Над пропастью в тени. Полярная звезда.

Фото 1.

Фото 2.

Фото 3.

Там, глубоко в лесу, в тишине колючего ельника, на лысой горе стоит каменный идол. Уже и не стоит, а тонет в земле. Захлёбывается. Земля медленно, неотвратимо, фиг знает сколько тысяч лет, забирает его обратно. Не может пока забрать. Сила ещё не покинула его. Ветер не может его уронить. Дождь только умывает его лицо. Черты каменного лица слизнуло время и теперь он уже не умеет опрокинуть вас взглядом, волной животного ужаса. Можно даже провести пальцами по его губам, глазам и потрепать загривок. Зверь уже стар, беззуб - научился бояться людей. Что-то сломалось у него внутри. Так и стоит он в самой чаще, где нет птиц, нет любопытных грибников и больше нет привидений. Я их прогнал - мелкую лесную нечисть.

Фото 4.

Шуганул, швырнув в траву крошки раздавленного черепа из могилы шамана. Такие вещи у меня всегда под рукой. Полезная и сильная штука. Жаль тратить. Это типа, как из пушки по воробьям. Как уепало откатом, только чёрные искры в глазах. Наверно половину лесных засранцев порвало в клочья. Мне их не жаль. Кровососы. Мелочь. Шелупонь. Беда в том, что швырять нужно руками, правильным образом и без перчаток. Потом от этой дряни кожа на руках покраснеет и будет облазить, как от химического ожога. Болеть будет - капец как. Нет времени. Нужно всё делать быстро. Я знаю, что будет больно, но ничего не могу уже изменить. Неприятная особенность наших ритуалов в том, что единожды начав, ты не сможешь остановиться. Это будет экзотический способ самоубийства. Хочешь жить - иди до конца.

Фото 5.

Рассыпал талисманы, прошептал слова, порезал ладонь и аккуратно роняя капли солёной, красной крови обошёл идола, замыкая его в круг. Когда-то давно, когда мир был молод, а в идоле бурлила Сила, фиг бы он мне позволил такие фокусы. Очень давно, фиг знает сколько тысяч лет назад, крутые пацаны тут творили сумашедшие вещи. Ложили этот мир под свои ноги. Теперь же, бледная, порослая мхом, старая каменюка могла только ворчать. Когда мы познакомились с ним, я даже поссал на него. Сбил спесь. Пусть знает уродец - времена изменились. Скатина наградила меня кандидозом, зудом в паху и большего сделать не смог. Представляю себе наших неоязычников - родноверов. Городские засранцы. Дети религиозного невежества. Они обязательно украсили бы этот камень торжественным именем. Типа "древнеславянским". Типа Пердунейро. Потом бы сами нашли в этом Пердунейро древнеукрские корни. Ночью, тайком, при свете фонарика выбили бы на его спине трезубец. И дрочили бы, дрочили и дрочили, роняя тёплые брызги спермы на холодный гранит. Родноверы. Ряженные скоморохи. Воображают, что их вялая сперма - это ценная субстанция. Что с них взять?