Почєму у любітєлєй шума может бить чєрєпно-мозговой ПТСР.

Касательно ПТСР, которого (как известно любому шпаццкому врачу) избежало только 7% побывавших на войне.

Война первым делом отбивает страхи перед социальными табу и приучает к результативным решениям. Если какой-то ебанутый меломан по соседству начнет сверлить за полночь голову «Сектором Газа», я не буду мучительно терпеть и топиться в подушке, разрываясь между «невозможно спать» и «неудобно сделать замечание».

Ну вот как это так? Ты встанешь, пойдешь искать на звук по темным пролетам в два часа ночи «нехорошую квартиру», давить пальцем чужой звонок, А потом, не сразу, оттуда кто-то выйдет и спросит: «Че надо?»

— Извините, но вы бы не могли?..
— Нет…
— Но уже начало третьего, а мне завтра надо…
— А мне не надо, и че?

Невообразимая постсоветская этическая окрошка из представлений о нормах поведения гусар и барышень, гимназисток и юнкеров, комсомольцев и комсомолиц, персонажей классической драмы и боевиков кино, блатной романтики и этикета покорителей космоса привела к появлению эталонной модели «приличного человека», неспособного выжить в дикой природе

А отсутствие механизма социальной защиты этого «приличного человека» в виде, например, полиции — которой не в падло приехать по такому вопросу как «музыка в три часа ночи» или «сосед припарковался на газоне» — привела к паразитированию на «социально приемлемых» моделях поведения.

«Приличный человек»- это безропотный терпила в шляпе и под дождем, которого посылают нахуй все: от ночных любителей «Сектора Газа» до паспортистки в ЖРЭО и участковой лепилы в поликлинике. Это раб этических социальных обязательств — неписаных, но даже более строгих, чем закон — и лепящих из него нежизнеспособную химеру.

Который, согласно мушкетерским правилам, не может пройти мимо творящегося беззакония, одновременно, по воровским-романтическим понятиям не должен стучать в полицию, по-комсомольским не должен звать свою банду на помощь, но выступить гордо и в одиночку. А потом, предсказуемо получив от гопы кулаками в ебло и ногами по ребрам, как гимназист обязан «быть выше этого».

Тяжела и омерзительна жизнь «нормального человека» в постсоветской стране, особенно в городе.

***
И тут возвращается, значит, из АТО Фокс — добрый и милый, слегка застенчивый упырь. И сталкивается с проблемой «Сектор Газа» в половине третьего ночи».

Здешняя военная жизнь приучила его не то чтобы стрелять по каждому поводу — просто искать реальные пути решения проблем и устранения жизненных перикулезов. Например, когда ветром обрывает провода, надо или самостоятельно их починить, или сидеть без света — потому что электриков на фронте нет. Альтернатива не предусмотрена, и Фокс, матюкаясь, лезет на провода. А мы стараемся не держаться за его лестницу, потому что она железная. В конце-концов, не обязательно из-за электричества погибать непременно всем коллективом.

И вот Фокс говорит: «Вы не могли бы немножко тише…» — а ему в ответ «Нет, не могли бы, иди нахуй», привычно пытаясь паразитировать на абстрактной модели «приличного человека», который получив отрицательный ответ на свои вытебеньки покорно приподнимет шляпу и безропотно убредет обратно под дождь.

Но у Фокса уже другая модель «приличного человека». Эта модель предусматривает, что если уж ты взялся решать проблему, «закрывать вопрос» — то его надо закрыть. Хули ему сектор газа, он зубами провода под напряжением соединял. И, согласно своей модели, Фокс оценивает обстановку, и решает — что будет эффективней в сложившейся ситуации — выбить челюсть, или вежливо сказать «айлл бибек», сходить домой за пассатижами и вывернуть к ебаной матери электрощиток меломана?

Тем более, что по закону он прав, полиция опять заблудилась в дебрях микрорайона, а обязанность гражданина — препятствовать правонарушениям.

Фокс не агрессивный безумец. Он понимает баланс сил, понимает право закона, понимает риск последствий. Но на него больше не действует мантра «приличные люди так не поступают», «надо быть выше этого», «будь умнее — уступи дураку», и «не обращай внимания — сбережешь нервы».

Безусловно, с точки зрения граждан, паразитирующих на кастрированных и искусственно ослабленных морально-этических моделях, возвращение нормальных людей со здоровыми человеческими реакциями на бытовое блядство с фронта в мирную жизнь выглядит как нашествие сумасшедших асоциалов с Вьетнамской войны. Люди с загрубленной на фронте этической калибровкой не понимают — с каких хуев тебе можно, а мне нельзя?

Поэтому правда, на самом деле, зеркально-симметрична. 7% асоциалов понимают, что модель «приличного человека», кажется, необратимо изменилась, человека-в-шляпе сменил человек-в-берцах, а громкую музыку придется выключать в 23-00.

Потому шо может быть черепно-мозговой ПТСР.