Когда я был маленьким, я ходил в детский сад. Недавно я узнал: и звери тоже ходят.

 Да, да. Мой знакомый ослик и его друзья, поросёнок и медвежонок, придумали, например, свой детский сад.

 И у них всё, как в настоящем детском саду.

 Даже расписание есть, когда они что делают.

 Вот, например, утром. Утром они слонячут, а это значит — хорошо и много едят.

 Потом свинячут. Ну, это и без слов ясно. Просто сидят в грязной луже.

 Затем они утятют — моются.

 И вновь слонячут — обедают.

 А после обеда медвежачут — крепко спят.

 Очень хорошее расписание, не правда ли? Когда я его прочёл, мне очень понравилось оно. До того понравилось, что решил я сам пожить в детском саду.

 Целый год я жил там, слонячил, утятил, а иногда, если с кем-нибудь происходило что-то смешное, я записывал.

 Вот почему я назвал эти сказки «В медвежачий час». Я писал их, когда все спали.

 Как ослик купался

 Пришёл длинноухий к речке, а вода холодная. Опустил он ножку и заворчал: бррр...

 Выглянул из воды лягушонок и спросил:

 — Чего вы тут кричите: бррр?!

 Ослику стало стыдно, что он боится холодной воды.

 — А я, я потому что бррр... Просто я ем брёвна. Понятно?

 — Понятно, — сказал лягушонок. — Значит, вы есть тот самый страшный крокодил.

 — Совершенно точно, — кивнул ослик.

 — А, простите, пожалуйста, — опять спросил лягушонок, — а кроме брёвен, вы что-нибудь ещё можете есть? Я слышал, паровоз даже.

 — Совершенно точно, — кивнул ослик.

 — Ну, а почему тогда, — заквакал лягушонок, — вы такой худой?

 — Просто, — ответил ослик, — опоздал сегодня съесть поезд. Я пришёл, а он ушёл в Африку греть животик.

 — Понятно, — сказал лягушонок. — В Африке жарко. И если там долго греть живот, он растает, и вместо паровоза получится корыто.

 — Ну и что, — сказал ослик. — Корыто ведь съесть ещё проще.

 — Вот, вот, — запрыгал лягушонок, — я тоже так подумал. Почему и заговорил о паровозе. Дорогой крокодил, у меня есть корыто. В нём мама купает меня в чистом дождике. Мне это не нравится. Ведь я... люблю грязь. Так не поможете ли вы и не съедите ли это проклятое корыто на завтрак?

 И тут ослик захохотал:

 — Ну и хитрец! Я хотел его обмануть, а выходит, он обманул меня. Так слушай же, грязнуля. Я не крокодил, конечно. Но если ты не будешь мыться, явится настоящий крокодил и съест тебя. Больше всяких брёвен и корыт они любят грязных лягушек. Мойся скорей!

 Где верёвочка?

 Ослик любил говорить: «Всё на свете просто, просто». Это, наконец, надоело Мишке, и он сказал:

 — Если всё просто, то объясни, например, почему звёзды висят в небе и не падают. Разве это просто?

 — Конечно, — сказал ослик. — Они на ниточке.

 — Ну, а Земля?

 — Земля — она большая и толстая. Она на верёвочке.

 — А интересно знать, — буркнул медведь, — где та верёвочка?

 — Наверно, где-то есть. Просто посмотреть надо.

 Они пошли и посмотрели. Вначале они увидели колышек. Потом верёвочку. А на верёвочке — маленького, маленького козлёнка.

 — Вот, — захохотал медвежонок, — один козлик держит всю нашу Землю! Не правда ли, это очень смешно, ослик?

 — Нет, — вздохнул ослик, — это совсем грустно. Ведь очень трудно такому маленькому держать такую большую Землю!

 Не фантазируй

 Ослик и его друзья всегда просыпали. И вот однажды ослик сказал:

 — Надо что-то делать.

 — Да, — сказал Мишка. — Петушка завести неплохо. Он будит.

 — А что такое петушок? — спросил глупый ослик.

 — Ну, как тебе объяснить, — зачмокал Мишка. — Во-первых, у него гребень.

 — Гребень, — не дослушал ослик, — знаю, это то, чем гребут.

 И он тут же побежал на луг, нашёл грабли и поставил их на затылок.

 — Вот, по-моему, петушок.

 — Э-э-э-э, — захохотал Мишка. — Не петушок, а телевизор.

 — Телевизор? — удивился ослик. — А что это?

 — Это очень сложная вещь, — сказал Мишка.

 — Мишенька, — спросил ослик, — ну, а что ест эта сложная вещь?

 — Лампочки, дорогой ослик, лампочки. Если у телевизора открыть живот — там одни лампочки.

 — Одни лампочки. Ну и что? — Ослик улыбнулся, взял сумку и пошёл в город.

 — Тридцать лампочек. На обед, на завтрак и на ужин, — сказал он продавцу.

 И все тридцать лампочек исчезли в животе ослика. Ослик потолстел, а к вечеру засветился.

 Да, лампочки горели у него в животе, а все думали: «Ослик это или не ослик? Или маленький троллейбус?»

 Ну, конечно, вы не забыли, что на затылке у ослика торчали грабли, а цепочка огней вилась вокруг живота. И если бы вы увидели ослика, то не узнали его. Вы бы ошиблись. Ошиблись. В тот вечер ошибались все.

 Каждый становился за осликом в очередь и ждал, когда тот его повезёт.

 Но ослик не мог везти столько народу. И он убежал.

 Но бывают же такие люди! Они всюду бегали за осликом и кричали:

 — Безобразие! Этот троллейбус отказывается ехать. А кто позволил ему, он же городской транспорт!

 В конце концов дело кончилось тем, что пришёл милиционер. Он взял троллейбус за ушко и повёл в милицию. Там троллейбус поставили в угол, и он простоял в нём всю ночь.

 А к утру огни потухли, гребень свалился, и все увидели:

 — Да это же глупый ослик!

 Ослика отпустили домой и попросили больше не фантазировать. Не воображать себя ни петухом, ни телевизором.

 Как видишь, всё это кончается плохо. Углом, в который тебя ставят.

 Пироги

 Однажды ослик, поросёнок и медвежонок пекли пироги. И вдруг ослик сказал:

 — А вы знаете, недавно я читал старую книгу. Там лодки назывались так — пироги. Наверное, их тоже пекли?

 — Конечно, пекли, — завизжал поросёнок. — А если они начинали течь, то дырочки затыкали изюмом.

 — Хо-хо! — захохотал медвежонок. — А это очень вкусно. Давайте испечём такую пирогу и немного поплаваем в ней.

 — Ура! — закричали ослик и поросёнок и принялись за дело.

 Удивительная получилась пирога. Вкусная и большая-большая. Даже слон смог бы в ней плавать. А ослик, поросёнок и медвежонок уселись совсем свободно. И поплыли.

 День плыли, два.

 Кушать захотели. Съели шоколадный парус.

 День плыли, два.

 Кушать захотели. Съели пряничные вёсла.

 День плыли, два.

 Кушать захотели. Стали выковыривать изюм.

 И тут пирога пошла ко дну.

 — По-моему, тонем, — захрюкал поросёнок.

 — Да, да, — ответил ослик, — уже давно.

 — Что же делать?! — закричал Мишка.

 — Пл-о-отик. Во-о крушениях всегда-а, — заплакал ослик, — делают пло-о-о-тик.

 — А, — заворчал медведь, — знаю. Плотиком будет тот, кто плотнее всех поужинал. Толстяки не тонут.

 Медвежонок стукнул каждого по животу и сказал:

 — Поросёнок будет плотиком.

 Ослик и медвежонок сели поросёнку на спину и поплыли.

 Они плыли так до самого берега. И только рыбам было жаль поросёнка. Они вздыхали и говорили:

 — У этого плотика очень грустный мотор. Он без конца хрипит и хрюкает.

 Половичок

 Ты знаешь, как умел ослик шутить. Собственно говоря, это было единственное, что его выручало.

 Вот, например, однажды был такой случай.

 Пошёл ослик на луг ловить бабочек. Ходил, ходил — никого. И вдруг под кустами — что-то большое, пятнистое.

 «О, — подумал ослик, — вот это бабочка!»

 И хлопнул ослик её сачком. А бабочка как зарычит:

 — Какое безобразие! Кто посмел это сделать!

 — Я, — сказал ослик. — И совсем это не безобразие. Вот ты ведёшь себя безобразно, бабочка, раз так рычишь. Бабочки не должны рычать.

 — Да я не бабочка, — опять зарычало под кустом, — я тигр.

 — Тигр, — испугался было ослик. — Надо спасаться! — И тут же сообразил: — Нет, ты не тигр, — сказал он. — Какой же ты тигр, если у тебя на голове колпак? Ты просто шут.

 — Какой шут? — удивился тигр.

 — Гороховый, — сказал ослик. — И тебе надо есть горох.

 — А это вкусно? — спросил тигр.

 — Вкусней всего-всего на свете! — ответил ослик.

 — А дай попробовать, — попросил тигр.

 — Ладно, — сказал ослик. — Только вначале ты сделаешь то, о чём я попрошу. Итак, значит, я тебя два раза стукну, а ты промолчишь.

 — Хорошо, — кивнул тигр, — потерплю немножко ради твоего гороха.

 А ослик скорей побежал домой и сказал:

 — А вы знаете, поросёнок и медвежонок, я купил прекрасный половичок. Такой полосатенький... Взгляните.

 И показал на тигра.

 Взглянули друзья и заплакали:

 — Зачем ты привёл его, он нас съест?!

 — Трусишки, — закричал ослик. — До чего дожили, половиков даже стали бояться. А ну, смотрите, сейчас я буду из него выбивать пыль.

 И ослик взмахнул палкой и изо всей силы стукнул тигра по носу.

 — Ой, — закричал тигр. — Не надо мне гороху. Не надо!

 И он зажал нос лапой и убежал в лес.

 Ну, а ослик? Ты думаешь, он радовался? Нет, он был настоящий шутник. Поэтому он и сказал с грустью:

 — Ну вот видите, какие вы плохие. Всё вам не нравится. Из-за вас убежал такой прекрасный половичок. Никогда я его больше не увижу.

 И тут ослик заплакал, а медвежонок и поросёнок стали его утешать:

 — Прости нас, мы совсем глупые.

 Самолётик

 Ослик ходил и с самого утра кричал: «Уу-уу!»

 — Что ты делаешь? — спросил его медвежонок.

 — Моторчик, — сказал ослик.

 — А зачем?

 — Понимаешь, — объяснил ослик. — Я сделал деревянный самолёт, а он не летает. Нет моторчика. Вот теперь, если я в него сяду и закричу, как моторчик, «уу», то он полетит, наверное.

 — Конечно, полетит! — закричал глупый медвежонок.

 Ему очень хотелось летать.

 И они тут же сели на самолётик.

 — Уу-уу-уу, — загудел ослик.

 Но самолёт ни с места.

 — Ты почему не летишь? — спросил ослик у самолёта. — Разве не слышишь, как гудит твой моторчик?

 — Слышу, — ответил самолётик.

 — Тогда в чём же дело? — топнул ногой ослик.

 — А мне кажется, — сказал самолётик, — что у меня не тот моторчик. Настоящие моторы надо заводить.

 — Ах так! — рассердился ослик. — Я настоящий моторчик. — И он махнул хвостиком и крикнул медвежонку: — Заводи!

 Медвежонок схватился за хвост и дёрнул.

 И ослик уже готов был крикнуть «у-уу!»

 Но медвежонок очень сильно дёрнул. И потому вместо «уу» ослик вдруг крикнул: «Ай-ай-ай!» И совсем испугался. И не полетел. Ведь моторчики не могут летать, когда вместо «уу» говорят вдруг «ай».

 Спор

 Ослик и медвежонок всегда спорили. Это потому, что один говорил «всё приходит», а другой — «всё уходит».

 Просыпался утром медведь и радовался:

 — Смотри, пришло утро!

 — Ну да, — плакал ослик, — ведь ушла ночь.

 И днём было так же. Опять медведь кричал:

 — День явился!

 И снова плакал ослик:

 — Ну да, ведь ушло утро.

 А однажды было вот что. К ним в гости пришёл слон.

 — Смотри, смотри! — заорал Мишка. — К нам пришёл слон!

 — Ну да, — заплакал ослик, — ведь он ушёл из дома.

 Град

 Когда был град, ослик всегда прятался. Больно было. В тот град он тоже спрятался, но вдруг подумал: «Да, я сижу в домике и мне не больно, но домику-то ведь больно. Надо его спрятать».

 Ослик залез на крышу и закрыл домик зонтиком.

 — Всё хорошо, — сказал он.

 Но вдруг опять подумал: «Теперь мне не больно, но зонтику, наверное, больно. Как же быть?»

 — Глупый ослик, — заворчал медвежонок. — Всех от града никогда не спрячешь. Кому-нибудь да будет больно.

 — Если так, — сказал ослик, — пусть будет больно мне. — И он сделал над зонтиком крышу и стал по ней бегать — защищать её от града.

 Наконец град кончился.

 Медвежонок пожал ослику ушко и сказал:

 — Ты очень добрый...

 — Что ты, что ты, — замахал на него ослик ушами. — Просто я жалкий ослик и мне всех жалко.