* * *

Ее бы я не стала ждать -
Но Смерть - меня ждала -
Мы вместе сели в Экипаж -
Я, Вечность и Она.

Ей было некуда спешить,
А я дела свои
Решила в Жертву принести
Ее Учтивости -

Проехав хоровод Детей -
У Школы - в Перерыв -
Мы продолжали Путь в Полях -
Закат опередив -

Вернее - Солнце мимо Нас
Своим Путем прошло -
Похолодало - а на мне
Был только легкий Шелк -

Потом мы увидали Дом -
Как Холмик земляной -
С едва заметной Крышей -
С карнизом под Землей -

С тех пор прошли Века - но все ж
Их День длиннее тот,
Открывший мне, что Экипаж
В Бессмертие везет -

 

Вся наша жизнь подобна каравану,
Любовь бредет сквозь бури и дожди.
Мы ищем свет любви, а нам сулят обманы
Неискренние звезды впереди.

Пускай в нас чувства вспыхивают рано,
Пусть властвует надежда над бедой...
И ту звезду, губительницу караванов,
Не спутать нам бы с утренней звездой.

Опасно чувствами играя,
Мы оба странные весьма,
Уже дошедшие до края
И не сошедшие с ума.
И я желания не скрою, -
Не знаю лишь - чего мы ждем? -
Когда в конце-концов с тобою
С ума мы все-таки сойдем!..

Высоким чувством окрыленный,
Когда-то в давние года
Придумал кто-то день влюбленных,
Никак не ведая тогда,
Что станет этот день любимым,
Желанным праздником в году,
Что Днем святого Валентина
Его с почтеньем назовут.
Улыбки и цветы повсюду,
В любви признанья вновь и вновь...
Так пусть для всех свершится чудо -
Пусть миром правит лишь любовь!

Любви все возрасты покорны,
Как мудрый классик говорил.
Так пусть меж нас Амур проворный
Порхает, не жалея крыл.

Так обножим ему навстречу
Сердца, красиво говоря, -
Пускай их стрелами калечит.
Авось, не зря, авось - не зря...

За речкой, в полях, словно пламя,
Волнуются маки - цветы.
Богата природа цветами,
Но лучший цветок - Это ты.

Высоким чувством окрыленный,
Когда-то в давние года
Придумал кто-то день влюбленных,
Никак не ведая тогда,
Что станет этот день любимым,
Желанным праздником в году,
Что Днем святого Валентина
Его с почтеньем назовут.
Улыбки и цветы повсюду,
В любви признанья вновь и вновь...
Так пусть для всех свершится чудо -
Пусть миром правит лишь любовь!

Добра и нежна,
Умна и красива...
Была создана ты
Природой на диво,
Как сказка, как песня,
Как горный ручей
Стремительный, чистый,
Свободный, ничей.
Так будь же здоровья
И счастья полна!
В сердце моем
Ты только одна!

Лишь тобою одною я счастлив
И тебя не заменит никто.
Ты одна меня ценишь и любишь,
И одна понимаешь за что.

Незнакомкой быть устала.
Вам откроюсь – будь что будь!
Взрослым людям не пристало
Время ценное тянуть.
Надоело быть одной.
Может, встретитесь со мной?
Вас на чай я приглашаю,
Вечер славный обещаю.

Поздравляю с Днем влюбленных,
Упоенных, озаренных
Чувствами прекрасными,
Самыми всевластными.
Дай вам Бог не расставаться,
Вечным счастьем наслаждаться!

Говоpят, любовь не многословна,
Постpадай, подумай, pаскуси.
Это все, по-моему, условно,
Мы же люди, мы не каpаси.
И уж коль действительно хотите,
Чтоб кpужилась счастьем голова,
Говоpите, говоpите, говоpите
Самые хоpошие слова!

Ты - как весна, светла и хороша.
Все совершенство - тело и душа.
Ты мне дала сиянье дня и свет в ночи.
Позволь тебе любовь мою вручить.

Ты поешь - и звезды тают
Как поцелуи на устах.
Посмотpишь - небеса игpают
В твоих божественных глазах.
Идешь - и все твои движенья,
Поступки все и все чеpты
Так полны чувств и выpаженья,
Так полны дивной пpостоты!
Судьба тебя вpучила мне, pодная,
И лучшего подаpка я не знаю!

В жизни личное, интимное
Занимает долю львиную...
С днем Святого Валентина
Поздравляю я любимую!

Я узнал что у меня
Есть огромная фигня!
Я шагаю с ней по свету
И люблю и ту и эту
Олю, Таню, Ксюшу, Люду,
Василису завтра буду.
И Оксану и Светлану
И на Юлю строю планы
И Лариску и Анжелу
И Катюшу между делом
Веронику, Аню, Женю,
Хоть она и в положеньи,
И Полину и Варвару
И начальницу Тамару,
Бабу Клаву, бабу Зину
И Данилу и грузина
И свою собаку Глашку
И кота и черепашку
И тропинку и лесок,
В поле каждый колосок,
Все живое, неживое -
Это все мое, родное!
Всех люблю на свете я -
Вот концепция моя!

Я вас люблю. Листва мне тихо шепчет.
Я вас люблю. Мне ветер говорит.
Я вас люблю, и с каждым днем все крепче.
Я вас люблю, пусть бог меня простит.
Я вас люблю, и солнце ярче светит.
Я вас люблю, и радостнее жить.
Я вас люблю, и искренне, поверьте.
Я вас люблю и не могу забыть.


Люби!
Когда и грустно, и смешно.
Люби!
Когда не любят, все равно.
Люби!
Хоть и любимым не зовут.
Люби!
Любовь твою поймут.
Люби!
Своему сердцу прикажи.
Люби!
Своей любовью дорожи.
Люби!
Когда кругом добро и зло.
Люби!
И быть иначе не должно!

Пусть светит ярче солнце в небе,
Пусть птицы райские поют,
Пусть будем мы с тобой навеки,
Чтоб доказать любовь свою!

Собрались зоофил, никрофил, педофил и экстремал. Зоофил говорит: щас бы котеночка.. Педофил: маленького... Никрофил: и придушить... Экстремал: ...мяу...

Дорогая!!!Что тебе подарить на 8 марта?

- Ой, ну даже не знаю...

- Тогда я даю тебе ещё 1 год на размышление.

Знаете почему все блондинки, во время грозы, подходят к окну? Потому, что они думают, что их фотографируют!

Девочка приходит домой радостная: Мама, я сегодня получила 5-ку. Мама: Да что ты радуешься всё равно у тебя рак!

 

 

 

 

Стоят две блондинки на остановке. Ждут транспорт. Одна другую спрашивает:

- Ты какой автобус ждешь?

- 2. А ты?

- 7...

Прошла минута. Подъезжает автобус № 27

Одна другой:

- ОЙ, ВМЕСТЕ ПОЕДЕМ!!!!

Сидят 2 трактора на дереве и вяжут. Подлетает стая напильников:

- Трактор! А, трактор! Трактор, а где север?

- Вон там, - говорит трактор указывая в одну сторону.

через некоторое время подлетает ещё одна стая напильников:

- Трактор! Ну, трактор! Трактор, а где север?

- Вон там, - говорит трактор, показывая в противоположную сторону.

Другой трактор спрашивает:

- Трактор! Ну, трактор! Ну трактор же! А чего ты одной стае напильников сказал, что север в одной стороне, а другим, что с другой?

- А что ты вчера мою шапочку распустил???

Выступая под девизом "пуля - дура, штык - молодец", русская команда биатлонистов одержала самую эффектную победу на Олимпийских играх.

 

Мы умираем,
Сходим в тишь и грусть,
Но знаю я —
Нас не забудет Русь.

Любили девушек,
Любили женщин мы —
И ели хлеб
Из нищенской сумы.

Но не любили мы
Продажных торгашей.
Планета, милая,—
Катись, гуляй и пей.

Мы рифмы старые
Раз сорок повторим.
Пускать сумеем
Гоголя и дым.

Но все же были мы
Всегда одни.
Мой милый друг,
Не сетуй, не кляни!

Вот умер Брюсов,
Но помрем и мы,—
Не выпросить нам дней
Из нищенской сумы.

Но крепко вцапались
Мы в нищую суму.
Валерий Яклевич!
Мир праху твоему!

 

Ты играй, гармонь, под трензель,
Отсыпай, плясунья, дробь!
На платке краснеет вензель,
Знай прищелкивай, не робь!

Парень бравый, синеглазый
Загляделся не на смех.
Веселы твои проказы,
Зарукавник - словно снег.

Улыбаются старушки,
Приседают старики.
Смотрят с завистью подружки
На шелковы косники.

Веселись, пляши угарней,
Развевай кайму фаты.
Завтра вечером от парней
Придут свахи и сваты.

 

Вот она, суровая жестокость,
Где весь смысл — страдания людей!
Режет серп тяжелые колосья
Как под горло режут лебедей.

Наше поле издавна знакомо
С августовской дрожью поутру.
Перевязана в снопы солома,
Каждый сноп лежит, как желтый труп.

На телегах, как на катафалках,
Их везут в могильный склеп — овин.
Словно дьякон, на кобылу гаркнув,
Чтит возница погребальный чин.

А потом их бережно, без злости,
Головами стелют по земле
И цепами маленькие кости
Выбирают из худых телес.

Никому и в голову не встанет,
Что солома — это тоже плоть!..
Людоедке-мельнице — зубами
В рот суют те кости обмолоть

И, из мелева заквашивая тесто,
Выпекают груды вкусных яств...
Вот тогда-то входит яд белесый
В жбан желудка яйца злобы класть.

Все побои ржи в припек окрасив,
Грубость жнущих сжав в духмяный сок,
Он вкушающим соломенное мясо
Отравляет жернова кишок.

 

 

 

Вечер черные брови насопил.
Чьи-то кони стоят у двора.
Не вчера ли я молодость пропил?
Разлюбил ли тебя не вчера?

Не храпи, запоздалая тройка!
Наша жизнь пронеслась без следа.
Может, завтра больничная койка
Упокоит меня навсегда.

Может, завтра совсем по-другому
Я уйду, исцеленный навек,
Слушать песни дождей и черемух,
Чем здоровый живет человек.

Позабуду я мрачные силы,
Что терзали меня, губя.
Облик ласковый! Облик милый!
Лишь одну не забуду тебя.

Пусть я буду любить другую,
Но и с нею, с любимой, с другой,
Расскажу про тебя, дорогую,
Что когда-то я звал дорогой.

Расскажу, как текла былая
Наша жизнь, что былой не была...
Голова ль ты моя удалая,
До чего ж ты меня довела?

 

 

 

Видно, так заведено навеки -
К тридцати годам перебесясь,
Всё сильней, прожженные калеки,
С жизнью мы удерживаем связь.

Милая, мне скоро стукнет тридцать,
И земля милей мне с каждым днем.
Оттого и сердцу стало сниться,
Что горю я розовым огнем.

Коль гореть, так уж гореть сгорая,
И недаром в липовую цветь
Вынул я кольцо у попугая -
Знак того, что вместе нам сгореть.

То кольцо надела мне цыганка.
Сняв с руки, я дал его тебе,
И теперь, когда грустит шарманка,
Не могу не думать, не робеть.

В голове болотный бродит омут,
И на сердце изморозь и мгла:
Может быть, кому-нибудь другому
Ты его со смехом отдала?

Может быть, целуясь до рассвета,
Он тебя расспрашивает сам,
Как смешного, глупого поэта
Привела ты к чувственным стихам.

Ну, и что ж! Пройдет и эта рана.
Только горько видеть жизни край.
В первый раз такого хулигана
Обманул проклятый попугай.

 

 

Под венком лесной ромашки
Я строгал, чинил челны,
Уронил кольцо милашки
В струи пенистой волны.

Лиходейная разлука,
Как коварная свекровь.
Унесла колечко щука,
С ним - милашкину любовь.

Не нашлось мое колечко,
Я пошел с тоски на луг,
Мне вдогон смеялась речка:
"У милашки новый друг".

Не пойду я к хороводу:
Там смеются надо мной,
Повенчаюсь в непогоду
С перезвонною волной.

 

 

Простись со мною, мать моя,
Я умираю, гибну я!
Больную скорбь в груди храня,
Ты не оплакивай меня.

Не мог я жить среди людей,
Холодный яд в душе моей.
И то, чем жил и что любил,
Я сам безумно отравил.

Своею гордою душой
Прошел я счастье стороной.
Я видел пролитую кровь
И проклял веру и любовь.

Я выпил кубок свой до дна,
Душа отравою полна.
И вот я гасну в тишине,
Но пред кончиной легче мне.

Я стер с чела печать земли,
Я выше трепетных в пыли.
И пусть живут рабы страстей —
Противна страсть душе моей.

Безумный мир, кошмарный сон,
А жизнь есть песня похорон.
И вот я кончил жизнь мою,
Последний гимн себе пою.

А ты с тревогою больной
Не плачь напрасно
Надо мной.

 >
> Рассказано моей знакомой Н., работавшей некоторое время начальником
> отделения связи.
>
> Сначала предыстория. 1. Доставка телеграмм населению осуществлялась раньше
> следующим образом:
> оператор вычленяет из общей простыни пришедших на отделение связи
> телеграмм
> одну телеграмму,
> вырезает ее ножницами, а затем, проверив, лепит на бланк и отправляет в
> отдел доставки.
> Проверять каждую телеграмму операторы не в силах, поэтому они, улавливая
> общий смысл, не заморачиваются на поиске орфографических ошибок (хотя
> должны по идее).
>
> 2. На территории обслуживаемой этим отделением связи находилась
> стройбатовская войсковая часть,
> из которой по средам приходил откомандированный тщедушный
> солдатик-почтальон
> (видимо, негодный для лопатных работ) для сортировки пришедшей на часть
> почты.
>
> Теперь сама история.
> Отделение связи. Среда. Позднее утро. Клиентов нет.
> Работницы судачат вполголоса о своем о девичьем. Солдатик-почтальон
> разбирает свою корреспонденцию.
> Тишь-благодать. Вдруг идиллия нарушается треском и криками, и на пороге
> появляется дородная дама лет 50 с лиловым от гнева лицом. Слова из ее
> воплей вычленить очень сложно, поэтому никому непонятно, чем же та
> огорчена. Поорав несколько минут, она швыряет девчонкам поздравительный
> бланк телеграммы,
> не переставая при этом верещать.
> Первая из сотрудниц отделения читает текст телеграммы, хрюкает, сползает
> по стенке и передает телеграмму дальше.
> Реакция всех девиц точно такая же. Наконец, телеграмма доходит до Н. и она
> читает текст:"Выебу в четверг. Слава".
> И ей становится дурно. Еле сдерживаясь от приступов хохота, она пытается
> объяснить даме, что это опечатка, допущенная на отправляющей стороне, что
> буквы "б" и "д" расположены рядом, что этот Слава сам не очень прав,
> обозначив свой отъезд словом "выеду", которого нет в русском языке и т. д.
> Во время этой проникновенной речи
> телеграмма попадает в руки солдатика и тот, прочитав, выдает:"Да не
> волнуйтесь так. Тут написано "в четверг", а сегодня еще только среда. Что
> же делать, придется вам потерпеть до завтра!"
> И девицы и Н. после этого сдержаться не могли и грохнули. Дама схватила
> злополучную (или злополученную?) телеграмму и с воем пожарной сирены
> умчалась, пригрозив пожаловаться куда надо и всех уволить.
> ЗЫ. Она таки написала жалобу в центральное отделение связи. Дело
> разбиралось на комиссии, которая также веселилась от души, но отделение
> связи все же депремировали.

 

     Первым делом Дон Путионе расправился с самыми влиятельными старыми донами, которые поставили его во главе Семьи. Дон Березоне, Дон Гусеоне и некоторые другие рассчитывали, что Дон Путионе неизбежно завязнет в разборках с вышедшими из-под контроля дикими южными кланами на Кавказе, а они тем временем собирались и дальше сидеть на Большой трубе, деля с ним власть. Таков был их план. Поначалу Дон Путионе просто хотел замочить некоторых из старых донов в сортире, но потом решил, что не может поступать, как мелкий мафиози эпохи Дона Ельционе. Назначенные враги, да еще с внешностью опереточных злодеев были ему как нельзя кстати. Настало подходящее время затеять большой передел.

 

 

    Опираясь на голодный, и потому злой, клан силовиков, Дон Путионе решил забрать Большую трубу себе. Силовики жаждали реванша, Дон Путионе жаждал устранить препятствия для единоличной власти. Дни Дона Березоне и Дона Гусеоне были сочтены. К тому же, многие ненавидели их за плохо скрываемую алчность, непомерную спесь и кичливость. Вступиться за старых донов было особо некому, и им пришлось принять все условия Дона Путионе. Он обещал не мочить их в сортире, дав возможность уехать, они обещали отдать ему все. Дон Березоне, как самый умный, даже согласился за умеренную плату разыгрывать личного врага Дона Путионе. Зная, что на эту роль никого лучше он не найдет, Дон Путионе согласился, хотя знал, что особо доверять такому пройдохе не стоит.

 

      Еще требовалось зачистить некоторые старые связи, которые могли его скомпрометировать. Дон Путионе не мог допустить, чтобы кто-то имел компромат на него. Законы драматургии подсказывали: если в первом акте на стене висит ружье, то к концу пьесы оно обязательно выстрелит. Дон Путионе снова задействовал клан силовиков, благодарных за то, что с ними поделились отнятым у Дона Березоне и Дона Гусеоне. Особенно полезными оказались услуги лаборатории №12. Надо признать, что его бывшие сослуживцы-чекисты проваливали далеко не все дела и были не такими уж полными кретинами, как могло показаться. С этим поручением, например, они справились блестяще. Сердечный приступ в гостиничном номере в Калининграде у Дона Собчаконе, острая форма аллергии с летальным исходом у Дона Цепионе в Питере, еще несколько скоропостижных смертей. Конечно, поползли слухи, но эти слухи были ему только на руку. Дон Путионе отлично понимал, что ничто так не поднимало авторитет в глазах других членов Семьи, как безукоризненно чисто проведенное мочилово. С помощью новых методов он мог дотянуться до любого. Авторитет Дона Путионе сильно вырос, а страх перед ним сковывал любую волю к сопротивлению.

 

      Один строптивый, правда, нашелся. Дон Ходорконе, бывший главой одной из самых богатых семей, решил отойти от дел. За одно это по понятиям Дон Путионе имел право его замочить. Но мало того, Дон Ходорконе, когда ему сделали предложение, от которого нельзя отказаться, не просто проявил неуважение и выпроводил шестерок Дона Путионе, он осмелился бросить ему вызов. Как какой-то умалишенный стал раздавать бабло не членам Семьи, жившим не по понятиям, не только не уважающим законы Семьи, но и открыто выступающим против них. Дон Ходорконе рассчитывал тем самым подорвать власть Семьи, иначе именуемой Вертикалью, разочаровавшись в ней и, обеспечить себе гарантии владения той собственностью, которую считал своей. Закон Семьи был прост: хочешь отойти от дел – пускай себе пулю в лоб, тебя похоронят с почестями, о близких позаботятся, а записанная на тебя собственность будет передана в надежные руки. И никто не был вправе нарушать этот закон. Расправа была скорой. Дон Путионе не пощадил никого, хоть как-то связанного с Доном Ходорконе. В назидание другим Дона Ходорконе оставили в живых и отправили отбывать срок, который мог длиться столько, сколько надо.

 

      Теперь Дону Путионе было нечего опасаться. Виртуозная разводка одних в сочетании с искусным мочиловым других дала блестящие результаты. Кардинально перестроенная и укрепленная Семья – Вертикаль внушала уважение своими размерами и казавшимся монолитным единством. Как и всему грандиозному, творению Дона Путионе предстояло пройти испытание достойное ее - испытание временем.

     Взлет карьеры Дона Путионе был стремителен. Мало кто связывал этот успех исключительно с его личными качествами, куда больше были склонны верить в тайных покровителей или стоявшую за ним могущественную организацию, считая Дона Путионе пешкой в чужой игре. А зря, в данной партии пешка играла игроками, которые играли ей.

 

      Когда Дон Путионе приехал искать счастье, поступив на службу к Дону Ельционе и Дону Березоне, его никто не рассматривал всерьез. Внешне уравновешенный, даже немного застенчивый услужливый провинциал пришелся ко двору Дона Ельционе как нельзя лучше. Пусть старые спесивые доны считали себя блестящими интриганами и знатоками человеческих слабостей, а его послушным проводником собственной воли. Дон Путионе знал, что придет его время.

 

      Залогом этого были его необычайные способности в великом искусстве разводки. Дон Путионе был не просто талантливым разводчиком (таких много), не просто обладал даром вербовать себе союзников или убеждать собеседника в своих словах, он был гуру, какие рождаются раз в столетие. Еще в далекой молодости, будучи курсантом разведшколы, Дон Путионе прекрасно усвоил урок - говорить каждому собеседнику то, что тот хочет услышать. Но просто говорить мало, необходимо говорить убедительно, ярко, эмоционально, с блеском в глазах. Нужна особая мимика, жесты, умение точно просчитать собеседника, подстроиться к ритму дыхания, к ритму сердца, слиться с ним и в итоге вложить свои мысли в его голову. Годами оттачивая мастерство, он учился контролировать свои эмоции, не делать ни одного лишнего движения, вздоха, быть всегда предельно собранным и сконцентрированным на главном. Дон Путионе обладал даром - настолько органично сжиться с собственной легендой и внушить ее окружающим, что собеседники заходили к нему в кабинет с собственными мыслями, а уходили с его, не замечая подмены.

 

      К моменту своего появления в столице у Дона Путионе созрел план. Для его осуществления требовалось заручиться поддержкой трех основных кланов, контролирующих Большую семью. Для каждой группы вербуемых пришлось разработать отдельную легенду. Причем Дон Путионе совсем не нуждался в услугах евреев-консультантов, которых было принято нанимать в окружении Дона Ельционе. Он мог дать сто очков форы любому и содержал их только для соблюдения традиции.

 

      Прежде всего, было необходимо убедить старых и самых влиятельных донов из близкого круга Дона Ельционе, что он – идеальная кандидатура на роль преемника, которым легко управлять. Дон Путионе прекрасно изучил их слабости, главной из которых была алчность. Стараясь казаться таким же, за каждую услугу он брал по таксе и даже сверху. Внимательно вникал в разные схемы дележки того, что не успели поделить, и активно участвовал во всех. Не брезговал ничем, ни пакетами никому не нужных акций, ни мелкими подношениями в виде золотых часов или брильянтов жене. В обмен пришлось обещать все, что просили и даже больше. Жадность притупила бдительность старых донов. Его признали своим.

 

      Следующим был довольно влиятельный клан либерально настроенных донов. Не имея таких капиталов, как старые доны, они, тем не менее, оказывали большое влияние на Дона Ельционе и умы населяющего страну пипла. Нейтрализовать это влияние Дон Путионе пока не мог. Пришлось договариваться. Здесь пригодилась легенда о романтических временах, когда он под началом Дона Собчаконе боролся со старорежимными кланами Северной столицы. Имя Дона Собчаконе было весьма авторитетно в этих кругах. Для пущей убедительности Дон Путионе так старался не упустить ни одного шанса, чтобы поведать о своих прогрессивных воззрениях на устройство Большой семьи и справедливую дележку доходов, о необходимости интеграции с западными семьями и вредоносности старорежимных порядков, что прослыл демократом. Сладкие речи ублажали слух, ему поверили.

 

      Оставался сильно потрепанный и почти обнищавший клан силовиков-крюконосцев. Для них Дон Путионе легенду припас немного фантастичную, прекрасно зная параноидальную склонность бывших коллег легче верить таким легендам. Был распущен слух, что тесная дружба со старыми донами из близкого круга Дона Ельционе и либералами является операцией внедрения, которая в свою очередь является первым этапом долгожданной операции «Реванш». Зерна упали в благодатную почву, щедро удобренную вкрадчивыми речами полными недосказанности, о том, как он страстно желает возвращения той осмысленности существования на священной войне, которую они, конечно, никогда бы не проиграли, если бы не предательство и удар в спину. Дон Путионе доверительно говорил о святой объединяющей миссии – найти и покарать предателей и возродить былую мощь органов, которые опять будут стоять на страже.

 

     Разводка всех прошла блестяще. Путь к заветной цели был открыт. Оставалось ждать удобного случая, который вскоре представился.