Житие морской свинки (С. Лукьяненко)

  Житие морской свинки

После одуванчиков газетный лист самое вкусное блюдо. Хрустит словно тепличный безумно дорогой голландский огурчик. Огурец, впрочем, тоже пожевать можно. Но газетный лист это другое. Посредством газеты я и мои собратья приобщаются к (страшно сказать) культуре и цивилизации.

Вот вы думаете, что цивилизация это там премия Оскар или там шестиканальная стереосистема. Уверяю вас, что нет. Прежде всего, это добротная клетка из металла с пластиковым поддоном. Поилка с шариком внутри – вода не вытекает сама по себе и всегда остается чистой. И конечно свежая, пахнущая типографским цехом газета, постеленная вместо этих омерзительных опилок. Газету, кстати, еще и почитать можно, а не только жевать.

Газета обязательно должна быть свежей. У желтой старой газеты вкус совсем другой. Да и какой толк читать про то, что давно успело забыться. Впрочем, иногда хочется и морковки…

Живу я как раз в такой вот алюминиевой клетке. Живется неплохо, но раньше было лучше. Раньше на обед была трава и эти удивительные одуванчики. Вы не поверите, но я могу съесть все одуванчики на свете. А сейчас – сейчас все уже в прошлом. Нет ни травы, ни одуванчиков. Правда иногда появляется сено. Это такая мерзкая трава, по вкусу напоминающая газету, но лишенная интеллектуальной начинки. Жевать, конечно, можно, но то нее я день ото дня глупею. Но это строго между нами. Не хочу, чтобы об этом узнала Дашка. Она живет со мной в клетке. Раньше, когда было много одуванчиков, я жил один и часто бил верхними зубами Этих, которые меняют подо мной подстилку. Знаете ли задумаешься бывало о чем-нибудь вечном, приятно хрустнет лист клевера в зубах, но тут появляются Эти. Конечно, когда гладят спинку приятно, не в этот же неподходящий момент. Вот и приходилось отбиваться.

Ни-ни, вы не подумайте, я совсем не злой. Не люблю, когда меня сбивают с мыслей. Раньше, когда одуванчиков было много, я часто думал о Великой Норе. Это место, куда нужно бесконечно долго спускаться, а на дне ее – бесконечно долго сидеть. Да, Нора – альфа и омега всей свинской философиии.

Недавно подслушал, о чем говорят Они. Не поверите, они мечтают о небе или, на худой конец, об огромной яме наполненной соленой водой, которая имеет ошибочное отношение к нам. Что за примитивное сознание. Во-первых, с неба можно больно упасть. Во-вторых, если вода попадет свинке в уши… Ужас, я даже думать об этом боюсь. И кроме того, разве в небе растут одуванчики. Впрочем, в Великой Норе, тоже, наверное, ничего не растет. Не знаю, оттуда еще никто не возвращался.

Сейчас мы с Дашкой живем в домике. Нет, клетка у нас тоже есть, но в клетку Они поставили еще и домик. Они называют его собачей будкой. Кто такие собаки я не знаю. Тоже, наверное, что-то несуразное как небо. Зато я знаю, что такое Кот. Это такое странное существо, которое постоянно норовит меня поймать. Зачем я ему нужен не понятно. На вопросы он отвечать не хочет.

Домик, конечно не нора. Но кто из свинок знает, что такое нора. Так образ чего-то бесконечно далекого и теплого. Как легенда о Свинке прошедшей сквозь Океан. Но сам я отношусь к таким легендам скептически. Недавно Они наполнили миску водой и стали поливать меня, пока я не промок до нитки. Потом стали мыть меня чем-то вонючим. После этого я два дня пах, словно новая газета из типографии. Пришлось взять у Дашки на время духи, чтобы привести себя в порядок.

Я бы мог описать еще и огромные деревянные горы на западе от клетки, залежи бумаги в норах под ними. Там недавно произошел обвал, и все ходы теперь завалены. Не хочу утомлять читателя географическими подробностями. Тем более, что по натуре я скорее мыслитель и мечтатель, чем путешественник. Приходится иногда вызволять Дашку из завалов. Но годы уже не те – объем задницы дает о себе знать. Кстати, как объем задницы сочетается со способностью пролезть в Великую Нору. Как-нибудь подумаю на досуге.

8 марта 2005 г.