Вкус молчалив, безвкусье громогласно,
Но в рамках себя выразить нельзя,
И лишь разбросанный, расплесканый напрасно
Ты личность, но завязаны глаза.

И ты себя не видишь, и не слышишь,
Ты можешь только лишь предполагать,
Насколько ты со вкусом тихо дышишь,
За что, возможно, будешь отвечать...

И жертвы времени, и людям, и стараньям,
Что требуются, приняты не все,
А лишь с любовью приносимые страданьям...
Мы алтари, творцы и жертвы все...

Мы все заложники и все венец творенья,
Свободы каждому дано как не ее.
О разуме к себе самим моленье,
Которого нам небо не дает,

Который мы, слепые как котята,
Себе самим, как Моисею Бог,
Готовы оглашать...и виновато
Отречься тут же...если б только впрок...

В час бабочки, в эпоху водолея,

В неконьюктурно вписанный овал
Тебя я рассчитаю не жалея
И в цифрах буду знать, что ты сказал.

И буду знать, какие камни нужно
Мне драгоценные носить, чтоб уберечь
Твою судьбу, мою любовь и дружбу
От непредвиденных и от опасных встреч.

В час ярости, без Бога и в обиде,
Над пропастью и с ветром за спиной
Рассыплюсь пеплом, чтобы ты не видел
И не узнал – не пара мы с тобой.

И буду плавно в пропасть опускаться
И прорастать на дне ее травой.
Мне от тебя никак не отказаться,
Я не умею думать головой.

Зачем упорствовать в своем непониманьи,

Зачем ошибку сразу не признать,

Зачем ее за страстное желанье,
Так жарко и напрасно выдавать.

Желаньи быть на пять секунд, но дольше

На пьедестале и на шаг вперед,
Пусть незачем, пусть хуже и пусть горше,

Пусть на пути, что не туда ведет.

Но чувствовать спиною: "Я здесь первый,
А все кто есть, те...все они за мной.

И главное, лишь пять секунд и нервы,
Что щекочу себе, ведь вот какой!

Все остальное - нет моих ошибок!

Лишь посильнее стоит надавить!"

Но мир хрустальный счастья и улыбок

Способен эту власть не пощадить.

Способен только ласковым касаньем,
Прикосновеньем беглым мягких губ,
Разрушить все напрасные старанья,
Останется испуг, всего испуг,

От этих гордых, властных изощрений:

Завоевать, сломать и подчинить,
Не нужно в том особенных умений,

Одно лишь нужно, нужно так любить.

Я не очень следую инструкциям,
Их читаю, чтобы нарушать,
Вот такая личная коррупция,
Что тут скаешь...ну люблю читать...

Вещи часто противоречивые
Удается людям совместить
В те инструкции простые и красивые,
Не нарушить? Как так может быть?

Или с умыслом нехитрым так и пишется,
Чтоб отвлечь нас от других не совершенств.
И в борьбе с инструкцией калечимся,
Силу духа демонстрируем. Блаженств

Неземных нам обещает выживание
В этой удивительной борьбе,
Тайны полны и очарования,
И непокоренности судьбе.

Хотя иногда вполне хотелось бы,
То иметь, что вобщем то долны.
Это сколько  нужно, Боже, смелости,
Чтобы не искать чужой вины.

Открыта как огонь, как боль послушна,
И так же не заставлю себя ждать,
Поэтому в сомнении не нужно,
Нецелесообразно прибывать.

Поэтому ветра мои на север,
И с севера, чтоб душу остудить.
Овеянным зерно само от плевел,
Гораздо проще будет отделить.

И новое сквозь призму: "Я ведь тоже!"
И старое как сито и мука,
Пропущенное через: "Бог поможет!"
И ведь помог! Пока наверняка.

Какою степенью обязана себе я?
А может быть... но как мне разделить?
Нет, просто верить, только просто  верить,
Что два усилия он смог обьединить.

Такие спокойные руки, ладони,
Как белые голуби или ладьи,
Мне волосы гладят: "Забудь и не помни,
Забудь неудачи, счастливо люби!"

Но я покорившейся вовсе не буду,
Судьбе покоряться уныло и нет.
Вспорхнувшие птицы и темные воды,
Такая защита, такой вот ответ.

И счастье - мелькнувшая только улыбка,
Как можно, как можно...но можно и как...
Все временно, быстро, проходит и зыбко.
Жизнь - канатоходец и я ее шаг.

Ты заполняешь темное пространство.
Я заполняю общую тетрадь.
Ты светом наполняешь постоянство,
Меня стараясь темную понять.
 
И крошками разломанного хлеба,
И каплями разлитого вина
Напоминаешь таинство, а небо
В твоих глазах, и в них я не видна.
 
Не отражает небо отрешенность.
Я – облако, я – легкое ничто,
Я лишь твоя порочная наклонность.
Я раненая тем, что есть. За что?
 
Дрожащей, утренней в рассветной полудреме
Я встану босыми ногами в никуда
И в этом неразбуженном подъеме
Продолжу расстоянье в никогда,
 
Где не видны ни рук, ни губ касанья
Кровавыми следами на воде.
Я стану шепотом, я стану смысл признанья
Даруется которое нигде.

Помощь такая штука,
Сегодня есть завтра вовсе нет.
Она так прекрасна от друга
И от напасти, и бед,

Когда опять как птица
С насиженного слетишь,
Найдется кто не боится
И без кого грустишь.

И новое чувство - воздух,
И снова любовь, опять...
И как идиотка просто,
И нечего выбирать.

Богиня - любая из женщин,
Когда рядом нет других,
Не больше никак, не меньше,
Поэтому нет плохих,

Поэтому так недолго...
Необитаемый рай
Семейное счастье - остров,
Кто сможет терпеть, дерзай.

Чтоб только из всех вас двое,
Пусть кратко, путь иногда...
Да что же это такое,
Святая любовь всегда...

Нет, нет, нет...не принужденье,
Нет, нет, нет, не вечный рай...
Терпенье, терпенье, терпенье,
И счастье другому отдай...

И весь этот шелковый воздух,
И весь этот бархатный дым,
Взаимовозвратно просто -
Тебе и кому-то ты.

И время врезая морщины
Пространством становится вдруг,
И лучшим из всех мужниной,
И лучшим из верных слуг.