Пан Янош

                Из всего населения города о личности этого человека могла бы кое-что порассказать только Анна – дочь старого Витуся Пшембицкого, -- если бы кому-то могло прийти в голову интересоваться мнением дочери горшечника. Впервые ей пришлось увидеть Корецкого года за три до этого. Как всегда, разложив глиняную посуду с незамысловатыми узорами, Анна со скучающим видом дожидалась покупателей. Вдруг над самой головой прозвучал тихий, но властный голос:

                -- Горшки крепкие, красавица?

                Подняв голову, Анна покраснела, увидев перед собой худощавого, лет тридцати пяти, человека, одетого в чёрный плащ.

                В своей среде она считалась красавицей. Если бы её привести в порядок и принарядить по последней моде, она бы ни в чём не уступила придворным дамам, а может, и перещеголяла их миловидностью личика и стройностью фигуры.

                -- Мне нужны такие горшки, которые способны выдержать самую высокую температуру, -- продолжал он.

                -- У нас найдутся такие, -- ответила девушка, кокетливо поправляя волосы. – И если вельможный пан изволит посетить мастерскую моего отца, я уверена, что он найдёт там всё, что ищет. Но…

                -- Вы сомневаетесь? – насторожился человек в плаще.

                -- Нет. Только хочу вас предупредить, что изготовление такой посуды требует немалых затрат…

                -- О, я понимаю. Цена меня не остановит.

                Так они познакомились. Ещё с первого взгляда девушка понравилась Корецкому. Он сумел различить в её глазах неподдельную доброту и природный ум, которые в дополнение к внешности, служили пропуском к его сердцу.

                В те времена Корецкому жилось нелегко, если учесть, что за два года до встречи с Анной он был вынужден оставить преподавательскую работу в Краковском университете. Студенты с большей охотой посещали лекции молодого магистра, нежели старых, прославленных профессоров. Не помня себя от зависти, те начали плести интриги против молодого коллеги, даже писали на него доносы в епископат и диецезию. Не погнушались даже обвинить его в отступничестве от церковных канонов, что в конце пятнадцатого века могло означать и костёр инквизиции. Конечно, пан Янош мог бы без труда разбить любые обвинения, но для этого следовало потратить много времени и сил на пустую болтовню. А временем он как раз дорожил превыше всего. Именно ради того, чтобы сэкономить время и избавить себя от нервотрёпки, он принял мужественное решение – завершить научную карьеру. Собрав скромные пожитки, большей частью состоявшие из книг и тетрадей, он поселился в скромном домике на окраине города и отдался научным изысканиям.

                А искал пан Корецкий, во-первых, абсолютное знание. Скажете, будто человеку это не дано? Всё возможно; тем не менее, Янош придерживался на сей счёт несколько иного мнения. Человек, -- сказал бы он в ответ, --наделён разумом и волей. Как и Бог. Следовательно, ему всё по плечу, ибо он равен Богу. Однако, для того, чтобы стать равным Богу в полной мере, следует не только знать и мочь столько же, сколько знает и может Бог, но и уметь управлять случаем. Иными словами, стать всеведущим и всемогущим. И это было второе, над чем бился учёный. Уметь управлять случаем, повелевать силами Вселенной – это вполне доступно для человека. И пусть ограниченные, узколобые попы болтают по этому поводу всё, что угодно, он таки добъётся своего.

                Однако, для того, чтобы развить в себе такие способности, следовало усовершенствовать зрение, слух, интуицию. Над этим и бился уже не один год пан Янош. Но он был не первым на этом поприще. Задолго до него в мире жили десятки и сотни алхимиков, которые шаг за шагом продвигались к этой цели. Подстрекаемый великой и смелой идеей, пан Корецкий разыскивал их записки, покупал их за бешеные деньги, а иногда и просто воровал, благодаря чему собрал богатый материал. И вот однажды наступил момент, когда накопленные знания профильтровались сквозь сито его разума. Оставалось открывать новые горизонты, вступать в область неведомого. Следовало готовить и испытывать новые соединения, -- вот для чего ему были нужны травы, коренья, высокопрочная посуда. Попутно, день за днём, он совершал открытия, благодаря которым, в иное время, мог бы прославиться как великий естествоиспытатель. Но этого ему казалось слишком мало. Продавая их менее удачливым знакомым по всей Европе, он получал средства для продолжения своих исследований. В его доме редко бывали молоко и хлеб, зато подвальное помещение, оборудованное под лабораторию, регулярно пополнялось ингредиентами и техникой.

                Он искал экстракт, который можно было бы пить в определённых дозах. Но жизнь преподнесла ему газ. Однажды, надышавшись испарений, исходивших от кипящей смеси, он почувствовал великое прозрение. Казалось, будто разум расширился до самого горизонта, а потом и вовсе стал беспредельным. Словно по мановению волшебной палочки преграды пред ним исчезли, открывая тайны Вселенной и Земли. Куда бы ни устремлялся взгляд, какой бы вопрос не возникал в сознании, как цепкий, свободный от оков плоти разум тотчас же находил ответ. Ошеломлённый этим открытием, Корецкий на миг растерялся и опрокинул колбу с горячей смесью. Кипяток обжог ногу. Длительное лечение – это самое малое, что могло бы ожидать обыкновенного человека, но Корецкий уже таковым не был. Едва взглянув на рану, он увидел, как она заживает. «Дух исцеляет плоть! – едва не воскликнул он. – В течение многих столетий алхимики ошибались, пытаясь найти Панацею – средство от всех болезней. Они ошибались потому, что искали нечто вне человека в то время, как оно – вот же, в самом человеке!»

                Он взглянул в зеркало. Теперь на него смотрел человек с уверенным взглядом…

                Ночью он подумал о том, что завтра будет не на что купить хлеба. В ту же минуту разум поднял его с постели и «повёл» в подвал. Руки сами смешали нужные ингредиенты, бросили их в котёл… Полученный порошок напоминал сахар. Рука сама взяла две-три крупицы и бросила в печь, в которой тлели угли. Повалил густой дым, наполнивший помещение. От удушья Корецкий упал. Когда зловоние прошло и погреб проветрился, он пришёл в себя. Заглянув в печь, он увидел…настоящее золото. «Вот и философский камень! – восхищённо подумал он. – Таким образом, алхимики прошлого и настоящего заблуждались. Они искали нечто для того, чтобы укреплять или исцелять тело. Нужно было делать всё наоборот – искать нечто, возвышающее дух…»

                На следующий день пан Янош приобрёл другой, более просторный дом, нанял слуг, накупил продуктов. Глядя, как слаженно люди работают в этом доме, он вдруг подумал: «А как быть с неосторожностью и глупостью окружающих? Ведь я не защищён от них.»

Страх перед внезапной гибелью принудил его искать способ защиты. Используя травы и металлы, он варил смесь, которая расширяет сознание. От испарений в  воображении возникла бесформенная сущность. Но человек так устроен, что ему необходимо видеть форму всего, с чем имеет дело. И он, в шутку, представил чёрта – самого обыкновенного, одного из тех, которых малюют плохие художники, когда расписывают деревенские храмы.

                -- Я должен стать неуязвимым и бессмертным, -- произнёс он, обращаясь к самому себе.

                Всё, что человек создаёт в своём воображении, чего-то от него требует. И эти требования зависят от формы. Чёрт потребовал того, что и должен требовать чёрт – душу.

                -- Сорок лет ты будешь в силе и власти, -- сказал он. – Сорок лет все будут преклоняться пред твоим знанием. Но впоследствии ты отдашь мне за это свою душу.

                Досадно стало Корецкому. «Лучше бы я вообразил рыбу – та, по крайней мере, ничего не требует…»

                -- Давай заключим договор. Я отдам тебе душу только в последний день, когда истечёт срок, и случится это в городе Риме.

                -- Пусть будет так, -- согласился чёрт.

                С того дня зажил пан Корецкий, как король. Прежде всего, он отправился к горшечнице Анне и предложил стать его женой. Видя перед собой галантного кавалера, да ещё и одетого по последней моде, девица согласилась и вскоре вошла в его дом на правах полноправной хозяйки. Однако она не понимала, чем и ради чего живёт её муж. Мужчина видит в глазах любимой женщины лишь то, что желает в них увидеть. А Анна, происходившая из самых низов общества и вдруг обнаружившая себя на вершине его, попыталась перекроить мужа на тот лад, который её устраивал. Её раздражало всё, чего она не понимала – колбы, реторты, ежедневные занятия Яноша в погребе. Требуя к своей особе повышенного внимания, она однажды разбила ценное оборудование. Кроме того, превратившись в шикарную даму, она начала перенимать манеры у женщин лёгкого поведения. Почему не у порядочных дам? Наверное, потому, что первые быстрее бросаются в глаза, кажутся весёлыми и наиболее правильными в то время, как вторые – скучными и строгими.

                Наблюдая за Анной, Янош охладел к ней. С этого момента чувства перестали мешать разуму воспринимать реальность без искажений. Он понял, что замуж она вышла не за него, а за его состоятельность. Кроме того, обнаружилось, что бывшая горшечница завела себе «дружка». Разгневавшись, пан Корецкий превратил его в шелудивого пса, а жену прогнал из дому в том, в чём она к нему пришла. Что делать? Ей снова пришлось торговать горшками. Но с того дня в Яноше как будто оборвалось нечто доброе и наивное. Если раньше он был склонен проявлять сочувствие к людям, теперь он получал удовольствие, когда его конь, пущенный в галоп, топтал горшки бывшей супруги.

                Холодный разум – великая сила. Ему подвластно всё… кроме чувств. С каждым днём Янош ставал всё более нелюдимым и замкнутым, не испытывая веры ни к кому. Довольно скоро слуги разбежались от него, опасаясь, что он – чернокнижник и отступник. И только горничная Тереза, маленькая, невзрачная девушка, осталась при нём и продолжала исполнять работу.

                Об опытах Корецкого стало известно при королевском дворе. Может, проболтались его знакомые, которым он раньше продавал свои открытия, а может, и Анна. Как бы там ни было, король Сигизмунд заинтересовался личностью столь необычного подданного и пригласил его во дворец. Дело в том, что годом раньше умерла его любимая жена. При дворе всё чаще всплывали слухи, согласно которым королева была отравлена врагами Сигизмунда. Наслышавшись о необычных знаниях пана Корецкого, он пожелал раз и навсегда разобраться в этом деле.

                Очертив вокруг короля магический круг, Янош начал творить заклинания, предупредив того, что ни в коем случае нельзя переступать черту. Королевский покой наполнился туманом, который всё буле сгущался. И вот перед королём появились очертания женской фигуры.

                -- Барбара! – побледнев, воскликнул Сигизмунд, протягивая к ней руки.

Позабыв обо всём, он сделал шаг, второй… Его нога выступила за роковую черту; в тот же миг образ жены померк, а там, где стояла королева, теперь находился ужасный скелет в полуистлевших одеяниях…

Разгневался король на пана Корецкого, хотел велеть арестовать его, но учёный уже исчез. Он вовремя понял, что король слаб. Его искали по всему Кракову, как свидетельствует начало нашего рассказа, но, используя могущественную силу воли, Янош сумел внушить всем, кто его знал, забвение. Благодаря сему, ни одна живая душа не смогла бы не только его узнать, но и даже вспомнить о его существовании.

Скучно стало жить пану Яношу. Не зря кто-то выдумал, что чем больше человек познаёт, тем меньше в нём остаётся иллюзий и поводов для веселья… Захватив с собой Терезу, он отправился путешествовать. Проходили месяц за месяцем, год за годом, а он и не думал возвращаться в Краков. Он побывал в Вене, Швейцарии, вдоволь пожил в Италии и Франции, плавал по морям. С каждым днём он становился холоднее и мрачнее.

Наконец, в последний день сорокового года он вернулся в столицу Польши. Там успело многое измениться: появились новые здания, парки, храмы, Сигизмунд давно умер, как и люди, разыскивавшие учёного. Впрочем, все эти новшества никак не удивляли пана Корецкого, поскольку он знал, что это мишура, и придёт время, когда и это исчезнет. Из всех людей, живущих на земле, только с Терезой он мог перекинуться несколькими словами. Он к ней привык, как к предмету мебели, как к собачонке, виляющей хвостиком при появлении хозяина.

Ночью к нему явился чёрт. Узнав его, Янош засмеялся:

-- Ты же моя иллюзия! Я ведь сам создал тебя в воображении…

-- Верно, ясновельможный, -- согласился тот. – Но приняв форму, ты принял и правила игры с нею. А правила эти гласят, что ты должен, не медля, отправится в Рим.

-- Да я только что оттуда, ты что?! – возмутился Янош. – Нет, не поеду!

Понял чёрт, что его нагло обманули. Разозлился он и, вырвав с корнем ближайшее дерево, бросил его в обидчика. Корень задел позвоночник. Несмотря на умения и возможности учёного, на сей раз он не сумел восстановить здоровье. Но существовал один способ, благодаря которому можно было переродиться. Но для того, чтобы внедрить его, требовался помощник. И тогда пан Корецкий вспомнил о Терезе. Ей к тому времени уже исполнилось шестьдесят лет, но на зов господина женщина прибежала тотчас же.

-- Тереза, возьми острый нож, -- велел он. – и заколи меня. Но только так, чтобы никто этого не видел. И зарой меня в землю тоже втайне. Если будут спрашивать обо мне, всем говори, что я куда-то уехал. А когда пройдёт ровно семь лет, откопай меня и увидишь, что будет.

Бедная женщина и представить не могла, что ей когда-то придётся лишать жизни человека. Однако приказание хозяина она исполнила в точности. Семь лет спустя она откопала гроб и удивилась, увидев в нём новорождённого младенца. В считанные часы ребёнок превратился во взрослого человека, каким был пан Корецкий в расцвете лет. Строго-настрого запретив Терезе рассказывать кому-либо об этом чуде, Янош щедро вознаградил её и зажил прежней жизнью.

Спустя немного времени у её родственника заболел сын. Врачи сказали, что безнадёжно. И Тереза, наученная опытом с паном Корецким, вызвалась помочь. Однако с этим ничего не получилось, потому что кто-то из любопытных родственников заглянул в комнату, где она совершала ритуал. Терезу обвинили в убийстве, арестовали и присудили к сожжению на костре. Узнав об этом, Янош решил спасти служанку. Когда её должны были выводить из темницы, он напустил на глаза толпы туману и помог женщине сбежать. Тем не менее, за самовольный поступок её следовало наказать, потому он превратил её в паука.

Сколько бы ниточка не вилась, конец все равно наступит. Однажды к пану Яношу прибыл какой-то молодой человек и начал слёзно просить помочь его отцу. По его словам, тот заболел. Невзирая на годы затворничества и суровость, сердце учёного не до конца очерствело, потому он согласился. Они сели на коней и поскакали в неизвестность. Наступил вечер, стемнело, а пути, казалось, конца не будет. Наконец, оказавшись у невзрачного домика с перекошенными окнами, юноша остановил коня и сказал:

-- Вот и всё, приехали.

-- Где ваш отец, молодой человек? – спросил Корецкий, слезая с коня.

-- А вот, -- ответил юноша, указывая куда-то вверх.

Поднял глаза пан Янош и обомлел: над окнами дома красовалась вывеска: «Город Рим». Это была харчевня.

Смотрит он – а юноши-то уже и нет. Вместо него на Яноша смотрит чёрт и улыбается.

-- Ну, выполняй договор, отдавай мне душу, -- говорит он.

Мог бы Корецкий обмануть чёрта, легко мог бы увильнуть, выкрутиться. Но к этому времени жизнь на земле достаточным образом успела ему надоесть. Ничего не осталось, как согласиться. И вот схватил чёрт его в объятия и куда-то полетел. Несётся он над лесами, реками, через какие-то огненные пропасти, а разум Корецкого скован страхом перед неведомым. Взмолился он Богородице.

И вдруг страшный полет прекратился. Чёрт куда-то исчез, однако пан не упал вниз, а застыл между небом и землёй. Тут ему явился ангел, суровый и печальный.

-- Молитвы спасли тебя от адского пламени, -- говорит он. – Но грехи твои таковы, что в рай ты войти не можешь. Потому висеть тебе здесь до самого Страшного Суда, а там – видно будет.

И остался пан Корецкий висеть между небом и землёй, не зная, верить ли ему и стоит ли надеяться. Вдруг на рукаве своего кунтуша он заметил паучка. Присмотрелся, и видит – да это же его служанка Тереза. Верная женщина не оставила хозяина в беде, простила ему зло и последовала за ним.

Несказанно обрадовался пан Корецкий бывшей служанке: теперь было кому скрасить его одиночество.

С тех пор так и висит пан Янош в неопределённости. Каждое утро служанка спускается на землю по тоненькой паутинке, а вечером возвращается к господину, чтобы рассказать о земных делах. В полнолуние над рекой Вислой в небе видна тёмная точка. Старики утверждают, будто это и есть пан Корецкий. А в конце лета по воздуху носятся тысячи паутинок – это, несомненно именно те паутинки, которые прядёт Тереза…