Мы с тобой - в истории аськи

Мы с тобой - на дне чашек в уютной кофейне

Мы с тобой - на лавке, где-то в теплом парке города

Мы с тобой - в затуманенных страстью взглядах

Мы с тобой - в крошках наспех уничтоженных бутербродов

Мы с тобой - в слезах и смехе от спектаклей

Мы с тобой - в смятых простынях еще теплой постели

Мы с тобой – в аккордах обоюдно любимой музыки

Мы с тобой – в дрожащих голосах в телефонных трубках

Мы с тобой – в главных героях читаемых на одном дыхании книг и так же просмотренных фильмов

Мы с тобой… «Нас» так мало, но «Мы» есть. Вопреки здравому смыслу.

Люди несчастные становятся:

а) либо злобными тварями ненасытными, готовыми разорвать чужие жизни и впиться в свежую "плоть". Такие становятся несчастными навсегда;

б) либо святыми. Такие становятся счастливыми по-настоящему.

Гадкое чувство - разочарование. Оно не дает думать ни о чем, кроме ошибки, допущенной где-то по ходу пьесы. Когда смотришь спектакль и понимаешь, что вот тут, в этой фразе, звучит фальшивая наигранность. Когда перестаешь верить тому, что рисуют для тебя на сцене. Когда не живешь на одном дыхании с актерами, окунаясь с головой в их роли, а замечаешь отвратительные декорации и неумело сшитые костюмы. Когда нетерпеливо ждешь окончания, не для того, чтобы узнать, чем завершится история, а просто лишь бы она прекратилась, и ты снова стал свободен от оков кресла, в котором вдруг стало неудобно, неуютно - не усидеть более.

Психологи говорят: учите детей справляться с разочарованиями. Легко сказать. Когда ты сам переплелся тугими кольцами-удавками с обезнадеживающей тебя темной стороной бессилия, разве ты можешь стать достойным учителем своему ребенку? Достойным того, чтобы поддержать его в те моменты, когда опутает, оплетет его самого.

Можно рассуждать, что человек мудрый и осторожный не допустит разочарований в своей жизни. Не допустит путем изначально скептического отношения к спектаклю. Но не покажется ли жизнь пресной, если всё и всех рассматривать с позиции скептицизма? Или жизнь не должна иметь вкуса? Но зачем тогда она?..

Вчера на детской площадке перед нашим офисом дрались мамашки.

Начался конфликт, приведший к потасовке, естественно, между детьми. Ну, как это обычно бывает у малышей: кто-то кому-то чего-то не дал, а тот другой этого сильно хотел, стал требовать, получил лопаткой по башке, дал по башке лопаткой в ответ и т.д. и т.п.

В момент «разборок» одна из молодых мам подскочила и попыталась разнять детей. Вторая же, не разобравшись, налетела на первую с обвинениями в избиении еёйного дитяти. Первая стала обороняться. Дальше по обычному бабскому сценарию – тягание за куртки (благо, до волос не добрались). Чем закончилось, не знаю, но хочу сказать всем мамам:

1.                 Конфликтные ситуации у детей были, есть и будут – это норма.

2.                 «Помогать» своему ребенку путем лупцевания матери противника – глупость величайшая, т.к., во-первых, плохой пример для вашего же ребенка, а во-вторых, не учит самого малыша выбираться из сложившихся «боевых» ситуаций.

Мамочки, ваш ребенок – самое родное существо на свете для вас, но я вас прошу, держите себя в руках и любите ребенка не на словах, а на деле.

Мудрости вам.

Тридцать т…, елки-метелки, тридцать четыре. Моей паспортной, тетке с маленькими злыми глазками, с губами-ниточками, вечно поджатыми в недовольной гримасе, уже тридцать четыре. Она, паспортная, сухопара, волосы собраны тугим пучком на макушке – ни волоска не выбьется, чтоб не мешали при ходьбе, походкой жесткой и прямой. Одежда какого-то серого цвета, вся из четких линий, ни тебе изгибов плавных, ни тебе сексуальности – залога продолжения рода, да и вообще, плотского удовольствия. Лоб прорезают тонкие морщинки, и каждая – будто прожитый год – глубокая и очевидная.

Моей душевной от силы двадцать. И она – полная противоположность паспортной. Глаза по-детски круглые, рот пухлый и небольшой. И всё норовит улыбнуться. А лучше засмеяться. Да так, чтоб хохотали все вокруг. Потому что должно быть ярко! А чтоб было еще ярче, нужно напялить красные лакированные полусапожки, темно-синие джинсы-облипахи. Чтоб обтянуть заманчиво торчащий задок, что не смогли испортить ни беременности, ни роды, ни кардинальное изменение в размерах. А под красные полусапожки обязательно надеть красную рубаху. Вот и всё, готова к подаче скакуна и сабли! Скакун, чтоб скакать, сабля, чтоб размахивать и… вперред! Навстречу новым приключениям, новым эмоциям, новым яркостям!

Гм, но паспортная-то не дремлет. Стоит уже у входа с указкой в руке. Злющая, как последняя мегера. Взглядом испепеляет, так и ждет, чтоб указкой огреть. По задку. Чтоб спрятала, оделась… поприличнее. Мда.

Но фигли! Душевная делает хитрый маневр, выскальзывает в узкую дверную щель и взбирается на скакуна. Пока паспортная указкой пытается придержать дверь, душевной и след простыл – поскакала, помахав рукой всем и вся, не забыв Солнце, Луну, Землю, ну и паспортную, конечно.

Вот так и живут они обе, в постоянном противостоянии, в постоянном споре. И кто победит покажет лишь время-я-я!..

Стать посреди улицы, начертить вокруг себя круг, поднять его руками, образовав цилиндр - никто не увидит, что внутри.

Там, в одиночестве, сбросить с себя одежду и перекинуться в волчицу. Рвать себя зубами. Вырывать клочки шерсти. До крови терзать тело зверя. Чтоб от боли обезуметь и закричать, взвыть.

В дикой пляске биться о стены цилиндра. До изнеможения, до потери сознания.

Упасть на землю, содрогаясь в конвульсиях.

Почувствовать, наконец, холод.

Напоить своей кровью земельку, отдать ей часть неистовства своего.

Лежать недвижимо.

Пока вновь не проступят человека очертания.

Тогда встать, одеться и вернуться. К людям.

P.S. Еще пару дней отдыха и я точно сойду с ума

Вика стояла у раковины в кухне и ловко чистила картошку. Раз, два, три… Наманикюренные пальчики любовно обхватывали картофелину, отточенными движениями клубень переворачивался, чтобы подставить неочищенный бок.

15 минут и нарезанные овощи красуются в заранее приготовленной веселой посудине.

Масло на сковороде зашипело, когда в изнеможении от ожидания соприкоснулось с тем, что через некоторое время станет вкуснейшим блюдом.

Пока на плите кипела работа, не требующая от хозяйки постоянного внимания, та достала с выдвижной полки баночку с острыми консервированными баклажанами. С теми, что так любит муж.

Секундное напряжение мышц кистей рук… Хлоп – характерный звук открывающейся вакуумной крышки.

Не переставая куховарить, мыслями женщина унеслась в прошлое…

Вот она, сидит на кухне у будущей свекрови, а её, еще молоденькой девушки, будущий супруг – 18летний паренек – колет орехи. Она всегда любила орехи, но в руках не хватало сил их расколоть. А может и хватило бы, если бы очень захотела, очень постаралась. Но почему-то тогда ей казалось правильным, что для неё справляется с неподатливой скорлупой её избранник.

Её никто и никогда не учил премудростям «очаровывать». С этим знанием она родилась. Первые воспоминания о достижении на «любовном» поприще уходили корнями к ней 5-6 летней. Когда в группе в детском саду был один достойный её внимания – Ваня Емельянов. Ванечке нравилась Людочка. Но через очень непродолжительное время Людочка была забыта. Ради неё. Как Вике удалось «приворожить» мальчика – до сих пор загадка. Но удалось.

А перед будущим супругом даже лучшая подруга пыталась хвостом вертеть. Вика тогда молча наблюдала, ждала и внутри знала – он к подруге не уйдет.

Сейчас она сама справлялась с тем, выполнение чего раньше отдавала избраннику. Лишь изредка обращалась к нему за помощью. Потому что сейчас, в её нынешнем возрасте, совсем другим нужно привлечь своего мужчину.

Вика по-прежнему поступает так, как поступает, не анализируя и не просчитывая наперед. И через время, скажем, нянчась с внуками, обернется назад и в который раз удивится своей природной, женской, к месту мудрости…

Вспомнилось мне. Было время не такой глобальной автоматизации жизни. Когда стиральные машинки были наполовину «автоматами». То есть, крутить-то белье крутили, но чтобы выполоскать его, нужны были обычные человеческая сила и участие.

Одна моя сотрудница, что годилась мне в матери, рассказала, как в годы ее молодости была обласкана вниманием мужа. Вот, говорит, кручусь я в кухне, еду готовлю, а муж рядом же, наблюдает, помогает – не важно. Важно, что в какой-то момент его касания перестают быть случайными и становятся недвусмысленно нетерпеливыми. Однокомнатная квартирка, двое маленьких сыновей, а кровь бурлит, играет, зазывает. Что ж делать? Ванная как спасение! Двое влюбленных ретируются туда, включают воду и… Ну, всем понятно. И тут старшенький сынок начинает стучаться в двери:

- Мама, а что ты там делаешь?

- Стираю.

- Стираешь? А папа что там делает?

- Помогает. Белье полоскать. И выкручивать.

И подумалось мне, что автомат-стиралка – вещь в хозяйстве нынче незаменимая, а вот в ванную теперь в такой же однокомнатной квартире не спрячешься, потому что аргумента уже нет.

Или есть?

«…- Я люблю своего мужа, - сказала она.

- Сука, эгоистичная сука, - вынесен вердикт.

- Да как же?.. Что же?.. Я же…

- Молчи. Иди вымой своему мужу ноги, воду отнеси в церковь, освяти и потом выпей. Нет, стой, можешь не освящать, Мы разрешаем…»

Интересно, если у окружающих другой взгляд на идеальность отношений, то нужно следовать чьим-то «советам»? С чего и ради чего? Если «совет» разит слепотой человеческой, то стоит ли вообще брать его во внимание?

Как правило, тот путь, на котором уже стоит человек, может сопровождаться помощью, но первый шаг всегда за героем путешествия. За него никто и никогда не решит, по какой из тропинок леса жизни топать.

Итак, путь выбран. Всё, что на этом пути звучит резко от фальши – пыль обочины. Просто вытереть её и идти налегке вперед.

Выбирайте свой путь. Следуйте ему. Берегите чистоту леса, по которому идете. Храните того, с кем вам повезло разделить дорогу.

Всех люблю.

Ты играешь на саксофоне и готов остудить пыл любого, кто посягнет на твою женщину. У Тебя отличный вкус и крепкие мужские руки. Ты мало говоришь, однако взгляд твой бывает настолько красноречив, что становится понятной излишняя суетность фраз. Ты педант. Иногда я устаю от твоего излишнего педантизма и вытворяю. Ты прощаешь мне всё, хоть и позволяешь себе редкую критику в мой адрес. Редкую, потому что я ж противоположность твоя – импульсивная, резкая на словцо, вспыльчивая и гневливая – невозможная, короче. Ты любишь меня. Все эти годы. Заскоки мои воспринимаешь адекватно, потому как псих в семье должен быть один и он – псих то есть – вовсе не ты. Случается, Ты вдруг решаешь, что мне нужно что-либо пояснить, разжевать, вложить в сознание. Ой, зря. Это ты тоже знаешь, просто не всегда получается удержать приобретенные навыки и переключится на то, что ты уже не на работе со своими подчиненными, что ты уже дома, рядом со своей умной-мудрой-любимой-любящей взбалмошной женой. Ты не играешь. Ты смотришь телевизор в наушниках, чтобы не мешать мне спать, потому что я каждое утро встаю в 6 и ложусь раньше тебя. Ты балуешь меня. Я сама учила тебя этому. Ты отличник в этом предмете. Причем балуешь настолько правильно дозировано, что и придраться не к чему. Ты любишь нашего ребенка и никогда не экономишь на общении с ним, резко прерывая работу, дела, если видишь, что сын остро нуждается в тебе. Ты стабилен. Ты внушаешь уверенность в завтрашнем дне. В какой-то момент нашей с тобой жизни я перестала стоять плечом к плечу с тобой. У меня тогда появилась возможность начинать становиться женщиной, а не просто оставаться другом. И возможностью этой я воспользовалась. Правильно сделала.