Чертово колесо.

Как ветер октября, прилетели в городок аттракционы; будто из-за
холодного озера, стуча костями в ночи, причитая, вздыхая, шепча над
крышами балаганов в темном дожде, черные летучие мыши. Аттракционы
поселились на месяц возле серого, неспокойного октябрьского озера под
свинцовым небом, в черной непогоде гроз, бушующих все сильней.
Уже шла третья неделя месяца, был четверг, надвигались сумерки, когда
на берегу озера появились в холодном ветре двое мальчишек.
- Ну-у, я не верю! - сказал Питер.
- Пошли, увидишь сам, - отозвался Хэнк.
Их путь по сырому коричневому песку грохочущего берега отмечали густые
плевки. Мальчики бежали на безлюдную сейчас площадку, где разместились
аттракционы. По-прежнему лил дождь. Никто сейчас на этой площадке возле
шумящего озера не покупал билеты в черных облупившихся будках, никто не
пытался выиграть соленый окорок у взвизгивающей рулетки, и никаких уродов,
ни худых, ни толстых, не видно было на помостах. В проходе, рассекавшем
площадку пополам, царило молчание, только брезент балаганов хлопал на
ветру, похожий на огромные крылья доисторических чудовищ. В восемь вечера,
может быть, вспыхнут мертвенно-белые огни, громко зазвучат голоса, над
озером разнесется музыка. Но пока лишь слепой горбун сидел в одной из
будок, чем-то напоминающей треснувшую фарфоровую чашку, из которой он не
спеша отхлебывал какое-то ароматное питье.
- Вот, - прошептал Хэнк и показал рукой.
Перед ними безмолвно высилось темное "чертово колесо", огромное
созвездие электрических лампочек на фоне затянутого облаками неба.
- Все равно не верю, - сказал Питер.
- Я своими глазами видел. Не знаю, как они это делают, но так все и про
изошло. Сам знаешь, какие они бывают, эти приезжие с аттракционами, - все
чудные. Ну а эти еще чудней других.
Схватив Питера за руку, Хэнк потащил его к дереву неподалеку, и через
минуту они сидели уже на толстых ветках, надежно укрытые от посторонних
взглядов густой зеленой листвой.
Хэнк вдруг замер.
- Тсс! Мистер Куджер, директор - вон, смотри!
Невидимые, они впились в него глазами.
Мистер Куджер, человек лет тридцати пяти, прошел прямо под их деревом.
На нем был светлый наглаженный костюм, в петлице розовела гвоздика, из-под
коричневого котелка блестели напомаженные волосы. Три недели тому назад,
когда аттракционы прибыли в городок, он, приветствуя жителей, почти
беспрерывно размахивал этим котелком и нажимал на клаксон своего
блестящего красного "форда".
Вот мистер Куджер кивнул и что-то сказал маленькому слепому горбуну.
Горбун неуклюже, на ощупь, запер мистера Куджера в черной корзине и послал
ее стремительно ввысь, в сгущающиеся сумерки. Мотор выл и жужжал.
- Смотри! - прошептал Хэнк. - "Чертово колесо" крутится неправильно!
Назад, а не вперед!
- Ну и что из этого?
- Смотри хорошенько!
Двадцать пять раз прокрутилось огромное черное колесо. Потом слепой
горбун, протянув вперед бледные руки, на ощупь выключил мотор. Чуть
покачиваясь, колесо замедлило ход и остановилось.
Черная корзина открылась, и из нее выпрыгнул мальчишка лет десяти.
Петляя между балаганами и аттракционами в шепоте ветра, он быстро зашагал
прочь.
Питер едва не сорвался с ветки, его взгляд метался по "чертову колесу".
- Куда же девался мистер Куджер?
Хэнк ткнул его торжествующе в бок:
- А еще мне не верил! Теперь убедился?
- Что он задумал?
- Скорей за ним!
Хэнк камнем упал с дерева, и еще до того, как ноги его коснулись земли,
он уже мчался вслед за десятилетним мальчиком.


Во всех окнах белого дома миссис Фоли, стоявшего у оврага, в тени
огромных каштанов, горел свет. Кто-то играл на рояле. За занавесками, в
тепле дома, двигались силуэты. Дождь все шел, унылый, неотвратимый,
бесконечный.
- До костей промок, - пожаловался Питер, сидя в кустах. - Будто из
шланга окатили. Сколько нам еще ждать?
- Тише! - прошипел Хэнк из-за завесы дождя.
Следуя за мальчиком от самого "чертова колеса", они пересекли весь
городок, и темные улицы привели их к дому миссис Фоли, на край оврага. И
сейчас в теплой столовой дома незнакомый мальчик обедал, уписывая за обе
щеки сочные отбивные из барашка и картофельное пюре.
- Я знаю, как его зовут, - торопливо зашептал Хэнк. - Мама на днях о
нем говорила. Она сказала: "Ты, наверное, слышал, Хэнк, про сироту,
который будет жить теперь у миссис Фоли? Его зовут Джозеф Пайке, недели
две назад он пришел к миссис Фоли прямо с улицы и рассказал, что он
сирота, бродяжничает, и спросил, не найдется ли ему чего-нибудь поесть, и
с тех пор их с миссис Фоли водой не разольешь". Это мне рассказала мама. -
Хэнк замолчал, не отрывая взгляда от запотевшего изнутри окна. С носа его
падали капли. Он стиснул локоть Питера, сжавшегося от холода, - Он мне
сразу не понравился. Пит, еще в первый раз, как я его увидел. Он... злой
какой-то.
- Я боюсь, - захныкал, уже не стесняясь товарища, Питер. - Мне холодно,
я хочу есть, и я не понимаю, что здесь делается.
- Ой, ну и туп же ты! - И Хэнк с презрительной гримасой досадливо
тряхнул головой. - Соображать надо! Аттракционы приехали три недели назад.
И примерно тогда же к миссис Фоли заявился этот противный сиротка. А ее
собственный сын умер когда-то ночью, зимой, давным-давно, и она с тех пор
так и не утешилась, а тут вдруг появился противный сиротка и стал к ней
подлизываться!
- О-ох, - почти простонал, трясясь, Питер.
- Пойдем!
Дружным шагом они подошли к парадному и застучали в дверь молотком с
львиной мордой.
Не сразу, но дверь отворилась, и наружу выглянула миссис Фоли.
- Входите, вы совсем промокли, - сказала она, и они вошли в переднюю. -
Что вам нужно, дети? - спросила, наклонившись к ним, эта высокая дама. Ее
полную грудь закрывали кружева, лицо у нее было худое и бледное, волосы
седые. - Ведь ты Генри Уолтерсон, не так ли?
Хэнк кивнул, глядя испуганно в столовую; незнакомый мальчик оторвался
от еды и через открытую дверь тоже посмотрел на них.
- Можно нам поговорить с вами наедине, мэм?
Похоже было, что эти слова несколько удивили миссис Фоли; Хэнк между
тем, прокравшись на цыпочках к двери в столовую, тихонько притворил ее и
после этого прошептал:
- Мы хотим предупредить вас кое о чем - об этом мальчике, который у
вас, о сироте.
В передней повеяло холодом. Миссис Фоли как будто стала еще выше.
- В чем дело?
- Он приехал с аттракционами, и никакой он не мальчик, а взрослый, и он
придумал жить у вас, пока не узнает, где у вас лежат деньги, а когда
узнает, то как-нибудь ночью убежит с ними, и тогда люди начнут его
разыскивать, но ведь они будут разыскивать десятилетнего мальчика, и даже
если взрослый, которого зовут мистер Куджер, окажется совсем рядом, им и в
голову не придет, что он и есть тот мальчик, который украл деньги! - почти
прокричал Хэнк.
- О чем ты говоришь? - сухо спросила миссис Фоли, повысив голос.
- Об аттракционах, о "чертовом колесе" и этом приезжем, мистере
Куджере! "Чертово колесо" крутится назад, и я не знаю как, но мистер
Куджер от этого становится все моложе, моложе и превращается наконец в
мальчика и приходит к вам, но этому мальчику нельзя доверять, ведь когда
ваши деньги будут у него в руках, он снова сядет в "чертово колесо", но
теперь оно будет вертеться _вперед_, и он опять станет взрослым, а
мальчика уже не будет!
- Спокойной ночи. Генри Уолтерсон, и _никогда_ больше не приходи сюда!
- крикнула миссис Фоли.
Дверь за Питером и Хэнком захлопнулась. Они опять были под дождем.
- Ну и дурак же ты! - фыркнул Питер. - Что придумал! А если он все
слышал, если придет и убьет нас, когда мы будем спать, сегодня же ночью,
чтобы мы никому больше не проболтались?
- Он этого не сделает, - сказал Хэнк.
- Не сделает? - Питер схватил Хэнка за плечо. - Смотри!
В большом, выступающем фонарем окне столовой тюлевая занавеска была
сдвинута в сторону. В ореоле розового света стоял и грозил им кулаком
маленький сирота.
Но длилось это одно мгновенье, а потом занавеска закрыла окно. Полило
как из ведра. Медленно, чтобы не поскользнуться, Питер и Хэнк побрели
сквозь ливень и темноту домой.


За ужином отец посмотрел на Хэнка и сказал:
- Будет чудо, если ты не заболеешь воспалением легких. Ну и вымок же
ты! Кстати, что там за история с аттракционами?
Поглядывая на окна, дребезжащие под порывами ветра и дробью капель,
Хэнк ковырял вилкой пюре.
- Знаешь мистера Куджера, хозяина аттракционов, пап?
- С розовой гвоздикой в петлице?
- Он самый! - Хэнк поднял голову. - Значит, ты его видел?
- Он остановился на нашей улице, в пансионе миссис О'Лири, его комната
выходит окнами во двор. А что?
- Просто так, - ответил, краснея, Хэнк.
После ужина Хэнк позвонил по телефону Питеру. Питера на другом конце
провода терзал кашель.
- Послушай, Пит! - сказал Хэнк. - Я все понял до конца. Этот
несчастненький сиротка, Джозеф Пайке, заранее хорошо продумал, что ему
делать, когда он завладеет деньгами миссис Фоли.
- И что же он придумал?
- Он будет околачиваться у нас в городке под видом хозяина
аттракционов, будет жить в пансионе миссис О'Лири. И никто на него не
подумает. Все будут искать мальчика-воришку, а воришка будто сквозь землю
провалился. Зато хозяин аттракционов будет спокойненько повсюду
разгуливать. И никому в голову не придет, что это его рук дело. А если
аттракционы сразу снимутся с места, все очень удивятся и могут что-нибудь
заподозрить.
- О-ой, о-ой, - заныл, шмыгая носом, Питер.
- Так что надо действовать быстро, - продолжал Хэнк.
- Никто нам не поверит, я попробовал рассказать родителям, а они мне:
"Какай чушь!" - прохныкал Питер.
- И все равно надо действовать, сегодня же вечером. Почему? Да потому,
что теперь он постарается нас убить! Мы единственные, кто знает, и если мы
скажем полиции, чтобы за ним следили, что он притворился сиротой, чтобы
украсть деньги миссис Фоли, покоя у него больше не будет. Готов спорить,
сегодня вечером он что-нибудь предпримет. Потому я и говорю: давай
встретимся через полчаса опять около дома миссис Фоли.
- О-ой, - снова заныл Питер.
- Так ты что, умереть хочешь?
- Нет, не хочу, - помедлив, ответил тот.
- Тогда о чем мы разговариваем? Значит, встречаемся у ее дома и, готов
спорить, сегодня же вечером увидим, как сирота смоется с ее деньгами и
побежит сразу к аттракционам, а миссис Фоли в это время будет крепко спать
и даже не услышит, как он уйдет. В общем, я тебя жду. Пока, Пит!
- Молодой человек, - сказал отец за спиной у Хэнка, едва тот положил
трубку. - Вы больше никуда не пойдете. Вы отправляетесь в постель. Вот
сюда. - Он повел Хэнка вверх по лестнице. - Я заберу всю твою одежду. -
Хэнк разделся. - Больше, надеюсь, у тебя в комнате одежды нет? Или есть? -
спросил отец.
- Больше нет, остальная в стенном шкафу в передней, - ответил, горестно
вздохнув, Хэнк.
- Хорошо, - сказал отец, вышел, закрыл за собою дверь и запер ее на
ключ.
Хэнк стоял голышом.
- Ну и ну, - пробормотал он.
- Укладывайся, - донеслось из-за двери.


Питер появился у дома миссис Фоли около половины десятого, он все время
чихал под огромным, не по росту, плащом, а на голове у него была
нахлобучена матросская бескозырка. Он стоял, похожий на водоразборную
колонку, и тихонько оплакивал свою судьбу. Окна верхнего этажа светились
приветливым теплом, Питер простоял целых полчаса, глядя на блестящие от
дождя ночные улицы.
Наконец в мокрых кустах метнулось и зашуршало что-то светлое.
- Это ты, Хэнк? - спросил Питер, вглядываясь в кусты.
- Я.
Из кустов вынырнул Хэнк.
- Что за черт? - сказал, вытаращив на него глаза, Питер. - Почему ты
голый?
- Я так бежал от самого дома. Отец ни за что не хотел меня пускать.
- Ведь ты заболеешь воспалением легких.
Свет в доме потух.
- Прячься! - крикнул Хэнк, и они бросились в заросли и затаились.
- Пит, - сказал Хэнк, - ты ведь в штанах?
- Конечно!
- И в плаще, так что не будет видно, если ты мне их дашь.
Без энтузиазма, но Питер снял штаны. Хэнк натянул их на себя.
Дождь затихал. В тучах появились разрывы.
Минут через десять из дома выскользнула маленькая фигурка, в руках у
нее был туго набитый чем-то бумажный мешок.
- Он, - прошептал Хэнк.
- Он! - вырвалось у Питера.
Сирота побежал.
- За ним! - крикнул Хэнк.
Они понеслись между каштанами, но за сиротой было не угнаться: взбежали
за ним на холм, потом, по ночным улицам, вниз, мимо сортировочной станции,
мимо мастерских, к проходу посередине безлюдной сейчас площадки с
аттракционами. Они здорово отстали - Питер путался в тяжелом плаще, а у
Хэнка зуб на зуб не попадал от холода. Им казалось, будто шлепанье голых
пяток Хэнка слышно по всему городу.
- Быстрей, Пит! Если он раньше нас добежит до "чертова колеса", он
снова превратится во взрослого, и тогда уже нам никто не поверит!
- Я стараюсь быстрей!
Но Пит отставал все больше, Хэнк шлепал уже где-то далеко впереди.
- Э-э, э-э, э-э! - оглядываясь, дразнил их сирота, потом стрелой
метнулся вперед и стал для них всего лишь тенью где-то вдалеке. Тень эта
растворилась во мраке, царившем на площадке с аттракционами.
Добежав до края площадки, Хэнк остановился как вкопанный. "Чертово
колесо", оставаясь на месте, катилось вверх, вверх, будто погруженная во
мрак земля поймала в свои сети огромную многозвездную туманность, и та
крутилась теперь, но только вперед, а не назад, и в черной корзине сидел
Джозеф Пайке и то сверху, то сбоку, то снизу, то сверху, то сбоку, то
снизу смеялся над жалким маленьким Хэнком внизу, на земле, а рука слепого
горбуна лежала на рукоятке ревущей, блестящей от масла черной машины,
благодаря которой крутилось и крутилось, не останавливаясь, "чертово
колесо". Снова шел дождь, и на дорожке, делившей площадку с аттракционами
на две половины, не видно было ни души. Не крутилась карусель, только ее
грохочущая музыка разносилась далеко вокруг. И Джозеф Пайке то взлетал в
облачное небо, то опускался, и с каждым оборотом колеса становился на год
старше, менялся его смех, звучал глубже голос, менялась фигура, форма
лица; он сидел в черной корзине и несся, несся по кругу, вверх-вниз,
вверх-вниз, и смеялся в неприветливое серое небо, где мелькали последние
обломки молний.
Хэнк бросился к горбуну, стоявшему у машины. На ходу, пробегая мимо
балагана, вырвал из земли костыль, один из тех, на которых крепился
брезент.
Хэнк ударил горбуна металлическим костылем по колену и отпрыгнул в
сторону.
Горбун взвыл и начал падать вперед.
Падая, он вцепился снова в рукоятку мотора, но Хэнк уже был возле него
и, размахнувшись, ударил костылем по пальцам. Горбун взвыл, отпустил
рукоятку и попытался было лягнуть Хэнка. Хэнк поймал ногу, дернул, горбун
поскользнулся и упал в грязь.
А "чертово колесо все крутилось, крутилось.
- Останови, останови колесо! - закричал то ли Джозеф Пайке, то ли
мистер Куджер...
- Не могу подняться, - стонал горбун.
Хэнк бросился на него, и они сцепились в драке.
- Останови, останови колесо! - закричал мистер Куджер, но уже не такой,
как прежде, и уже другим голосом, спускаясь, в ужасе взлетая опять в
ревущее небо "чертова колеса". Между длинных темных спиц пронзительно
свистел ветер. - Останови, останови, скорее останови колесо!
Бросив горбуна, лежавшего на земле, беспомощно раскинув руки, Хэнк
вскочил на ноги и кинулся к гудящей машине. Начал остервенело по ней бить,
гнуть рукоятку, совать попавшие под руку железки во все пазы и зазоры,
стал лихорадочно привязывать рукоять веревкой.
- Останови, останови, останови колесо! - стонал голос где-то высоко в
ночи, там, где сейчас из белого пара облаков выгонял луну ветер. -
Останови-и-и...
Голос затих. Внезапно все вокруг осветилось - ярко вспыхнули все фонари
на площадке. Из балаганов выскакивали, мчались к колесу люди. Хэнка
подбросили вверх, потом на него посыпались градом ругательства и удары.
Где-то рядом послышался голос Питера, и на площадку выбежал задыхающийся
полицейский с пистолетом в вытянутой руке.
- Останови, останови колесо!
Голос звучал как вздох ветра.
Голос повторил эти слова снова и снова.
Смуглые люди, приехавшие с аттракционами, пытались остановить мотор. Но
ничего не получилось. Машина гудела, и колесо вращалось, вращалось. Тормоз
заклинило.
- Останови! - прошелестел голос в последний раз.
И - молчание.
Высоченное сооружение из электрических звезд, металла и черных корзин,
"чертово колесо" безмолвно совершало свой путь. Ни одного звука не слышно
было, кроме гудения мотора, пока мотор не заглох и не остановился. Еще с
минуту колесо крутилось по инерции, и на него, задрав головы, глядели все,
кто приехал с аттракционами, глядели Хэнк и Питер, глядел полицейский.
Колесо остановилось. Привлеченные шумом, вокруг уже собрались люди.
Несколько рыбаков с озера, несколько железнодорожников. Колесо жалобно
взвизгивало, стонало, тянулось вслед за улетающим ветром.
- Смотрите, смотрите! - почти разом закричали все.
И полицейский, и люди, приехавшие вместе с аттракционами, и рыбаки -
все посмотрели на черную корзину в самом низу. Ветер, дотрагиваясь до
корзины, мягко ее покачивал, тихо ворковал в вечерних сумерках над тем,
что было в черной корзине.
Над скелетом, у ног которого лежал бумажный мешок, туго набитый
деньгами, а на черепе красовался коричневый котелок.

Р.Брэдбери.