Больше месяца в Киеве на Майдане продолжаются акции протеста. За это время власти несколько раз пытались разогнать митингующих, пока безуспешно. Но это не значит, что таких попыток не будет в будущем, признаков диалога властей с Майданом пока нет. Главным орудием в ее руках оказался милицейский спецназ "Беркут" и солдаты Внутренних войск МВД. Один из бойцов ВВ срочной службы на условиях анонимности рассказал корреспонденту  ЛІГАБізнесІнформ о том, что происходит по ту сторону Майдана, что переживают и чувствуют 19-20-летние парни в черной солдатской форме.

- Солдаты внутренних войск - что за люди?

- Все как и в жизни - есть хорошие, с которыми  в разведку можно идти, а есть отстой. Есть толковые ребята, а есть и такие, что два на два не умножат. Бывают мажоры с отцами-генералами.

- Какое отношение к солдатам со стороны командиров?

- Есть настоящие офицеры, но их меньшинство. В армии ты - пушечное мясо. Этого не скрывают и даже подчеркивают. Постоянно пугают плохой характеристикой. Для тех, кто после армии планирует работать в правоохранительных органах, она важна. Постоянно давят на сознание. Отпуск, который положен по закону, нужно заслужить.

- Как вас тренируют?

- Раз в неделю выезжаем на полигон на стрельбы. Из оружия - автоматы, снайперские винтовки, гранатометы. Но основной упор на тренировках - разгонять толпу. Отрабатываем разные построения - черепаха, монолит, клин. Тренируемся в полном обмундировании со щитами. "Кийком сверху бей!" - по команде наносим удар воображаемому противнику. Могут ночью по тревоге поднять, выдать снаряжение и марш - отрабатывать разгон толпы. Гоняют так, чтобы лишних мыслей в голове не оставалось. 

- А как ты думаешь, почему так происходит?

- Мне кажется, стоит задача: подготовить покорных исполнителей для разгона людей - бери щит, дубинку и бей.

- Солдат до сих пор используют для строительства генеральских дач?

- Ремонт сделать капитану или майору, огород вскопать - это в порядке вещей. Если ты в чем-то специалист - лучше это скрывать.

- Как кормят?

- Ужасно. Ребята видели процесс приготовления квашеной капусты. В бочку закинули нормальную и гнилую вперемешку - плохое выкидывать не принято. Затем сверху грязными берцами все это спрессовали. Вонючую рыбу дают, есть невозможно. Тушенку из стратегических запасов 1970-х годов. Печенье, которому неизвестно сколько лет. Мясо - я бы такого собаке не дал. По всему видно, что на тендерах кто-то хорошо заработал. Единственное, что съедобно - каши. "Догоняемся" простым хлебом.

- Выдают экипировку в зависимости от целей и задач. Иногда - со щитом, шлемом, бронежилетом и КЗРН (комплексная защита рук и ног, - ред.), иногда - без. Выдают пээры (ПР - палка резиновая, - ред.), наручники и газовые баллончики. Если выезд на митинг, то, конечно, выдают полный комплект. За каждую вещь расписываешься. Иногда спим прямо в обмундировании в ожидании команды. Затем - грузят в автобус и отправляют на место. 

- Нет, никогда.

- Вас привозят на акцию. Что дальше?

- Сидим в автобусе до поступления команды "на выход". Если акция массовая, то берем щиты. Но не обязательно используем - дополнительная защита может оставаться в автобусе, если в ней нет надобности. Дают команду - идем туда, куда скажут. Строимся, разделяем митингующих, защищаем подходы к административным зданиям.

- Что чувствуешь, глядя на людей перед собой?

- Что я могу чувствовать? Стоишь, как идиот, в полной броне, а мог бы спокойно спать в это время. Единственное желание - всех послать. Но я понимаю, что те, кто стоит сейчас на Майдане - они не хотят беспорядков, они не провокаторы. Провокаторы бросались камнями на Банковой, таранили грейдером. А те, кто на Майдане - они просто хотят другую страну. Так вот мы - те, кто в оцеплении - тоже хотим другую страну и хотим в Европейский Союз. Я такой же, как и они. Я был по ту сторону баррикад. А сейчас меня призвали. Это не значит, что я кого-то предал или у меня изменились жизненные приоритеты и ценности. Но я принял присягу. Когда поют гимн - в душе пою вместе с ними.

- А подпевать вслух нельзя?

- Запрещены любые контакты. Разве что, если никто не видит.

- Устав прямо запрещает наносить удары по голове, конечностям, спине. Применять силу можно в разумных пределах по мягким частям тела. Это все прописано в законах и уставе. Нельзя бить берцами лежащих. Сопротивляется - надень наручники. Бить нельзя.

- Специальные средства позволяется использовать лишь в случае угрозы твоей жизни. При этом ты должен предупредить нарушителя, что ты сейчас применишь силу, если он не исправится.

- Если бы была команда стрелять в людей?

- Однозначного ответа быть не может. Приказы обсуждению не подлежат. Но все зависит от обстоятельств. Если бы дали команду стрелять по мирным демонстрантам - нет, никогда. Это убийство.

- Те, кто применял излишнюю силу против митингующих, - они должны понести наказание?

- Они нарушили закон, нарушили человеческие нормы. Если они могут избить студента на Майдане, разбить ему голову - разве можно их считать после этого нормальными? Мы присягали на верность народу, а не политикам, которые это разрешили. Но на службу призывают разных людей. Кто-то приходит и с пээром в руках тешит свои комплексы. Такие люди здесь тоже есть. Но остальным важно помнить, что рано или поздно все закончится и мы должны оставаться людьми.

- Что можешь сказать о "Беркуте"?

- Иногда вместе патрулируем. Встретить адекватного человека среди них - редкость. Мы - служим, они - работают. Вот и все. Они вечером едут домой, мы - в часть.

- Как вас кормят на выезде?

- Иногда выдают сухой паек, обычно это хлеб и сало. Перед выездом на кухню отправляют кого-нибудь, кто приготовит. Затем - заносят в автобус, раздают. Когда стоим долго, могут привезти полевую кухню с горячей едой - первое, второе. У каждого есть свой персональный котелок, кружка и ложка. 

- В туалет как и куда ходите на акциях? 

- Как придется. Но обычно везде, куда ездим, есть туалеты, так что без крайностей. По одному ходить нельзя - только если хочет большая часть группы. Тогда старший ведет группу справить нужду. Если большинство в туалет не хочет, то приходится терпеть. 

- Что в службе самое трудное?

- Отсутствие справедливости. Во всем. Масса ситуаций, когда тебя смешивают с дерьмом. Это не имеет отношения к тренировкам и воспитанию духа. Если ты пытаешься бороться с этим - ломают нарядами, унижают. В итоге ты голодный, хочешь спать, все тебя злит. Программирование ненависти. Тебя ломают, пока ты не смиришься и не станешь без раздумий делать все, чего от тебя хотят. Мне кажется, что изменить ситуацию снизу невозможно. Читаешь уставы, законы - все отлично. Но это все не выполняется. Надо менять не солдата, а систему.

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГАБізнесІнформ в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.

Ось наш МАНІФЕСТ:

Регіонал – це не національність.

Регіонал – це не релігія.

Регіонал – це не політичні погляди, бо в партії регіонів немає ідеології, а платформа абстрактна.

Регіонал – це не позиція, бо партія регіонів протягом кількох днів може міняти курс на 180 градусів, як це було зі вступом до ЄС.

Регіонал – це відповідальність за всі дії влади. І всю її бездіяльність.

Регіонал – це людина, яка разом із владою буде мовчати або брехати про активістів Майдану, яких убивають і калічать по одному.

Регіонал – це людина, яка бачитиме в побитті мирних людей на #Євромайдан'і «ексцес виконавця» чи шукатиме виправдань для тих, хто бив.

НАША ПЕРША ДІЯ:

Зустріч у Європі. Більшість із регіоналів на свята виїжджають у Європу, де їм, зазвичай, комфортніше відпочивати. Але там вони не можуть обгородити себе Беркутом, тому дістати їх дуже легко. Якщо у когось є інформація, хто і куди вилітає на свята, викладайте, будь ласка, інформацію або надсилайте приватно. Рейси, аеропорти, готелі, курорти або просто міста. Небайдужі українці є скрізь, та й іноземці в більшості є союзниками, тому найбільш одіозних представників влади може чекати дуже ефектний "новорічний сюрприз біля Йолки", а то і взагалі недружелюбний прийом і зіпсовані канікули. Бонус - персональні репутаційні наслідки.

Прохання поширити цю інформацію. Дякую.

by Andriy Gerus, євромайдан-львів

«Протест — это когда я заявляю: то-то и то-то меня не устраивает. Сопротивление — это когда я делаю так, чтобы то, что меня не устраивает, прекратило существование. Протест — это когда я заявляю: всё, я в этом больше не участвую. Сопротивление — это когда я делаю так, чтобы и все остальные тоже в этом не участвовали». Приблизительно так — дословно не помню — говорил на конференции по Вьетнаму в феврале этого года в [Западном] Берлине один чернокожий американец, представитель движения «Black Power»[1]

Студенты вовсе не «устраивают восстание», они учатся сопротивляться. Да, полетели камни, да, разлетелись вдребезги стекла в здании концерна Шпрингера в [Западном] Берлине. Запылали машины, были захвачены водометы, пострадала одна из редакций «Бильд цайтунг», были проткнуты шины, парализовано транспортное сообщение, опрокинуты грузовики[2], прорваны цепи полиции — да, было применено насилие, физическое насилие. Выходу шпрингеровской прессы, несмотря на это, помешать не удалось, уличное движение было восстановлено через несколько часов[3]. За оконные стекла заплатит страховая компания. Вместо сожженных грузовиков выедут другие. Поголовье полицейских водометов не уменьшится, как не будет недостатка и в резиновых дубинках. Значит, все, что случилось, может повториться вновь: шпрингеровская пресса может и дальше продолжать свою кампанию оголтелой травли, Клаус Шутц[4] может и дальше призывать к тому, чтобы «посмотреть этим субъектам[5] в лицо» и — будем последовательны — врезать по ним (как это уже было 21 февраля[6]), а в конечном итоге — стрелять.

Граница между словесным протестом и физическим сопротивлением была пройдена во время демонстраций в связи с покушением на Руди Дучке в пасхальные дни — впервые в массовом порядке, а не отдельными личностями, в течение нескольких дней и повсеместно, а не только в [Западном] Берлине, на практике, а не символически. После 2 июня жгли газеты Шпрингера — теперь пытаются блокировать их доставку. 2 июня бросали только помидоры и тухлые яйца — теперь бросают камни. В феврале был показан веселый и смешной фильм о том, как делать «коктейль Молотова»[7] — теперь бутылки с коктейлем действительно заполыхали. Граница между протестом и сопротивлением была пройдена — но пройденанеэффективно. И все же то, что случилось, может повториться: соотношение сил не изменилось. Сопротивляться научились. Но позиции власти захвачены не были. Так можно ли поэтому назвать все произошедшее бессмысленным, шапкозакидательским, террористическим, аполитичным, бессильным насилием?

Давайте поставим точки над «i». Чего хочет политическая власть? Та власть, что осуждает бросающих камни демонстрантов и поджоги, но не оголтелую шпрингеровскую пропаганду, не бомбардировки Вьетнама, не террор в Иране, не пытки в ЮАР. Так власть, которая может — по закону — экспроприировать Шпрингера, но вместо этого создает «большую коалицию». Та власть, которая может в СМИ рассказать правду о газетах «Бильд» и «Берлинер цайтунг», но вместо этого распространяет ложь о студентах. Та власть, что лицемерно осуждает насилие и привержена «двойному стандарту», что стремится именно к тому, чего мы, вышедшие в эти дни на улицы — с камнями и без камней — вовсе не хотим: навязать нам судьбу бессильных, лишенных самостоятельности масс, навязать нам роль никому не страшной оппозиции, навязать нам демократические игры в песочнице как нашу судьбу. А если дело примет серьезный оборот — чрезвычайное положение.

Джонсон, который объявил Мартина Лютера Кинга национальным героем[8], Кизингер, который выразил по телефону соболезнование в связи с покушением на Дучке — оба они представители системы насилия, системы, против которой выступали и Кинг, и Дучке, системы насилия, которая породила и Шпрингера, и войну во Вьетнаме. Поэтому ни у Джонсона, ни у Кизингера нет ни морального, ни политического права осуждать сопротивление студентов.

Вновь ставим точки над «i». Документально доказано, что у нас не просто кто-то кого-то расстрелял среди бела дня[9], а что протест интеллигенции против оглупления масс был серьезно изучен и осмыслен концерном Шпрингера — и концерн принял меры, чтобы провозгласить тех, кто выступает против [его] кампании оглупления, людьми, выступающими против бога, и вообще субъектами, которые якобы всегда против всего. Документально доказано, что бюргерская фирма «Обычаи & Хорошие манеры» — это кандалы и что эти кандалы могут и должны быть разбиты, если кандальников начинают избивать и расстреливать. Документально доказано, что в этой стране еще есть люди, которые не только втайне не поддерживают и осуждают террор и насилие, но готовы рискнуть сказать это открыто и не дают себя запугать, то есть что есть люди, способные сопротивляться и показать всем, что так, как прежде, продолжаться не может. Документально доказано, что пропаганда смерти общественно опасна, и поэтому в обществе нашлись силы, готовые не идти на заклание. Документально доказано, что человеческая жизнь стоит гораздо больше оконных стекол и машин — как грузовиков концерна Шпрингера, так и автомобилей демонстрантов, разбитых и искореженных полицией во время акции снятия блокады со здания издательства Шпрингера в [Западном] Берлине. Документально доказано, что в обществе наконец появились силы, готовые не только называть невыносимое невыносимым, но и организовывать процесс разоружения Шпрингера и его прислужников.

Итак, было продемонстрировано, что в нашем распоряжении есть и другие средства, более эффективные, нежели те, что доказали свою несостоятельность (я имею в виду демонстрации, протесты, слушание дела Шпрингера[10] и т.п.), раз не смогли предотвратить покушение на Руди Дучке. Итак, поскольку кандалы фирмы «Покой & Порядок» уже разорваны [самой властью], мы можем и должны начать новую дискуссию о насилии и ответном насилии. Ответное насилие в той форме, в какой оно практиковалось в пасхальные дни, не подходит для того, чтобы вызвать симпатии [оппозиционных сил], чтобы привлечь на сторону внепарламентской оппозиции запуганных правительственным насилием либералов. Ответное насилие должно превратиться в такое насилие, которое соразмерно полицейскому насилию, в такое насилие, в котором продуманный расчет заменит бессильную ярость, такое насилие, которое на использование полиции в качестве вооруженной, военной силы тоже ответит вооруженными, военными средствами.

Истеблишмент, «правящую верхушку» нужно принудить к переговорам с Руди – так, чтобы правительство, парламентские партии и союзы [предпринимателей] поняли: сейчас есть один-единственный способ сохранить их любимую фирму «Покой & Порядок» — экспроприировать Шпрингера.

Шутки кончились.

«Протест — это когда я заявляю: то-то и то-то меня не устраивает. Сопротивление — это когда я делаю так, чтобы то, что меня не устраивает, прекратило существование».

Об этом на своей странице в Фейсбук написала журналистка Ольга Червакова, передаетЦензор.НЕТ.

"С учетом того, что следствие говорит о задержании владельца автомашины, можно предположить, что Храмцов уже задержан", - написала журналистка.

Читайте также на «Цензор.НЕТ»: Кипиани об избиении Чорновол: "На что рассчитывают менты, которые это делают?"

"На человека с фамилией Храмцов Александр Владимирович зарегистрирована первичная организация Партии регионов в Шевченковском р-не города Запорожье (скриншот с сайта Государственной регистрационной службы Украины) и Кайен, из которого было совершено нападение на Таню Чорновол", - позже добавила Червакова.

Источник:http://censor.net.ua/p264854

Источник:http://censor.net.ua/p264854http://img.pravda.com.ua/files/f/3/f31a476-2.jpg