девушки где-то за двадцать,
Приятно смотреть вам в глаза,
Целуете губы мои в ритме танца,
Забыть заставляете про тормоза.
Мальчики с хрусткой купюрой в кармане,
Я же вам нравлюсь? Берите, не бойтесь!
Вечером, выпивши, мы на диване,
Пусто в квартире, вы не беспокойтесь!
Пальцами к пальцам, я вас не любила,
Карты и шлюхи, вино, вечный свинг,
Утром - Джек Дениалс, ночью - текила,
Блядство и пошлость выходят на ринг.
Руки в порезах, сухими глазами,
В ваши врезаюсь. Я кукла и дрянь,
Ты мне не нужен, ночными часами,
Насилует голову плазмы экран.
Забыв про наушники слушаю ветер,
И если уходишь - то не возвращайся.
Это не вымысел, это мой третий.
Все для тебя. 
Наслаждайся.

Ты для меня не больше чем домашнее животное

"Ты для меня не больше чем домашнее животное" -
Привычные слова, знакомый ритм и тон.
Кривясь от боли нервно прячу за спиной ладони потные,
Ведь эта фраза мой не редко посещает сон.
В кошмарах и видениях живет она,
Знакомая до боли пара строк,
"Ты для меня не больше чем домашнее животное",
А для меня, мой милый, ты всего лишь Бог.

По-новому

Девочки, что как будто бы мальчики,
И мальчики с чертами девочек, слушайте!
Эти ваши высосанные из пальца скандальчики,
Не трогают меня, не задевают, 
Играйте дальше своими продажными душами.
Из дырявых окон спальных районов Питера,
Я выливаю вам осень на головы,
Тонкими ручонками слезы вытерли,
И опять идете крошить светлое,
Убивать
По-новому.

А вы собственно кто?

А вы собственно кто? Что вам собственно нужно?
ПрОзак? Метилфенидат? Метадон?
Вам внутривенно? А лучше - наружно?
Яд ведь законом не запрещен.
Это конечно же грубо. Нелепо.
Только я смело могу вас заверить,
Как пес за хозяином следует слепо,
Следую я. И всегда за закрытые двери.
Устала смотреть на бесчестные лица,
Фальшивкам не важно, о чем твоя повесть,
Вы прячете слезы в картонных таблицах,
В шкафах и подвалах гниет ваша совесть.