Святая Матрона Анемнясевская (Рязанская)

Матрёна Григорьевна Белякова родилась 6 ноября 1864 года в деревне Анемнясево Касимовского уезда Рязанской губернии.

Родители её Григорий и Евдокия были едва ли не самыми бедными людьми в деревне и кое-как вели своё крестьянское хозяйство. По внешнему своему виду они были хилыми, тщедушными людьми и казались какими-то недоразвитыми. Отец много пил и слыл в деревне пьяницей. У них было большое семейство — шесть дочерей и два сына. Три сестры умерли в детстве; Матрёша была четвертою по счету.

До семи лет Матрёша была обычным ребенком; как и все дети её возраста, гуляла и играла со своими сверстницами и подружками. Родители почему-то невзлюбили ее с самого раннего детства. Нерадостна была жизнь ребенка в родной семье, где ей, больше чем кому-нибудь из братьев и сестер, приходилось терпеть обиды, ругань, побои; но еще большие страдания ждали девочку в дальнейшем.

Видео: Святая блаженная Матрона Анемнясевская

В семилетнем возрасте Матреша заболела оспой. После этой болезни девочка поправилась, но уже навсегда осталась слепою. Теперь ее обязанностью было нянчить своих младших сестренок и братьев. Тяжело было слепой девочке справляться с этим делом. Однажды десятилетняя Матреша нечаянно уронила сестренку с крыльца на землю. Увидев это, мать схватила Матрешу и начала жестоко бить. В этот момент духовному взору девочки предстала Царица Небесная. Матреша сказала об этом матери, но та продолжала бить девочку еще сильнее. Видение повторилось три раза. Во время последнего видения Пресвятая Богородица дала Матреше утешительную записочку. О том, что это за записочка и что в ней было написано, блаженная Матрона никогда не рассказывала.

На следующее утро изувеченная девочка не смогла подняться с печи. С этого времени началась для Матреши жизнь мученицы, пригвожденной к одру. Она навсегда лишилась возможности ходить и что-либо делать и уже не вставала с кровати во всю свою дальнейшую жизнь.

Так лежала Матреша в родительском доме до 17 лет, терпеливо перенося всякие скорби и обиды, и только в молитве находя себе утешение и отраду. Односельчане знали о страдальческой жизни девушки и относились к ней с чувством благоговейного уважения. С семнадцати лет к Матреше стал ходить народ. Первым за помощью пришел крестьянин ее же деревни, по специальности пильщик.

— Матреша, — сказал он, — вот уж как ты лежишь несколько лет, ты, небось, Богу-то угодна. У меня спина болит, и я пилить не могу. Потрогай-ка спину, может быть и пройдет от тебя. Чего мне делать, лечился — доктора не помогают.

Матреша исполнила его просьбу — боли в спине, действительно, прекратились, и он встал на работу.

Крестьянин этот рассказал о своем исцелении одному из своих соседей, и тот говорит:

— Пойду и я к ней: нас замучили дети, скоро двенадцатый родится; попрошу ее помолиться, чтобы Господь прекратил у нас детей.

Пришел он к Матреше и попросил помолиться. Матреша помолилась, и детей у них больше не было.

С тех пор все больше и больше стали ходить к Матреше люди со своими нуждами, скорбями и болезнями. С течением времени эти посещения приняли характер настоящего паломничества: к Матреше шли не только жители окрестных мест, но и дальних, иногда и самых отдаленных мест нашего Отечества. Причем, шли они беспрерывным потоком на протяжении более чем пятидесяти лет в количестве нескольких десятков, а иногда и сотен ежедневно.

Когда Матреша лежала у родителей, и посетители приносили ей различные пожертвования за ее молитвы, то отец обычно все это отбирал на табак или водку, и тяжело было Матреше, что пожертвования эти шли не на доброе дело. Матреша любила поделиться всем с людьми и, особенно, с бедными, но при данных условиях она лишена была этой возможности.

После смерти родителей много скорбей пришлось претерпеть Матреше от брата и сестры, смотревших на нее исключительно как на средство дохода. Сестра впоследствии отсудила у Матроны домик, построенный почитателями блаженной.

От сестры Матреша перешла на жительство к племяннику Матвею Сергеевичу, человеку доброму и религиозному. Но здесь огорчения ждали Матрешу с другой стороны. У Матвея Сергеевича подросли дети, односельчане стали смеяться над ними, дразнить их. Эти насмешки тяжело переживались молодыми людьми. Но особенно тяжело это было для самой Матреши. Она мучилась и глубоко скорбела, что за нее эти ни в чем не повинные люди должны были переносить иногда очень тяжелые для них насмешки и оскорбления. Особенно насмешки эти усилились в революционные годы в связи с антирелигиозным движением.

Матреша обычно лежала в небольшой отдельной комнатке крестьянской избы, в маленькой детской кроватке, которая всегда завешивалась пологом. Летом, когда в избе становилось душно, ее обычно выносили в сени, и там лежала она до зимы. Сама она никогда не просила, чтобы ее перенесли в избу, и терпеливо переносила осеннюю стужу и холод. Родные же, за исключением племянника, не обращали на нее внимания и переносили ее в избу только тогда, когда уже видели, что в сенях лежать более было невозможно.

— Однажды, — вспоминает Матреша, — в октябре месяце я лежала в сенях, ночью был сильный дождик. Вода через крышу полилась на меня, и я промокла до нитки. К утру случился мороз, я страшно озябла, и одежда вся на мне оледенела. Утром сестра увидела это, сжалилась и перенесла меня в избу, за что я ей благодарна.

Часто в осенние холода приходящие удивлялись ее терпению и спрашивали:

— Матреша, да тебе холодно?

— Да нет, тепло, — обычно отвечала она в таких случаях, — посмотри, вот какая я горячая.

При этом она давала свою руку, и рука была действительно горячая.

По внешнему своему виду Матреша была настолько мала, что казалась десятилетним ребенком. Ее платьице, подарок одной из почитательниц, закрывавшее блаженную совсем с ногами, было всего 90 сантиметров в длину. Очевидно, с десятилетнего возраста, с тех пор, когда она лишилась возможности ходить, тело ее не росло и навсегда осталось таким, каким было у десятилетней девочки. Она имела возможность переворачиваться с бока на бок, шевелить ручками и брать небольшие предметы. Она легко и свободно разговаривала и пела священные песнопения удивительно чистым и звонким детским голосом.

Никто не знает, как она молилась Богу. Известно только лишь то, что Матрона знала наизусть очень много молитв, многие акафисты и церковные песнопения.

Во время бесед со своими посетителями она часто читала вслух различные молитвы, подходящие по своему содержанию к данному случаю. Иногда читала целые акафисты, читала быстро, уверенно, громким голосом. Пела церковные песнопения, совершенно правильно выдерживая особенности гласов и распевов.

На вопрос одного из удивленных посетителей, спросившего, как это она, будучи слепой, знает наизусть даже целые акафисты, Матреша ответила, что «придет добрый человек и прочитает что-нибудь, а я и запомню с Божией помощью».

Матреша часто причащалась Святых Христовых Таин, каждый месяц обязательно. С этой целью она приглашала к себе своего духовника — приходского священника, и день принятия Св. Таин бывал для нее самым радостным днем. Пять раз в течение своей жизни она соборовалась.

Особенно строго соблюдала Матреша посты. С семнадцати лет она не ела мяса. Кроме среды и пятницы соблюдала такой же пост по понедельникам. В церковные посты почти ничего не ела или ела очень мало. Кроме подвигов поста и молитвы, блаженная, как уже было сказано, добровольно терпела холод, а также перебирала и перекладывала камни, принесенные ее почитателями из разных святых мест.

Очень уважала Матреша духовенство и к каждому священнику всегда и неизменно относилась с глубоким благоговением. Но к раскольникам обновленцам, в каком бы сане они не были, наоборот относилась очень строго. Одного из своих приходских священников, перешедшего в обновленчество, называла «наш Петруша».

Насколько ревниво относилась Матреша к Православию, говорит факт, переданный одной из ее почитательниц, жительницей города Касимова Марией Ивановной Путилиной. Умерла тетка Марии Ивановны. Сын тетки был старостой в Касимовском соборе, а в соборе в то время служил обновленческий архиерей. Сын, согласно желанию покойной, хотел вынести ее из дома не в собор, а в кладбищенскую церковь. Другой сын покойной находился в то время в заключении. Он обратился к начальству с просьбой, чтобы его отпустили проститься с матерью. Его отпустили на три дня с условием, чтобы покойную хоронил обновленческий архиерей в соборе, на что родные и согласились.

Псалтирь по покойной читали монашки. Когда они узнали, что хоронить будет обновленческий архиерей, они взяли псалтирь и ушли. К вечеру пришли сын покойной и Мария Ивановна. Сын попросил Марию Ивановну читать псалтирь. Она начала читать и читала около часа, пока не пришел архиерей служить всенощную. Мария Ивановна тут же ушла и даже не видела архиерея. Ночью она вернулась с одной монахиней Акилиной, и они вместе читали псалтирь всю ночь до выноса тела. На выносе Мария Ивановна с монахиней Акилиной не были, покойную похоронили без них.

Монахиня Акилина получила от своего настоятеля епитимью. Мария Ивановна же неделю спустя пошла к Матреше и все ей рассказала. Матреша пожалела тетку:

— Что ж, ведь покойница не виновата, что так схоронили ее.

В это время у Матреши сидели три монахини из Владимирской пустыни. Вдруг Матреша и говорит монахиням:

— Вы что так уж хорошо очень с Марией Ивановной-то разговариваете?

— Мы ее давно не видали, наговориться хотим.

— Да ведь она обновленка!

Боже мой, если бы вы могли себе представить, — говорила Мария Ивановна, — как они в одну секунду встали и ушли от меня в другую комнату, и я осталась одна! Наступила мертвая тишина. Я не могу передать то состояние, оно было ужасно. Гляжу я на Распятие и думаю:

— Господи! Все от меня отступились, не отступись Ты от меня!

Мария Ивановна страшно заплакала. Она молилась и каялась в душе, и так плакала долго. Наконец Матреша пожалела ее:

— Ну вот, поплакала, покаялась пред Господом Богом, поговей, причастишься, на духу священнику скажешь, вот и все.

— Как же мне нужно было поступить, не надо было бы совсем мне читать?

— Да, не надо было тебе читать.

— А ты-то будешь меня принимать?

— Да я-то что, вот покаялась перед Богом, вот и все!

После этих слов Марии Ивановне сделалось весело и радостно, и монашенки опять по-прежнему с ней заговорили.

Pages: 1 2