радий був бачити тебе, друже

... он выходит и сразу машет - убрать машину, вот сюда, еще ближе к деревьям. Тонкая сеточка стандартной донбасской посадки ничерта не скрывает, а после тридцать первого марта, когда сепары добивали бк перед очередным неудавшимся перемирием - вряд ли тут осталось хоть одно целое дерево.
На мне - понтовая флиска, чистенькие штаны в мультике и телефон в руке. На нем - старенькая мтпшка, потрепанная кепка и пм на бедре.
- Иногда пиздец, Мартин - говорит он и улыбается, - а иногда нормально. Только людей не хватает. Очень.
... копали они... не, ну как - копали. Тут сланец чистый, тридцать сантиметров грунта - и камень. Я не знаю, как они его долбят, но долбят. Уставшие все до охренения. Пыльные. Веселые. Это второй мехбат, детка, это абсолютно сумасшедшие пацаны.
- Собаку хочу завести, – топаем по начатой траншее, я тоже не пригибаюсь, как-то невдобно перед командиром позиции.
- А чего не заведешь? – пытаюсь не споткнуться.
- Нельзя. Была собака – осколком убило. Вторая прибилась – пуля попала. Нельзя собаку на эту позицию. Не, здесь уже харе вы.бываться, давай пригибаться.
Сбегаем в яму, которая в будущем станет эспешкой, тут же закуриваем. Дым смешивается и поднимается в несмело прогреваемое солнцем небо Донбасса. Знаешь, такое состояние – вроде и не виделись кучу времени, и поговорить есть о чем, но так падают на тебя и эти поломанные деревья, и выдолбленные в сланце окопы с траншеями, и даже ровненький холм с сепарскими позициями – что слова как-то не вяжутся, и мы просто усмехаемся, лениво втягивая в горящие легкие по стомиллионовпервой сигарете.
- Полковник приезжал, из сектора. С проверкой, типа. Спросил меня – шо надо?
- А ты?
- А шо я? Сказал – людей дайте и бк.
- И шо, даст?
- Да щас, догонит и еще раз даст.
- Сколько вас здесь?
- ...
- Охренеть.
- Да. Охренеть.
Сепарский бусик тулит по грунтовке к крайней правой позиции сепаров, и я прямо вот вижу, как вырывается из трубы эм-стоодинадцатая и красной точкой уходит через яр, разматывая за собой тонкую проволочку цвета весенней меди. Алэ – режим тишины, и мы не стреляем, пока сепары не выстрелят первыми. Нет никакого смысла договариваться про режим припинення, если самим же его нарушать, пускать по херу все договоренности – прерогатива противника, которой он обязательно воспользуется.
Уже воспользовался.
Мартин Брест

p.s. радий був бачити тебе, друже.