Блог Екатерина А

Узнала значение ужасного слова...

07.12.11, 18:53

УТИЛИТАРИЗМ -
(utilitarianism), концепция,
наиболее известное определение
которой основано на убеждении,
что «наилучшим действием
является то, которое приносит
наибольшее счастье
наибольшему числу людей».
Обычно такая трактовка
ассоциируется с именем
*Бентама, который ее одобрял,
но принадлежит она
шотландскому философу
Фрэнсису Хатчесону
(«Исследование происхождения
наших идей о прекрасном и
добродетели», 1725). Концепция,
согласно которой о действиях
следует судить по их способности
давать людям счастье, имеет
давнюю историю, уходящую в
древнегреческий эвдемонизм,
однако важной и
респектабельной, хотя пока и не
господствующей, философией она
становится только в мирской и
коммерческой среде
Великобритании 19 в. Наиболее
ясное представление об
утилитаризме дают работы
Бентама, особенно «Введение в
принципы морали и
законодательства», а к
последователям этой философии
можно отнести как *Юма, так и
*Бёрка. «Наибольшее счастье
наибольшего числа людей» — это
индикатор духа и цели
утилитаризма, но вместе с тем,
по-видимому, еще и одна из
главных терзающих философов
проблем, которая подразумевает
максимизацию населения,
поскольку максимизация
произведения X-Yдостигается
увеличением значения как X,
так и Y. Если большее число
людей означает меньшее
количество счастья в расчете на
душу населения (ибо это
предполагает сокращение
пространства и ресурсов), то в
данной дефиниции уже заложена
некая напряженность между
количественными показателями и
индивидуальным счастьем. Ясно,
что утилитаристы, в т.ч. Бентам,
имеют в виду наивысшее счастье
либо конкретного числа людей,
либо всего населения в целом.
Убедительных концепций таких
понятий, как «счастье», «боль»,
«удовольствие» и «полезность»,
не разработано. Бентам
предлагает нечто вроде
«калькулятора счастья»,
учитывающего «интенсивность»,
«плодотворность»,
«продолжительность» и прочие
характеристики, но даже
симпатизирующий ему
современный утилитарист не
позволит себе утверждать, что с
помощью такого «калькулятора»
можно реально получить какие-
то определенные ответы или что
он вообще применим. Собственно
говоря, крайне сомнительно
отнесение «боли» к состоянию
чрезвычайно низкого уровня
удовольствия, стремящегося к
нулю, или отрицательного
удовольствия, которое хуже
смерти. Только биологи и
бихевиористы (*бихевиоризм),
склонные обращать внимание
скорее на физическое состояние,
чем на ощущения, сумели
разработать научные концепции
боли и удовольствия, на
основании которых
утилитаристы-политологи могут
рассматривать игральные
автоматы и «веселящие»
лекарственные вещества в
качестве основных инструментов
политики. Предполагаемое
толкование обычно считается
reductio ad absurdum (лат. —
сведение к абсурду)
бихевиористской концепции
удовольствия в философии
утилитаристов. Общая
совокупность состояний, которые
утилитаристы хотели бы
максимизировать, называлась
по-разному, в частности совсем
недавно «удовлетворением» и
«благополучием человека».
Однако ввиду несостоятельности
главной концепции эта
философия развивалась по двум
направлениям, которые можно
назвать экономическим
утилитаризмом и широким
утилитаризмом. Последователи
экономического утилитаризма
говорят не о счастье, а о
получении индивидами того, что
они предпочитают (или предпочли
бы, будь у них свобода выбора), и,
таким образом, имеют
возможность выстроить точную и
изощренную теорию, основанную
на данных о фактическом и
гипотетическом выборе, и
представить результат в
денежном выражении. Это
направление утилитаризма
вполне может найти
практическое применение в таких
областях политической и
административной деятельности,
как анализ затрат и
результатов. Экономические
утилитаристы руководствуются
совершенно иными концепциями,
нежели Бентам, хотя можно
сказать, что это направление
развивалось вполне в его духе.
Широкий утилитаризм в том виде,
в каком он был разработан
специалистами в области этики,
по духу ближе философии Юма и
Дж.С. Милля, его приверженцы
избегают точных расчетов,
обращаясь к более общим
суждениям, и отказываются от
последовательной одномерности
бентамовской концепции
удовольствия («поскольку
количество удовольствия всегда
одинаково, то и ванька-встанька
не менее хорош, чем поэзия»),
заменяя ее концепцией,
предоставляющей более широкие
возможности для качественных
оценок. Слабость этого подхода в
том, что он чреват утратой
различия между этической и
политической философией
утилитаризма и концепциями
иного свойства. Если мы допустим
возможность качественной
оценки, например, предпочтя
удовольствие от чтения стихов
тривиальному довольству от игры
с ванькой-встанькой, то не
отойдем ли мы от
неукоснительного, сугубо
утилитаристского требования
непредвзятого сравнения всех
благ? Равным образом
существует проблема правил.
Строго говоря, утилитарист
должен признать, что «правила
создаются для того, чтобы их
нарушать», и оценивать каждый
отдельный этап следования
правилам или их нарушения по
последствиям. Но, скорее всего,
мы все-таки предпочтем, чтобы
хоть некоторые правила
соблюдались неукоснительно.
Концепция «утилитаризма
правил» предполагает, что из
всех общепринятых правил мы
должны безусловно соблюдать
то, которое будет иметь более
благоприятные последствия. В
принципе можно доказать, что
подобная теория не имеет ничего
общего с утилитаризмом,
поскольку настойчивое
стремление следовать правилам
приводит к неокантианству
(*Кант). Пожалуй, более
убедительное решение проблемы
предлагает концепция
«суммарных правил» Джона
Ролса, которым все должны
следовать, хотя и не очень
скрупулезно, дабы радоваться
прелестям общественного
порядка и не заниматься
бесконечными подсчетами.
Широкий утилитаризм, допуская
некий"«разнобой» в суждениях о
качестве удовольствия и
последствий тех или иных
действий, должен смириться с
тем, что утилитаристские
взгляды будут определяться и
иными философскими
концепциями, которыми
руководствуется человек, вынося
свои суждения,— традиционными,
бунтарскими, феминистскими или
любыми другими. Впрочем, даже
у широкого утилитаризма есть
границы — те самые, за которыми
он перестает быть таковым.
Утилитаризм и то, что безусловно
лежит за его пределами (и
утилитаризмом не является),
можно описать исходя из трех
условий, по отдельности
необходимых, а вместе вполне
достаточных, чтобы отнести то и
другое к различным формам
политической философии.
Утилитаризм непременно
должен: 1) на первый план
выдвигать последствия —
выносить суждения о действиях,
оценивать и предлагать их,
предвидя последствия этих
действий, а не так, как это
делают приверженцы этических
теорий, ищущие соответствия
действий всесильным правилам,
выработанным на основе
здравого смысла, религии или
условий существования
человека; 2) быть суммарным —
суммировать выгоды, получаемые
населением, местным и всей
страны (суммарное правило
ответственности) и даже
планеты в целом. Он может
учитывать или не учитывать
интересы прочих живых существ,
помимо homo sapience, но при этом
никому не позволяет требовать
или иметь право на полное
исключение из общей суммы; 3)
быть сенсуалистичным. То, что
суммируется, должно выражаться
в ощущении хорошей или плохой
жизни. Никакие хорошие
качества, никакую пользу не
следует учитывать, если их
нельзя свести к подобному
ощущению. Политическая
интерпретация утилитаризма.
Утилитаризм вошел в политику
как радикальная философия,
бросившая вызов
ортодоксальности, поскольку
наибольшую известность он
получил благодаря крайне
отрицательному отношению
Бентама к лекциям по праву
Уильяма Блэкстоуна
(опубликованным под названием
«Комментарии к общему праву
Англии»). Блэкстоун попытался
вывести английское право из
права естественного, в то время
как Бентам доказывал, что
законы создаются, а не
открываются людьми, поэтому
выбирать законы следует по их
последствиям. Утилитаризм не
обязательно одобряет
существующие права
собственности, а ранние
утилитаристы-практики, как
Эдвин Чадуик, много сделали
для поддержки регулирующей
роли государства в
промышленности и сфере услуг, и
в конце концов, утилитаризму
присуще эгалитарное начало.
Мало вероятно, чтобы
последователи теории,
предлагающей максимизацию
счастья в обозримом будущем,
ратовали за революцию или хотя
бы за быстрые социальные
перемены. В работе
«Анархические заблуждения»
Бентам резко осудил концепцию
естественного права
французских революционеров,
назвав ее «высокопарной
чепухой», новым вариантом
старой ошибки- Утилитаризм
всегда лежал в основе
либерально-консервативных
идей, реалистических и
реформистских. Отказавшись
(после 1945 г.) от многих
традиционных взглядов в области
политической теории,
утилитаризм занял
господствующее положение по
отношению к немарксистской
идеологии, о чем в 1979 г. Герберт
Харт отозвался как о
«получившей широкое
распространение вере в то, что
какая-то форма утилитаризма,
если нам только удастся ее
найти, должна точно отразить
суть политической морали». С
1970 г. на эту «веру»
обрушивается поток яростной
критики со стороны
возрождающихся традиционных
философий. Вместе с тем
утилитаризм, перестав быть
сугубо теоретической
философией, сохранился как
философия практическая,
продолжая господствовать во
многих странах Запада и обретая
все большую популярность в
бывших коммунистических
странах. Его влияние особенно
заметно в Англии, где многие
руководители, в т.ч. экономисты
из Министерства финансов и
инспекторы из Министерства по
вопросам охраны окружающей
среды, работают по чисто
утилитарным правилам, в
отличие от США, где решения
порой принимаются под влиянием
концепций естественного права.
Сильные и слабые стороны
утилитаризма. Экономический
утилитаризм часто критикуют за
узость предмета исследований и
мнимую точность. Широкий
утилитаризм критикуют с двух
различных позиций. С одной
стороны, к нему относятся как к
слишком широкому, неглубокому,
не имеющему точных границ
учению, а с другой — как к
учению аморальному, т.к.
утилитаристский подход к этике
противоречит нашему
интуитивному понятию о хорошем
и плохом, а часто и нашим
представлениям о
справедливости и объективности.
Трудно, например, отрицать, что
утилитаризм предполагает
одобрительное отношение к
наказанию невинных людей,
если это наказание приводит к
лучшим последствиям, чем отказ
от него. Наиболее важным
оправданием утилитаризма
является то, что ему, как
общественной философии, в век
плюралистической этики просто
нет альтернативы. Политикам,
пытающимся контролировать
государственные расходы или
сохранять некое подобие
мирового порядка, невозможно
избежать убийства невинных
людей. Утилитаризм же, хоть и
вынужден мириться с этим,
предъявляет важное
нравственное требование
политикам: они должны всегда
иметь в виду «нижнюю черту»,
конечный результат своих
решений, понимать, кто
выигрывает от них и кто
проигрывает, а также искать
возможность обеспечения
максимального благосостояния
какими-либо иными способами.
Таким образом, утилитаризм как
«домашняя философия
правительства» (Роберт Гудин)
сохраняет за собой ведущую,
даже уникальную роль.