Егор Классен ВОИНСТВЕННОСТЬ СЛАВЯН

Егор Классен Новые материалы для древнейшей истории славян

ВОИНСТВЕННОСТЬ СЛАВЯН

С начала 6-го столетия славянские войска служили по найму у Византийцев. Стали ли бы Византийцы нанимать трусов для своей защиты? 

Известно, что Вагры и Раны были страшны для всех своей храбростью. И Меларское озеро помнят Шведы, терпевшие там много горя от нападений Руссов. Даже Угры пришли в Европу под предводительством Славянских воевод, которых Германцы называют Boebodi. Славянин Всегрд был в 554 году предводителем византийских сухопутных войск против Персов (Агапий). Тацит, Юлий Капитолии, Прокопий и другие пишут, что Славяне вступили воинственною ногой в Германию. Славянин Радогост первый попытался напасть на Римлян - этих грозных до того времени победителей мира. Его примеру последовали многие. 

В начале 6-го века Руссы черноморские неоднократно нападали на Греков. Об этом пишут Иорнанд, Прокопий, Агафиас, Менандр, Иоанн Бикларский, Маврикий и многие другие. 

Историограф наш Карамзин сам себе резко противоречит, говоря о Славянах, населявших Русь. Он называет их далекими от войны, мужества, довольными всем малым. Он этими словами повторил те же слова Шлёцера, но старался только смягчить их, уничтожить их резкость; ибо далёкими от войны и мужества бывают только трусы; довольными всем малым - номады. - Но, описывая тех же Славян, оставивших северные свои жилища и воевавших с Грецией в VI веке, он решается сказать, что храбрость была их природным свойством и что она, с малой опытностью, торжествовала над искусством долголетним. 

Если, по словам того же Карамзина, храбрость была врождённым свойством Славян, то она не могла быть им чуждою и на севере, в их отечестве. Неужели же южный климат пробуждает врожденную храбрость, которая спит в человеке, живущем на севере, в огромных лесах, наполненных дикими зверьми, от нападений которых нужно защищаться? Кажется, что понимать должно обратно. Холодный климат требует большего движения и делает человека расторопнее, а южный клонит к неге и покою и тем усыпляет и деятельность и храбрость. Излишние физические возбуждения, свойственные южному климату, не составляют еще условий храбрости. 

Прославляемый Скандинавами в Эдде герой Niord был Славянин венедского племени, а именно Нурянин (из Нурской земли); ибо славянская буква «у», также «ю» у Скандинавов, всегда переменяется в «io», как, например, люд - liod, тур - tior, блюдо - biord и проч. 

Наконец, приведём ещё одно обстоятельство: Болгаре-Руссы называют Россию дядею Иваном, по Иван-Озеру, у которого сидели в начале христианской эры Руссы и из которого вытекает Дон, последнее седалище Болгар в России. - Эти Болгаре с 489 года стали нападать на Византийскую империю. Император Анастасий для защиты себя провел длинную стену пред Царь-Градом и наконец волею и неволею этот Imperator, Caesar, Flavius, lustinianus, Alamanicus, Gothicus, Francicus, Germanicus, Anticus, Alanicus, Vandalicus, Africanus, pius, felix, inclytus, victor et triumphator, semper augystus - униженно платит дань Болгарам-Руссам. Надобно полагать, что они были не трусы, когда заставили трепетать пред собою гордую победами Византию, не находившую себе равенства в мире!

Кто после этого скажет что,

1 Русский язык не является земным праязыком?

2 Матерное слово - не органическая часть праязыка?

Андрей Зуевский О Третьем миссионерском съезде РПЦ

Знаете историю, связанную с Третьим миссионерским съездом РПЦ, конец XIX века? Там было предложено создать концентрационные лагеря и поместить в них всех неправославных проповедников Евангелия и кормить там впроголодь. И православный съезд единогласно за это голосует. Вот откуда это? Ведь большинство из тех, кто голосовал, наверняка искренне верили, что творят благо. Откуда у христианина возникает такое сознание? Нынешняя история показала, что многие верующие размышляют в подобном ключе. (Иерей Андрей Зуевский, 

священник, храм Святителя Николая в Толмачах http://www.bg.ru/article/11713/?chapter=3)

Рейли М. В. Истоки жизни КТО ТАКАЯ ПОВИТУХА?

Рейли М. В. Истоки жизни: русские обряды и традиции 

КТО ТАКАЯ ПОВИТУХА? «БАБУШКА СОЛОМОНИДА» русских ЗАГОВОРОВ

Повитухой называли женщину, обычно уже пожилую, которая помогала в родах принять ребенка, оправиться роженице. Она же лечила детей и мать в случае болезней или осложнений, вызванных родами, присматривала за ними в течение всего «очистительного периода», выполняя и домашние обязанности роженицы. Кроме того, повитуха — существо, по сути, мифологическое. Она стоит на границе двух миров, принимая в этот мир новую душу, облегчая ей переход из мира иного и охраняя мать и дитя от его враждебного влияния в самый опасный для них период. За помошью к повитухе обращаются даже водяные и лешие. В одном из мифологических рассказов, например, говорится о том, как леший отправляется искать бабку для своей родившей жены. Приходит к бабке и говорит «Бабка, обабь». И тащит её к жене, бабить.

В русских заговорах мы встречаем собирательный образ повитухи — бабушку Соломониду. Если вы помните, бабушка Соломонида принимала роды у Девы Марии — мотив, постоянно повторяющийся в заговорах. С тех пор она служит мифологической покровительницей и помощницей всех повитух. Под Рождество существовал даже особый бабушкин день, «Салмонеи день». В этот день бабке-повитухе несли подарки: калач, или отрез материала, или шаль.

Бабка помогала не только родить. Она оказывала помощь в лечении всех женских и мужских болезней при бесплодии одного из супругов. При импотенции, например, если муж переставал ходить к жене, повитуха посылала мужика в баню. Когда он там распаривался и расслаблялся полностью, она давала ему настой из калгана, добавляя его в квас или в чай. При приготовлении настоя она приговаривала: «На море-окияне, на острове Буяне стоит дуб железен. На том дубу железне сто веток и одна мала веточка. Они ни от ветра не шелохнутся, ни от дождя не гнутся. Так чтоб у раба Божьего Ивана на рабу Божью Полину, на всяку девицу ль, молодицу ль, бабу ль сто жил и едина жила не гнулись и не ломались. Аминь!»

После родов женщину нельзя было оставлять одну в течение шести недель. Повитуха присутствовала при ней постоянно. Роженице много чего нельзя было делать — пустая работа. Хлеб ставить было нельзя — или не поднимется, или не пропечется, или сгорит. Повитуха ставила вместо нее. Корову доить было нельзя — у коровы молоко убудет, а то и вовсе животное ссохнет. Бабка доит. За женщиной вообще нужен был глаз да глаз: ее мог унести нечистый. Рассказывают, как в одной деревне женщина после родов пошла на двор и исчезла. Ее искали всю ночь и нашли под сараем. Она рассказала, что затащил ее туда седой старик с лохматой бородой. По всеобщему мнению, это был дворовый, который не любит нечистых, а после родов женщина считается нечистой, о чем мы с вами уже говорили.

В течение 40 дней после родов (те же 6 недель) муж с женой не спал, как это рекомендуется врачами и по сей день. После шести недель роженица должна была сходить в церковь, отбить сорок поклонов, чтоб Господь разрешил ей и дальше заниматься женским делом.

Повитуха помогала не только родить, но и предотвратить роды, то есть избавиться от ребенка, если у женщины уж совсем не было сил рожать или если стыдно рожать в девках. Но таких бабок сторонились брать в повитухи при нормальных родах. Считалось, что не должен один и тот же человек и умерщвлять и давать жизнь. Если он способствует смерти, значит, его вмешательство в рождение новой жизни не принесет счастья.

Могла повитуха сделать бесплодным и мужа, если в семье было уже много детей и трудно было их прокормить или если муж жене опостылел. В таких случаях жена шла поплакаться к бабке, и та помогала ей решить проблему. Одна женщина рассказывала, как ее бабка велела ей, когда муж заснет, взять волос из промежности мужа и принести ей. Затем она его сожгла и сказала: "На море, на кияне стоит дуб широколист, а под дубом широколистом стоит ракитов куст. Этот куст от ветра гнется, от дождя ломатца, прямен не стоит, по земле стелитца. Так чтоб и у раба Божьего Ивана важна жила не стояла, чтоб весь век болела-горела, ни днем чтоб покоя не было, ни ночью роздыху. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Аминь!» И ей велела сделать так три раза, и этот способ ей помог. Хочется только предупредить любителей экспериментировать, что сломать легко, а вот поправить бывает гораздо труднее. Так что помните об ответственности, прибегая к магическим способам воздействия на чье-либо здоровье или судьбу.

Приглашаю в группу ЖИВАЯ ВОДА!

Приглашаю в группу ЖИВАЯ ВОДА!

ГМО-сапиенс Елизавета Александрова-Зорина

Московский Комсомолец № 26036 от 8 сентября 2012 г.,

Маленький человек в генно-модифицированном обществе

Нас учат: «Не будь как все!», но не дают быть собой, нас призывают: «Говори, что думаешь!», но запрещают думать, нас уверяют: «Всё в твоих руках!», но связывают руки. Нам внушают, что счастье можно найти под крышкой кока-колы, что жизнь — это погоня за удовольствиями, а деньги — мерило всего. Нас воспитывают агрессивными потребителями, штампуя всех по одному лекалу, сформированному по запросам рынка. Для нас разработали целую «науку покупать», с помощью детского маркетинга приучив к шопингу с пеленок, и мы верим, что мир — это супермаркет, в котором можно купить всё, что продаётся, и продать всё, что покупается.

Но в гонке потребления нет победителей, в ней все проигравшие. Мы стали приложениями к своим гаджетам и заложниками собственных вещей, наши сны похожи на рекламные ролики, а дневниковые записи — на список желательных покупок. За нас мечтают маркетинговые службы, а ловцы человеков — маркетологи — знают нас больше, чем мы сами. Все мы подсчитаны ими, изучены, взвешены и найдены легкими. Они упаковывают наши грезы в красочные рекламные буклеты, набитые отелями, курортами и вечеринками, местами, где обязательно нужно побывать, блюдами, которые нужно попробовать, и эмоциями, которые мы обязаны испытать. Мы разучились говорить на отвлеченные темы, за обедом обсуждая меню, на прогулке — чужие наряды, в путешествиях — комфортабельность отеля. «Из ничего человек снова возвращается в ничто, мрачный день смерти вдруг уничтожает цветущую жизнь, и от человека остается лишь одно пустое имя», — доносится через века голос неизвестного римлянина, выбившего эти слова на камне. А что останется от нас? Анкеты покупателей? Надписи на футболках? Статусы в соцсетях?

Индустрия развлечений — это тоталитарная секта, на воротах которой написано: «Оставь себя, всяк сюда входящий». «Звездный» конвейер плодит нам кумиров, заставляя следить за каждым их шагом, проживать их жизнь вместо своей. И не важно, слушаем ли мы музыку, смотрим ли фильмы, читаем ли журналы — главное, чтобы были в курсе последних сплетен шоу-бизнеса. Большими заголовками нам выкрикивают о «звездных» адюльтерах, развешивают на рекламных щитах грязное белье, — и нет закона, спасающего от преследования настырных «звезд»! Диктатура глянца убивает не только души: обезумевшие фанатки прыгают из окон, подростки вскрывают вены, а искалеченным, изуродованным судьбам несть числа. Не пора ли открыть памятник жертвам гламурного фашизма? Выставляя личную жизнь на страницах СМИ, нам отводят роль дворни, подглядывающей за барами в замочную скважину. Мы знаем о голливудских актерах больше, чем о соседях по лестничной клетке, и их жизнь кажется нам интереснее собственной. Мы уже не ходим в гости, проводя вечера у телевизора, и нам милостиво приоткрывают двери своих особняков, дозволяя помечтать, посудачить, прикоснуться к «красивой» жизни с той стороны экрана, чтобы на мистическом уровне питаться нашим тайным поклонением и завистью. Заражаясь жизнью на камеру, мы и сами путешествуем, гуляем, танцуем, смеемся, встречаемся с друзьями и занимаемся любовью только для того, чтобы потом выставить фото в Интернете. Перенимая кривлянье «звезд», мы множим лживые фотоулыбки и виртуализируем свою жизнь, дорисовывая ее в фотошопе. Вместо того чтобы ловить мгновение, мы его убиваем, ведь нам внушили, что главное не жить, а позировать, не быть, а казаться.

Современная психология граничит с психиатрией, а советы модных психоаналитиков напоминают записки из сумасшедшего дома. Они учат общаться с тем, кто полезен, любить того, кто выгоден, расставаться с тем, кто отслужил свое. В семье вести себя как на работе, в любви — как на рынке, в офисе — как на войне; не уступать, не поддаваться, стоять на своем, ничего не слышать, не видеть, не говорить. Нам внушают, что курсы актерского мастерства нужны не только актерам, и, превращая жизнь в дурной театр, учат лицедействовать с друзьями, любимыми и даже с самими собой. Примеряя на себя придуманные образы и модели поведения, которые сидят на нас, как «испанский сапог», мы превращаемся в эмоциональных обрубков, неспособных на чувства. Мы следуем журнальным советам, свято веря, что их авторы знают то, чего не знаем мы, и живем по готовым рецептам счастья, донашивая судьбу с чужого плеча. Мы говорим фразами из кинофильмов, шутим остротами радиоведущих, одеваемся, как велит мода, и не понимаем, почему делаем так, как нас учат глянцевые евангелия, и всё равно глубоко несчастны.

Нам страшно остаться наедине с собой, мы гоним мысли, как непрошеных гостей, и не доверяем собственному мнению, мы больны особой формой «эгофобии», боязнью самих себя. Нам кажется, что, отбросив бренды, музыку, фильмы, гороскопы, модные книги, ресторанные меню, клубные вечеринки, газетные заголовки, аватары и ники, — мы потеряем себя, оставшись голыми и безликими. Мы верим, что маска, которую на нас надевает общество, это и есть наше лицо.

Нас травят масскультом, вызывающим массовый психоз, примитивной музыкой, бессвязной и обрывочной СМС-литературой, живописью, напоминающей тесты Роршаха, нас пичкают театром маразма и трехмерным кинематографом с плоским сюжетом, заставляя искать подтекст там, где нет и прямого смысла. Нас кормят фаст-артом, забивая головы чит-бургерами, которые пишутся быстрее, чем читаются, и фильм-бургерами, которые забываются прежде, чем закончатся финальные титры. В современном искусстве нет места психологии и человеческим отношениям, всё сведено к голому немотивированному «экшну», действующие лица которого — плоские, как герои компьютерных игр. Иллюзия жизни проецируется на реальность, и мы сами становимся бесчувственными и пустыми, как киногерои нашего времени, со сбитыми нравственными ориентирами, словно компасы со сломанными стрелками. Искусство учит? Современное — калечит, делая нас моральными дальтониками, не различающими, что такое хорошо, а что такое плохо. «Народ, — говорил Мао, — это чистый лист бумаги, на котором можно рисовать любой иероглиф». А может, мы — белый экран, по которому можно показывать любое кино?

Телевидение вошло в нашу плоть и кровь, превратив в Homo Video. Телевизор стал внешним мозгом, сделав нас беспомощными без телеповодыря. Он услужливо предлагает набор удобных мировоззрений, и если раньше мы спорили, потому что имели противоположные мнения, то теперь — потому что смотрим разные телешоу. Инакомыслие полыхает в кострах инквизиционных СМИ, которые выжигают иное мнение в зародыше. Проще говорить с телевизором, чем дискутировать с тем, кто проводит свободное время перед экраном: любые доводы, любые логические объяснения — это дом, построенный на болоте, ведь СМИ разрушают саму способность мыслить, деформируя мозг и атрофируя фантазию. Воображение давно стало атавизмом, пережитком прошлого, недоступным человеку-телезрителю: мысли, как волки, обложенные красными флажками, не могут вырваться за границы телевизионных клише.

Но молодые бунтуют, они чутки к грубым телевизионным приемам и способны сопротивляться. Только им не уйти от расставленных сетей мировой паутины, где все мы — легче пустоты. Спасаясь от одиночества, мы еще больше погружаемся в него среди сетевых друзей, интернет-флирта и виртуальных дел. Интернетовский каток утюжит не хуже телевизионного. И дело не в тотальном контроле социальных сетей или прозрачности почтовых ящиков — кому мы интересны? — а в обилии ненужной информации, накрывающей девятым валом, в миллионах картинок, фотографий, стихов, сплетен, статей и новостей, в миллионах лиц, среди которых теряешь свое.

Впрочем, наша жизнь виртуальней Интернета. Свобода выбора не предоставляет выбора: за нас решают, кем и с кем нам быть, что говорить, куда идти и зачем жить. Нам закладывают в голову мысли, словно компьютерные программы, и нажатием кнопки стимулируют суррогативные телеэмоции. Наши пророки лживы, а кумиры бездарны, мы живем в антиутопии, в мире, о котором пророчествовали фантасты, а за окном у нас — бесконечный 1984 год. Мы и сами не знаем, кто мы: то ли рабы свободы, то ли свободные рабы. Мы грезим наяву, а живем понарошку. И умираем, так и не родившись.

Игорь Кобзев Падение Перуна Казнь

Казнь

Над престольным городом гром гремел:

Плаху ставили для разбойников.

Князь Владимир-свет на крыльце сидел

В окруженьи бояр да стольников.

А над Русью шли облака, легки,

Будто лебеди в небе реяли.

И, как в прежние ласковые деньки,

На полях яровые сеяли.

И была осужденным не смерть страшна

Храбрецы мечей не чураются! -

Было тяжко знать, что весна пришла,

А они - с землей разлучаются...

Первым в круг Могутушка выходил.

Он не стал ни молить, ни кланяться.

Зря епископ киевский Михаил

Призывал молодца раскаяться.

Говорил ему поп таковы слова:

- Тебе смерть грозит неминучая.

Ох, и жгуча в адских котлах смола,

Неотвязная да липучая.

Повинись, Могута, за свой разбой,

Тяжкий грех от души отвалится,

Вещий пастырь над блудной своей овцой

Попечалится да и сжалится!..

Отвечал Могута: - Довольно врать!

Баб пугайте смолой кипучею.

Бог ваш слабые души скликает в рай,

А, чай, мы - молодцы могучие!

Что мне ваши дьявольские котлы?

Вот уж, право, чудны нелепости!

Реки той смолы на меня текли,

Когда брали мы вражьи крепости!

Ради Родины, ради народных благ

Я бы вмиг с головой расстался бы!

В бурю рубят мачты на кораблях -

Лишь бы целым корабль остался бы!

Пусть по мне красавицы слезы льют,

Рукавом цветным утираются,

Молодцы-удальцы пускай меч куют,

За свой край на бой собираются!..

Князь Владимир молча рукой махнул:

Дескать, что вора переучивать?

Сотский издали палачу мигнул.

Стал палач рукава засучивать.

И головушка с буйной копной кудрей

Покатилась из-под топорика.

Довелось на колу закачаться ей

Посреди теремного дворика.

За Могутой последовал Ратибор,

А за ним Лучезар и Всеволод...

Не помиловал жадный упырь-топор

Славных витязей войска смелого.

Целый день оттоль в придорожный ров

Выволакивали покойников:

Удалых охотников да волхвов,

Да иных бунтарей-разбойников.

Князь одну Забавушку «пожалел»:

Не отдал казнить смертью лютою,

В голубом Днепре утопить велел,

Навсегда разлучил с Могутою.

Лишь Бояна князь отпустил живым,

Не из милости, не из жалости:

Понимал, чай, люди придут за ним,

Побоялся народной ярости.

О ту пору в небе взошла заря,

Будто хлынули реки алые!

И во стольном граде, мои друзья,

Начались дела небывалые...

До сих пор об этом твердит молва,

Диво дивное приключилося:

Атаманова мертвая голова

Княжьей дочери полюбилася.

И ушла из терема навсегда

Озорная княжна-девчоночка,

В вешней роще выкрала из гнезда

Чернокрылого вороненочка;

Стал над нею ворон круги кружить,

Стал прельщать колдовскою силою,

Службу верную обещал служить,

Лишь бы взять назад птаху милую.

Не спешила девица дар принять,

Сжала птаху рукою твердою,

Повелела ворону вдаль слетать

За водою «живою» и «мертвою».

Вмиг от той воды атаман воскрес,

И туманной весенней ночкою -

Убежал разбойник в дремучий лес

Вместе с шустрой княжою дочкою.

От волшебных струек «живой» воды

Поднялись бунтари удалые,

Распрямились, выстроились в ряды,

Зашумели густой дубравою.

Да не зря и Забаву хвалил народ:

Всем брала - умом и осанкою! -

Потому у владыки днепровских вод

Обернулась она русалкою...

А Боян пошел по Руси гулять,

Молодцов из домов выманивать,

В свете чуда чудные вызнавать

Да на гуслях о них вызванивать.