Рассказы.

Город. У ворот сидят мудрецы — старейшины. Ждут.
Подъезжает мужик на белом осле.
— Мир вам, старцы! Возрадуйтесь, я — Мессия. Вот, пришел.
— Хрен ты собачий, а не Мессия. Где твой огненный меч?
— И почему это ты вдруг на осле, когда должен на двугорбом верблюде?
— И вообще, почему ты не негр?
— Минуточку! А как называется ваш мир?
— Фрындл.
— Так что, этот город — не Иерусалим?
— Не-а. Это Пфунзгбрф. Великий и славный.
— Тьфу, блин! Опять ошибся…
Разворачивается и уезжает на своем осле.
Миров много. Поди найди среди них единственный нужный…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Прометей. Стоит, прикованный к скале.
Летит орел, в когтях тащит завернутое в покрывало зеркало. Прометей мучительно стонет.
Орел устанавливает зеркало напротив Прометея, стукает по стеклу клювом; поверхность зеркала подергивается рябью и проявляется изображение. Прометей зажмуривается, но тут же открывает глаза, потому что не смотреть на дело рук своих не в силах.
Костры. Десятки костров, в несколько рядов, и на каждом — корчится заживо сжигаемая ведьма.
Горящие от брошенной спички леса.
Объятые пламенем автомобили.
Печи крематориев в концлагерях.
Раскаленные щипцы в руках палача.
Поля, затянутые пороховым дымом.
Костры из рукописей.
И многое, многое другое.
— Но есть же и светлые стороны! — в отчаянии возражает Прометей. — Огонь — это тепло, это свет, это горячая еда. Огонь это прогресс!
Орел не спеша заворачивает зеркало обратно в покрывало. Насмешливо каркает и улетает.
— Лучше бы ты мне печень выклевывал…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

— Так. Яблоко готово, маскировка закончена. Еще раз уточню адрес — и пойду.
Королева подошла к зеркалу и постучала по нему ногтем:
— Ну-ка, зеркальце, скажи еще раз — где живет эта самая, которая всё ж меня милей?
Зеркало не отозвалось. Королева раздраженно нахмурилась.
— Ладно. Будем соблюдать ритуал. Зеркало, зеркало на стене, кто прекрасней всех в стране?
— Ты, — быстро ответило зеркало.
— С ума сошло? — опешила королева.
— Никак нет.
— Что, Белоснежка уже умерла? Без меня?
— Зачем умерла? Жива.
— Так ты же еще вчера говорило, что она прекраснее меня!
— Так то вчера. А сегодня ты прекраснее.
Королева недоверчиво уставилась на свое отражение. Спутанные седые лохмы, глубокие морщины? на носу — безобразная бородавка…
— Зеркало… — пробормотала она. — Да у тебя просто-напросто извращенный вкус!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

— Осторожно! Не наступи на мои круги!
— Тьфу ты! — римский солдат споткнулся на бегу, потерял равновесие и едва не упал.
Оглянувшись, он увидел невозмутимого старика, чертящего что-то палочкой на песке. Раздосадованный солдат уже замахнулся мечом, но встретил спокойный взгляд старика и неожиданно устыдился. Нападать на безоружного мирного жителя, да еще, кажется, полоумного… Невелика доблесть!
— Фиг с тобой, живи! — легионер сплюнул в пыль и побежал дальше.
 … через год Архимед нашел свою точку опоры и перевернул мир к чертовой матери.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

— Плыви себе, рыбка, ничего мне от тебя не надо, — добродушно сказал старик.
— Так-таки и ничего? — не поверила рыбка.
— Да вроде… а хотя погоди! — старик суетливо зашарил по карманам. — Где-то у меня список был…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Жил да был некий Дурак. Может, Иван, может, Жан, или Христофор — имени до нас история не донесла. Потому что это именно история, а никакая не сказка. Всё, что нам известно сегодня про Дурака — что был он именно Дурак и никак иначе!
Дурак был из простых, не высокородных. Крестьянствовал понемногу — не то репу выращивал, не то овцами торговал, несущественно.
Вот сидел он однажды на пеньке у дороги, смотрит — старуха идет. И прямо к нему.
«Дай мне, говорит, добрый молодец, водички попить, совсем в горле пересохло».
Был бы Дурак умным, плюнул бы через левое плечо и удрал бы, куда глаза глядят.
Но поскольку умным он не был, то как ни в чем не бывало протянул старухе свою фляжку, да еще и местечко не пеньке уступил, передохнуть.
— Ну, спасибо, — сказала тогда старуха. — Вот ты и совершил доброе дело, теперь загадывай три желания, а я их исполню.
— Почему?! — испугался Дурак. — За что, бабушка?
— А за то, что водички мне дал попить. Теперь не отвертишься! Я ведь Не-Просто-Так-Старушка!
— Ой, мамочки! — запричитал Дурак. — Ой, горе-то какое! Да откуда же мне было знать, что нельзя подавать старушкам воды?
— Раньше думать надо было! — одернула его Не-Просто-Так-Старушка. — Хочешь, не хочешь, а три желания твои я теперь выполню.
Горько заплакал тогда Дурак.
— Не хочу три желания! Мне ведь тогда волей-неволей придется в герои податься.
Не бывает так, чтобы чудеса, и без подвигов. А какой из меня герой? У меня же дом, хозяйство, быт налажен. А тут срывайся с места, иди блуждай по белу свету, пока сказка не получится. А сказки тоже не всегда со счастливым концом бывают!
— Зато твое имя навсегда останется в памяти народной! — ехидно заметила Не-Просто-Так-Старушка. — Так что давай, начинай.
— Не хочу, чтобы мое имя оставалось в памяти! — насупился Дурак. — Хочу жить, как все люди. И чтоб никаких чудес!
Не-Просто-Так-Старушка присвистнула и задумалась.
— Ну ты и загадал… Чтобы никаких чудес, говоришь..? И как все люди? Не знаю даже, хватит ли моих сил… Расслоение реальности… мдя.
Но сил у Не-Просто-Так-Старушки, конечно, хватило. У них, у Не-Просто-Так-Старушек, на такие гадости всегда силы находятся.
Три желания Дурака исполнились в наилучшем виде.
Никаких чудес с ним больше не происходило. Жить Дурак стал, как все люди — а потому и у остальных людей чудеса закончились.
А имени его история не сохранила.