Цвет папоротника для домовых.

  Домовой Афоня сидел на краю открытого ветрового окна и скучал. Все дела уже были переделаны, дом осмотрен, пауки рассажены по укромным углам, а залетные тараканы успешно выгнаны за пределы владений.

  Примерно на таком же окне соседского дома сидел друг Афони домовой Митяй. У него тоже в доме был порядок.

– Слышь, Афоня, может сегодня ночью сходим посмотреть, как цветет папоротник? Я давно хотел узнать, как пахнут его цветки. Вон у речушки хозяйка нашего коллеги на клумбе посадила папоротник. И в лес ходить не надо.

– Так там же в полночь наверняка люди соберутся. Им же всегда золота хочется.

– Хочется то хочется, но трусливые они. Всё русалок боятся.

– А ты не боишься?

– Ну ты, Афоня, даешь. Где ты выдел или слышал о домовых русалках?

– Я не слышал, но всё же стремно как-то.

– Вот так и просидим всю жизнь на крыше.

  Митяй даже обиделся на своего друга из-за его нерешительности и совсем по детски надул губы.

– Ладно, не серчай, сходим, если так тебе хочется.

  От радости Митяй чуть было с крыши не свалился.

  Незадолго до полуночи Афоня с Митяем, крадучись вдоль забора, осторожно продвигались в сторону заветной клумбы. Было действительно стремно. Страх словно вселился в каждую косточку тела, что было странно. Ведь ночь для домовых, можно сказать, любимое время суток. Они всё время оглядывались, и это было их роковой ошибкой.

  Пока не наступила полночь, всё было спокойно. Друзья даже успели освоиться и начали, как обычно, болтать о делах домовых. Но когда начали бить куранты на башне городской ратуши, в окружающей клумбу темноте послышались странные звуки, а также неожиданно поднялся сильный ветер. А ручей за спиной словно превратился в горную реку.

  Что было дальше и как друзья оказались по своим домам, они не могли вспомнить. Словно и не было той ночи.

  С тех пор золота в их домах не прибавилось, но каждую весну их дома непременно затапливало весеннее половодье. Да так, что аж по самые окна. Штукатурка осыпалась, двери перекашивались, а в дальних комнатах был слышен чей-то звонкий девичий смех.