Бляди и благородные мужчины.

    Как-то его звали. Породистого, видного айзера. Башер, кажется. Заметный экземпляр. Бывают такие. Вкусные мужики. Припорошен тонкой пылью. Приглушённый звон монет. Восточный аристократ. Холёный, уверенный, умный. Раджа в изгнании. Временно ограничен в средствах и плохо говорит по русски. Особенно трудно ему было говорить, по той странной причине, что ему было что сказать. 

   Башер приходил ко мне в офис. Плавный. Большой. Хищный. Очень настоящий. Виноградный сок. Прикрывал дверь. Поправлял календарь. Ставил на стол пару бутылок вина. Вино он всегда выбирал классное. Знаток. Медленно, но очень метко ронял себя в кресло. Брал стакан. Расстёгивал ширинку. Уважая мои права хозяина, избегал давать прямые указания моей секретарше. Замысловато кивал в её сторону: пусть сука обслужит. Всех русских баб он называл только суками. Иногда блядями. Уважение к женщине, вбитое в его восточную кровь, распостранялось только на женщин.

   Русские бабы, до полноценных женщин не дотягивали. Оставаясь существами приятными, достойными лёгкой пистюлины, пригодными лишь для епли. Хорошо сосущими животными, недостойными создания семьи. Блядями. Иногда, только ради смеха, я старался убедить его в обратном. Хотя понимал - он прав. Все наши бабы - законченные шлюхи. Восточная девушка не станет епацца до свадьбы. Ценят себя. Поэтому они своих баб и уважают. Я тоже их уважаю. Наши конечно дерьмо. Переводняк. Дворняжки. Шлюшки с мелкими амбициями. Достоинства женского не имеют. Переёпаны множество раз разными идиотами. Перетоптаны. Перештопаны. Раздолбаны. Почти все. Во все дырки. Чавкают мокрым. Противно.

    Все наши бабы имели свою цену. Чаще всего номинальную. И тупо давали. По любви, плядь. Уродки. Не мне, так Башеру. Или обоим. Чаще Башеру. Его типаж - танцор диско, пользовался огромным успехом. У русских тёлок. Которых он откровенно презирал. Было обидно за наших дурных баб. А ещё больше обидно за то, что выбирали они не меня. Я мелко мстил, казбеку. Покупал на закуску сало. Башер груснел, но сало не жрал. Упрямо. До третьей бутылки. Потом жрал. Украдкой. Стеснялся. Гордый засранец. Мне было приятно, что ни что человеческое ему не чуждо. При случае, я намекал ему, что он тоже животное. Такое же как и русские девчёнки. Башер краснел, но никогда не спорил в этом вопросе. Предпочитал поговорить о поэзии. А ещё я называл его своим лучшим Черножопым Другом. Мне нравилось видеть, как его передёргивает.