В топоте конницы, в шорохе зелени, в пении звезд, – всюду находил я твой Покой, усыпанный бусинками нежности, целующий руки, умытые серым беспросветным дождем, в инерции распада распыляющий на кварки твой ласковый голос, зовущий туда, где нет уже тревоги и нервной печали. Где – грезы, грезы, грезы….

Звук завернутой в рог трубы не говорит об окончании травли. Он только напоминает о кишечных трубах тружеников смерти, требующих нового пресыщения, и прерывает круговерть кровопускания лишь на время, чтобы сделать его потом еще более изощренным и приятным. - К делу, господа! Ведь вы так любите жизнь!

- Эй, мужик! Отдай то, что у тебя в левом кармане.То, что греет твое жалкое кроткое сердце. Окружающие тебя вещи давно нами проданы. Единственное, что у тебя осталось, это воздух. И поверь, если бы его можно было отнять у тебя и тебе же втридорога продать, то это было бы уже давно сделано. Но пока технологии до этого не доросли. А когда дорастут, то уж поверь - мы тебе зададим. И детям твоим. И внукам. Всех - в новое экономическое рабство. Прикрепим к производствам нашим - и... чтобы и не...

Читати далі...

В эту зиму для тебя я приготовил холод. Январский, домашний, радостный, ручной. Тот, что от пьяного уклона оси.Он извне. А внутри - горячий пирог из любящего сердца. Готового отдать огонь рождественских праздников Удивленному миру. Давно уставшему от ленивого поедания Вифлеемской звезды.

Он гладил и гладил ее волосы, слушал наивный лепет о какой-то чепухе и ощущал, как внутренность наполнялась тихим дрожанием простого счастья. От вдыхания той, которая, не колеблясь, разделила с ним свое, умытое вчерашней слезой, небо.

Разлив вздох свободы в мрак, называемый браком, ты убежал из него в стремление видеть горячие вишневые рассветы, в которых уже нет подглядывания за жизнью, а есть вдыхание в разорванную грудь лечащего Северного ветра.

След упавшего камня, Разбудивший ото сна Стаю. Отказавшуюся умереть. И обретшую в сыром воздухе Новый взрыв свободы Необъяснимой, первичной, Зовущей к спирали вверх. Туда, где заканчивается зверь И начинается ангел. В область, изощренную словом "Надо". И все для того, Чтобы забыть в ней о дроблении. И войти в "Радость" Переходящей в "Присутствие" Чтобы там остаться И, наконец, умереть в Жизнь. И просто любить... любить... любить...

- Мишя, ви размениваете жизнь на мелочи как какой-нибудь еврей. - Кто? Я? Я - как еврей? - Ви, ви, Мишя. Не я же. - Это я - еврей? Я? А ви - нет? И ваш отец никогда не бил замечен в синагоге? А ваша мать не имела усов над верхней красивой губой? Не смешите миня, Изя! - Не смешите? Вас? Какой смех-какой смех? Да ви, Мишя даже в евреи не годитесь. Полное неумение распихивать мисли по карманам. - Это я не гожусь? Я? - Ви, Ви, Мишя. Из вас еврей как из миня житель Папуа-Гвинеи...

Читати далі...

Запись в формате ожидания чуда,Снега и замерзшей слезы.Стучание клавиш в вискахДо оформления мечты,Сбывающейся лишь в изломе,Дразнящем беззаботностьюМногоголосия букв.Выдыхающих семя изнутриЗасидевшегося естества.Смеющегося, плюющего на бытиеЗа шершавым старым окномОтцовского дома.Ожидавшего сто лет пришествияНо так и не дождавшегося.Уставшего,Принявшего обет молчанияЗа нас,Смотрящих с надеждойНа Вифлеемскую звезду.Тысячи лет падающую,Но так и не дошедшуюДо сытых сердецТех, кто навсегда...

Читати далі...

Варька, страшно громко стеная о своей тяжелой жизни, вбежала в комнату. Некоторое время обидчиво рассказывая, что ее забыли, плюнули на нее, что она тоже имеет сердце, которое между-прочим, иногда болит, что она в конце концов любит всех нас и заслужила на то же самое, ходила нервно по комнате, потом успокоилась, беспардонно взобралась ко мне на колени (а я ведь занят - пишу вот для вас тут) и - успокоилась. Ласково задышала с хрипотцой и задремала.Варвара - дама зрелого возраста. Требующая для ...

Читати далі...