Предугадать, что будут показывать, когда придёт белая горячка, практически невозможно. Интерпретировать постфактум — это да, это сколько угодно, задним умом мы все Нострадамусы в обнимку с Зигмундом Фрейдом и с коллективом Госкомстата на подтанцовке. А слабо, рассчитав IQ, проанализировав MMPI и характерологический опросник Леонгарда-Шмишека, прикинуть на глаз фазу Луны и уровень алкогольдегидрогеназы — и в магазин, со списком? Столько-то бутылок водки, столько-то баллонов пива, трес-кватро текилас для придания общего колорита — будем смотреть что-нибудь про индейцев, дорогой синьор Педрович! Желательно что-нибудь широкоформатное, с Гойко Митичем.



Дед Василий (назовём его так) никаких сложных рассчётов не проводил и никакого кино, естественно, не заказывал — чего смотреть-то? Порнуху? Так один чёрт, кроме давления, ничего не поднимется. Он просто пил водку, потому что это вкусно. И так она греет душу, пока делаешь глоток, да так тепло потом делает в животе, что даже стариковские кости умудряется согреть. Слыхал он в одной, дай бог памяти, передаче, будто организм и сам этот алкоголь вырабатывает. Может быть, и так, но мало, преступно мало. Совершенно не покрывает потребности души. А когда собственная инфраструктура погрязла в злостном саботаже, остаётся что? Правильно, наладить импорт.

Трудно сказать, сколько продолжалась борьба организма (хозяин, хозяин, ты там охренел, ты решил поплавать или забальзамироваться авансом?) с импортируемым продуктом, но расклад изначально был проигрышным. В один из дней, размышляя, сходить ли за поллитрой лекарствия или же погрипповать еще денёк-другой, дед Василий вдруг услышал, что супруга с кем-то на кухне оживлённо болтает. И смеётся. Странно, раньше она всё больше телевизор смотрела или его, деда, чихвостила. Да и с соседями они не больно-то знаются — в подъезде всё больше племя молодое да стрёмное обитает, ровесников раз-два и обчёлся, да и те — кто не в маразме, тот сволочь редкостная. Словом, дефицит общения похлеще дефицита эндогенного этанола. Пойти, нечто, проверить?

Право слово, лучше бы оставался в блаженном неведении. На кухне бабка предавалась разнузданным сексуальным игрищам с тремя дюжими мужиками. На него никто и внимания не обратил, будто он тень отца Гамлета, а они Шекспира не читали. С ходу учинять разбор полётов дед Василий поостерёгся — мало ли, не прибьют, так пригласят поучаствовать, нафиг-нафиг... Поразмыслив немного, он вздохнул, оделся и пошёл за народным утешительным.

Старая, мало того, что поимела удовольствие в тройном объёме, так ещё и спустила собак на вернувшегося деда Василия — мол, что же у меня в доме за стихийное бедствие такое: не успел оправиться от гриппа — а уж снова с фанфуриком пришёл! Ну, тут дед не утерпел. Мол, ты совсем, ма шер кошмар-апа, с глузда съехала! И совесть потеряла! Не надо подменивать понятия, это не у меня стихийное бедствие, это у тебя природное блядствие! Ишь, Мурлен Мурло, троих тут обслуживает, а на благоверного ещё и батончик крошит! Эхх, держите меня семеро!!!

Вы не поверите, какую прыть может развить среднестатистическая бабулька в минуту смертельной опасности. Пока разъярённый дед Василий ревел так, что в период гона мог бы занять место вожака среди лосей без боя, она быстренько забаррикадировала выход из спальни и позвонила 03, перекрывая вопли и адский стук (рогами, не иначе).

На прибывшую спецбригаду (доктор, фельдшер, санитар), дед отреагировал на удивление спокойно, но как-то хмуро и обречённо. Только поинтересовался, освободить ли ему спальню, или же они довольствуются кухней, как в прошлый раз. А старой попенял — мол, экая затейница, в докторов поиграть решила, нашла, кого в халаты переодеть — ну ладно тот, который под доктора косит, а этим двум амбалам только золотой цепи с гимнастом не хватает да малиновых пиджаков, а рожи и так бандитские.

Пройдя за гостями на кухню, дед возмущённо повернулся к бабке: дескать, старая, а тебя не разорвёт? Трое пришли, да ещё те трое не ушли, ты что? Как какие? Вона сидят, даже не оделись, бесстыдники. Чай пьют, курят, сил етицких набираются. Ну ты развернулась, подруга, на старости лет! Я на этом празднике жизни явно лишний. Что? В дурдом? Да с превеликой радостью, хоть вот прямо сейчас. Да? Ну и славно. Водку чтоб пальцем не смели трогать, иначе вернусь — всем устрою вечеринку с извращениями. Ещё не знаю как, но устрою! (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Роняя ключ, прижав к груди буханки,

Вот так войдешь домой, а дома — танки.

© В.Вишневский.

Эту историю мне поведал Владислав Юрьевич, друг и коллега. Вероятно, этот случай мог бы его миновать, если бы не особенности географии нашего автогиганта. Дело в том, что своими тылами (весьма обширными, надо сказать) он примыкает к целой череде дачных посёлков, отсюда такое большое количество дачников среди работников этих тыловых цехов и производств, а также всяких в той или иной степени некондиционных автомобильных запчастей в конструкциях дачных домиков. Кроме того, все тяжёлые экстренные больныеиз этих краёв нередко попадают в заводской медпункт — сюда просто ближе, чем в город.

Нина (назовём её так) для себя решила, что закрытие дачного сезона и праздник сбора урожая грех отмечать одним днём. Это просто несправедливо. В конце концов, сезон длился аж с апреля по октябрь, что само по себе — гражданский подвиг, и фестивалить по этому поводу меньше недели — нахренс. То есть, нонсенс. Словом, медведки засмеют.

Организм сначала пытался робко протестовать. Потом перешёл в режим автопилота. Потом автопилота контузило бутылкой чего покрепче, и он катапультировался, устроив напоследок развёрнутый эпиприступ. Так случилось, что Нина в это время стояла...хорошо, почти стояла на автобусной остановке — дачные киоски позакрывались, и вылазки за спиртово-перечным и плодово-выгодным становились всё длиннее. Увидев, как человек рухнул и забился в конвульсиях, пассажиры подошедшей маршрутки вызвали «скорую», а та доставила Нину в заводской медпункт.

Возвращение в реальность после эпиприступа и так почти всегда сопровождается некоторой непоняткой со стороны пациента — кто я, где я и кто все эти люди? У Нины приступ был первый раз в жизни. Очнулась она уже в медпункте. Поэтому дезориентация была настолько сильной, что взяла интоксикацию в плен без единого выстрела и позвонила белой горячке — мол, можно, клиент созрел.

Осторожно встав на ноги, Нина выглянула в окно здравпункта — надо же себя как-то позиционировать в пространстве. И тут же отшатнулась: на улице шёл бой. Шли танки, сотрясая землю гусеничной дробью, за ними бежала пехота, то припадая к земле, то совершая короткие перебежки. Откуда-то из-за соседнего здания били пулемёты, периодически раздавались выстрелы орудий, от которых перехватывало дух. Разрывы снарядов взметали в воздух пыль и щебень, и звук на некоторое время выключался, отчего всё казалось ещё страшнее. Горизонт был охвачен пламенем и клубами чёрного дыма. Из-за танка появился солдат с гранатомётом. Он целился в окно. Дым, пламя, граната рванула к цели... и прошла выше окна, ударив в стену. Нина рухнула на пол и закрыла голову руками.

Попытки диспетчера, дамы с добрым сердцем и монументальными формами, успокоить больную, только усилили панику — да вы тут все с ума посходили, ходите в полный рост, ни снайперов не боитесь, ни артиллерии! Всё, нафиг, под стол!

Послали за Владиславом Юрьевичем — мол, ваш делирионавт, вам и спасать. Прибыв на место, он ужаснулся и умилился. За столом, вполоборота к двери, сидела диспетчер и сосредоточенно подправляла маникюр огромными портняжьими ножницами. На полу, обхватив её колени руками и склонив на них голову, сидела Нина. Дамы хором пели «Бьётся в тесной печурке огонь, на поленьях смола, как слеза». Временами диспетчер отрывалась от маникюра, гладила Нину по голове и обнадёживала: дескать, прорвёмся! Русские не сдаются! Если что, пойдём в штыковую атаку — и делала выпад ножницами в сторону двери.

Владислав Юрьевич проглотил тираду о технике безопасности, поскольку не смог подыскать ей достойного цензурного эквивалента, и поспешил сообщить, что борт прибыл, можно эвакуироваться в тыл, подкрепление на месте, готово контратаковать — словом, победа будет за нами! (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Трудно сказать, выиграл или проиграл бы мир от слияния физического и виртуального пространств. Конечно, можно быстренько накопать аргументов в пользу как той, так и другой версии развития событий — не надо даже отходить от монитора. Но ведь это как с коммунизмом — пока не попытаешься построить, коминтерн так и будет ушами хлопать, речи пламенные толкать да средства на стачки и теракты всё с тех же буржуев собирать — утописты, право слово. Не знаю, как насчёт конкретной игры — всё не могу выбрать, которой отдал бы предпочтение — но общая идея с сохранениями и перезагрузкой мне определённо нравится. И аптечки, чтоб вот только что был практически в коме — и вот уже снова полностью боеспособен, без этих долгих недель на сращивание переломов, лечение последствий контузии и реабилитацию после полостных операций. И чтобы игровые деньги можно было обналичить.

 

Андрей (назовём его так) за компьютером проводил всё свободное время. А отчего бы не проводить? Инвалидность в психбольнице дали, на работу ходить не надо, друзьями не обзавёлся — сиди да играй целыми днями. Всяко меньше напрягает, чем с реальными людьми общаться. Опять же, можно безнаказанно зарубить или пристрелить, если кто стал наглеть. А пока ходишь за хлебом или сигаретами, приходится выбирать выражения и линию поведения, чтобы не получить по ушам от гоблинов, которых в игре валишь пачками, даже особо не сохраняясь. Нетушки, виртуал рулит. Жаль, принтер еду с сигаретами не печатает. И девчонок с порносайта, но чтоб без претензий, капризов и микрофлоры.

Трудно сказать, что его подкосило: неаккуратный приём лекарств, бессонница или же сочетание «Сталкера» днём, DOOMа ночью и изучения истории государства Российского по интернет-источникам, с комментами и срачем, в перерыве (порнография не в счёт, её действие было целебным, но удручающе слабым), а только слияние реальностей произошло не в Сколково и не в Кремниевой долине, а в отдельно взятой квартире панельной многоэтажки.

Вначале совершенно предательски закончились сигареты. Пришлось собираться в открытый космос улицы. Ей-богу, проще всю Припять с одним «Абаканом» и тремя аптечками пройти. Гадский Барсик, наглючий котяра, беззастенчивым мявом затребовал и ему захватить чего пожрать. Ох, не надо было его к «Вискасу» приучать, туда явно какой-то кошачий наркотик подмешивают, после него эта скотина воротит нос даже от колбасы.

Выйдя на лестничную площадку, Андрей понял, что что-то вокруг неуловимо изменилось. Вроде бы всё на месте, но оно другое. Чужое, враждебное. Тени чуть более резкие, переходы цветов неестественные, но главное — запах страха и ожидания беды. Он не исчез и на улице; напротив, он густо повис в холодном воздухе. Прохожие на улице, продавцы в магазине — все продолжали как ни в чём не бывало заниматься своими делами, и это только усиливало ощущение их чужеродности, ненатуральности. Но отчего же ему так страшно?

Вернувшись из магазина, Андрей плюхнул коту в миску его наркотик, а сам метнулся за компьютер. И вовремя: по Зоне объявили предупреждение о выбросе. А за окном завыла сирена. Вот тут-то до него дошло: всё, игры кончились. Выброс энергии из сердца Зоны накроет город, и все жители превратятся в зомби. Надо срочно что-то предпринять. Антидот! Метнувшись к шкафчику с лекарствами, Андрей достал галоперидол: раз голоса глушит, то и от зомбирования должен помочь. Что ещё? Ах, да, ванная. Набрал, залез. С головой, только трубку для дыхания оставил.

Вот только у кота были свои соображения относительно гражданской обороны. Он как раз закончил вылизывать миску и пришёл выразить хозяину своё бесконечное «мурр». А тот решил водолаза изобразить. Ну да ладно, нежно мурчать мы умеем и с бортика...только он, зараза, скользкий...ХОЗЯИН!!! ОТСТАВИТЬ ПОГРУЖЕНИЕ НА ПЕРИСКОПНУЮ ГЛУБИНУ, ЮНГУ В ГАЛЬЮНЕ ЗАБЫЛИ!!!

Пришедшие с работы родители застали захватывающую картину: по мокрым полам квартиры, лихо пробуксовывая когтями на поворотах, нёсся мокрый всклокоченный Барсик, проигрывая некоторое расстояние собственным глазам-плошкам, которые, судя по форе, дали низкий старт мгновением раньше. Следом, в маске ныряльщика с трубкой на отлёте, повторяя пробуксовку на поворотах с несколько меньшей грацией (когтями не вышел) мчался Андрей. Квартиру потряс вопль: «БАРСИК, СКОТОБАЗА, ИЗ-ЗА ТЕБЯ Я ТЕПЕРЬ ЗОМБИ!!! ВЕРНИ МНЕ ДУШУ, СВОЛОЧЬ!!!» Вздохнув, отец пошёл ловить зомби, а мать — вызывать спецбригаду. (Малявин Максим Иванович, Блог добрых психиатров. Россия)

Учитывая культуральные особенности родной страны, должен заметить, что перед психиатрами стоит очень важная задача: не допустить, чтобы одна российская беда водила автотранспорт по второй. Причём, наличие противопоказаний чаще всего только усиливает таксис к водительскому сиденью, и убедить джигита, что ему светит лишь гужевой и педальный транспорт, бывает довольно сложно. И, поверьте, дело не в мелочных придирках, вроде несоответствия гордого профиля пациента тонкому чувству прекрасного у врача. Если уж отказал психиатр — значит, есть заслуги перед отечественной психиатрией, есть.

 

Один аксакал пришёл на медкомиссию под руку с супругой. Как выяснилось в ходе расспроса, иначе бы потерялся: уж очень сдал за последний год. Текущее число, месяц и год называл уверенно, бойко. Правда, ошибся на сорок лет, три месяца и десять дней, но к чему все эти мелочные придирки, едрён-афедрон! Доктор, правда, решил всё же покопаться. Выяснилось, что дата — это цветочки. Дед на полном серьёзе заявлял, что работает в совхозе Ильича не скажу какой области Казахской ССР, исправно выходит на работу, и вообще — что за подозрения такие? Супруга подтвердила, что было дело, работал, но лет сорок назад. После событий тридцати-сорокалетней давности начиналась пустошь забвения, а уж о том, что происходило вчера или час назад, можно было даже не спрашивать. Своего адреса он не знал, и как найти свой дом, не имел ни малейшего представления. Зачем? Жена подскажет. А сюда как приехал? За рулём. ЗА КАКИМ, НАФИГ, РУЛЁМ?! Вот странный врач, не знает, какой руль бывает — круглый такой, гладкий, посередине нажмёшь — машина гудит. А, вспомнил, «Волга» называется. ЧТО, САМ?! Ну, не бабу же вместо себя сажать, доктор, вот вы скажете тоже! Жена подтвердила: дед ездит за рулём сам. Держится строго в правом ряду и смело жмёт аж сорок-сорок пять в час. Шумахер в тандеме с Альцгеймером. А жена подсказывает, где куда свернуть. Нет, на красный он сам останавливается, помнит. Да и водит на уровне спинномозговых рефлексов. Так что вы, доктор, подписывайте уже скорее, а то нам ещё по магазинам надо, да и на дачу бы заглянуть не мешало...

Другой товарищ ходил на медкомиссию лично, очно, без ансамбля. Очень был упорен, практически настырен. Дескать, рулить хочу — просто сил моих мужских нет, как хочу. То, что голоса в голове постоянно — не беда, на скорость не влияет. А что враждебное воздействие из соседней галактики постоянно оказывается — так ведь я же не на звездолёт права прошу, а на автомобиль. Как-нибудь разберусь, чем скорости в коробке передач от космических отличаются, я ведь шизофреник, а не дебил! Получив отказ по очереди у всех докторов, участвующих в медкомиссии, он решился на радикальный шаг. Рассудив, что в стране бумажка завсегда важнее человека, он пошёл и сменил фамилию. И с новым паспортом явился на медкомиссию. Мол, я не Байрон, я другой. Ошибся он в одном: в диспансере его знали как родного. В итоге, чтобы исключить разночтения, доктор чётким почерком вывел на бланке медкомиссии: «К управлению автотранспортом не годен. Годен к управлению рулём».

Третий товарищ и вовсе потряс, причём не только воображение. Дело в том, что у него в своё время нашли эпилепсию. Естественно, ни о каких правах не могло идти и речи — разве что в какой-нибудь террористической организации потребуется смертник-доброволец. В идеале — водителем автобуса для сотрудников организации. Но человек старался, лечился, сумел свести эпилептические приступы на нет, и решил: пора за руль. Как уж он прошёл медкомиссию, вопрос другой. И ведь водил машину, причём долго — не месяц и не два. И жену катал, на почётном переднем месте. Что самое интересное, жена была не просто в курсе его болезни — она эти припадки видела собственными глазами. Но раз муж сказал, что выздоровел — значит, руль в зубы - и на дачу; опять же водку пьянствовать, дисциплину хулиганить да бардак бедокурить ему эпилепсия никогда не мешала, а тут хоть какая-то, да польза. Так вот и катались, пока их не дёрнула нелёгкая проехаться летним вечером по одному городскому шоссе.

Шоссе это в городе известно тем, что вдоль него стоят проститутки. Есть у него и ещё одна особенность, не столь заметная на первый взгляд, но сыгравшая в этой истории более роковую роль, чем жрицы любви. Это тополя. Пирамидальные. Вдоль всего шоссе. И на закате появляется интересный эффект: огненный шар светит водителю и пассажирам в глаза сквозь мелькающие через равные (сажали аккуратно!) промежутки стволы деревьев. Вот этот природный стробоскоп и сработал, как хороший запальный механизм.

Дама ещё удивилась: вот ведь только что ехал, глядел на бесстыдниц и ещё имел наглость уверять, что просто следит за дорожной ситуацией — мол, мало ли, вдруг кто под колёса кинется! Ага, кто на кого кинется — это ещё вопрос, в таком деле за мужиком глаз да глаз нужен. Вон — уже насмотрелся, бьётся в приступе спонтанного оргазма, он бы так от жены возбуждался! Впрочем, то, что было расценено, как оргазм, оказалось полноценным эпилептическим приступом, с судорогами, пеной изо рта и прокушенным языком. Хорошо, что нога соскользнула с педали газа, и до ночных бабочек машина доехала по инерции, мягко ткнувшись в высокий бордюр и заглохнув. Вид мужика, бьющегося в конвульсиях, им наверняка запомнился надолго — это ж надо было ТАК его впечатлить, чисто фамфаталь! Три штуки. А что супруга другого мнения, так это от зависти, ревности и общего градуса стервозности.

Должен отметить, что, хотя результаты нашей работы ещё весьма далеки от совершенства, но они есть, и приступов острого слабоумия, равно как и таранов по бредовым мотивам, всё же не в пример меньше, чем элементарной невнимательности, общей тормознутости и откровенного хамства. Кто б ещё в ГИБДД открыл отдел нравов за рулём...

(Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Помню, как в институте, когда я был ещё студентом, преподаватели на кафедре психиатрии сетовали, что в наши времена трудно отыскать яркие примеры классических психически больных — мол, лекарства настолько изменили течение болезни, что ранее яркая клиническая картина стёрлась, поблекла, а местами так и вовсе сплошной сюрреализм получился. Да, говорили они, конечно, теперь появилась возможность не держать их всех безвылазно в стенах психбольниц, и это просто замечательно, но где, скажите, отыскать настоящего истерического больного — такого, чтобы с синдромом Ганзера.... Да что там — сейчас и кликуши-то нормальной не сыщешь! На самом деле они, конечно, преувеличивают. Есть такие пациенты, есть. Не верите? Спросите Дениса Анатольевича.

 

К одной даме его вместе с гвардейским расчётом барбухайки вызвали на днях. Ирина (назовём её так) работала санитаркой в одном из хирургических отделений — карьера актрисы категорически не сложилась, пришлось окунуться в смрадную органику окружающей действительности. Какой мифический инфернальный персонаж дёрнул её, натуру трепетную и впечатлительную, сунуться в самое пекло, с кровищей, дерьмищем и ампутированными ручищами-ножищами в тазиках — сказать трудно, он не представился.

Так и работала она, проникаясь витающими в отделении флюидами, впитывая в себя ощущения, краски, запахи и эмоции, пока не разразился дома скандал. А виноват кто? Правильно, муж. То есть, виноват он, конечно всегда, по умолчанию, но в этот раз он был просто чудовищно неправ. Мясного ему, видите ли, захотелось! А то, что бедная женщина за день на это мясное насмотрелась так, что с души воротит — это, видите ли, не аргумент! Ведь по-хорошему предлагала — давай сходим в суши-бар, хозяйка из меня сегодня, как из амёбы спринтер — так нет, начал спорить, приводить идиотские аргументы. А потом ещё и наглость имел грязно домогаться. Карл Клару склонял к аморалу, блин... И ведь по-хорошему предлагала — возьми пульт, диск с порнухой и руководство к рукоблудству, не трогай бедную больную женщину! Ах, так?!

В какую сторону снесло мужа звуковой волной — сказать было трудно, поскольку на сцену уже выходили новые персонажи. В спальню, переваливаясь с пятки на носок, шла делегация ампутированных ног — синюшных, местами почерневших, в потёках запекшейся крови. Кто говорил, что телепортация невозможна? Чушь, просто нужна весомая мотивация. Во всяком случае, на подоконнике Ирина оказалась, как сама припоминает, прямо из положения лёжа на кровати. Как при этом на ней оказался больничный комплект штаны-куртка-шапочка-маска — сказать невозможно. Впрочем, наверное, это всё муж, он такой затейник...

Столпившись полукругом перед подоконником, ноги воззвали к Ирине: «Ыркаааа! Ыркааа, пришей нас взад!» Ирина попыталась отнекиваться — мол, как же я смогу, у меня и образования-то нет, и хозяев ваших поди найди ещё — словом, вы не по адресу пришли, дорогие конечности, хотите, нужный продиктую? Только что можно ждать от безмозглой конечности? Тут мужу-то толком ничего объяснить невозможно, а уж далёкому во всех смыслах от интеллекта обрубку — так и вовсе. «Слезай, Ырка, мы тебя сейчас запинаем!» - пообещали ноги. Поверить, что Ирина сейчас выпрыгнет из окна, они категорически отказывались — ну, ноги, что с них взять. Муж вон проникся, умчался куда-то звонить.

Прибывшую спецбригаду встречал растерянный и привычно виноватый муж. Ирина сидела на подоконнике в хирургической робе и боевом макияже, являя собой картину страдания, запечатлённого в натуре: ножки картинно одна поверх другой, одна рука на отлёте сжала подоконник, другая тыльной стороной ладони касается лба, глаза полузакрыты, губки бантиком. «Ой, а вот и дядя доктор приехал!» - пролепетала она детским голоском, подошла семенящей походкой поближе. «Вы же меня спасёте, правда?» Доктор оказался истинным джентльменом — слушал с должным вниманием, спрашивал с тактом и всячески сострадал. Сошлись на том, что такое серьёзное потрясение можно вылечить только в стационаре. Опять же, будет кому защитить, если ноги притопают.

Другая дама (назовём её Людмилой) приехала к нему на приём сама. Ну, почти приехала. Вышел у неё на днях конфликт с матерью. А всё из-за кого? Правильно, из-за мужиков — кто ещё может быть повинен в женских бедах? Гормоны? Нет, не гормоны. Матери надоело, что Людмила никак не определится с кавалером. И ведь дело вовсе не в отсутствии оного — напротив, претендентов на руку, сердце и далее по анатомическому атласу было несколько. Просто вопрос качества стал острее, чем вопрос количества. Мать удивлялась — откуда дочь находит такое количество моральных уродов на одну конкретную женскую душу населения? Мёдом она там, вроде, не мажет — а всё равно слетаются.

Людмила в долгу не осталась, наговорила матери кучу комплиментов — мол, если ты такая мудрая, то где мой папа? Уж не от мудрости ли сбёг? Потом произошёл обмен пощёчинами и сеанс синхронно-залпового битья посуды, потом Люда почувствовала острую нехватку воздуха в груди, жар в голове и слабость в ногах — словом, пора было снова ехать на приём.

Как назло, в маршрутке было свободно только там, где сиденья повёрнуты друг к другу. Пришлось всю дорогу созерцать молодого человека с кольцом на безымянном пальце. А экстерьер у него ничего, но — такие долго на свободе не остаются, всегда найдётся кому к рукам прибрать... А глаза такие блядские-блядские... И курточка короткая, даже ширинки не прикрывает...

Ровно за две остановки до родного диспансера ширинка мужика не выдержала гипнотизирующего взгляда Людмилы. Молния на ней разошлась, и оттуда вылетел, порхая крылышками, член. Всё было словно в кошмарном сне: пассажиры дремали или разглядывали (было бы что!) городские пейзажи за окном, хозяин адекватного ответа всем прокладкам с крылышками, казалось, не обращал на своего летучего питомца никакого внимания (ага, как же, уж слишком физиономия невозмутимая!), и только она сгорала от стыда и замирала от ужаса. Член завис в воздухе напротив Людмилы, принюхался, воодушевился, увеличился в размере, а потом заложил крутой вираж и пошёл в атаку.

Как маршрутка не попала в аварию — трудно сказать. Наверное, водитель был всё же мастером своего дела. Когда у тебя в салоне беснуется и мечется чуть ли не по головам пассажиров дама, взывая к чьей-то совести и требуя от кого-то немедленно отловить свой летающий член обратно (мужская половина пассажиров при этом сникла и покраснела, женская же, напротив, оживилась и стала озираться по сторонам), довольно сложно следить за дорожной ситуацией. Но он справился, сумел прижать «Газель» к обочине, и из неё тут же выскочила Людмила, ловким ударом сумочки отправила что-то невидимое обратно в салон и тут же проворно захлопнула за собой дверь. До диспансера она дошла пешком, но уже без приключений.

Доктор выслушал сбивчивый рассказ, покраснел до кончиков ушей, но каким-то чудом остался невозмутим, вежлив и серьёзен. Признав, что летающие члены — это проблема, он предложил Людмиле полечиться в отделении неврозов. Там, конечно, тоже есть пациенты-мужчины, но они всё своё держат при себе и подобных вольностей не допускают. Ну, разве только если попросить.

(Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Обилие способов, коими пытаются разлучить человека с чаркой, говорит об одном: верного средства ещё не нашли. Патроны, гильотина и глухое ушивание пищевода не в счёт: слишком радикально, минздравсоцразвития не одобрит. Опять же, нет такого способа, чтоб полечился — и снова обрёл чувство меры, вкуса, такта и бонус в виде житейской мудрости. Нет уж, дорогой гражданин алкоголик, или пьём, или лечимся. Есть, правда, отдельные товарищи, утверждающие, что им ведомы методы, разработанные в тайных лабораториях ГРУ и опробованные сначала на коварно споенных агентах иностранных разведок, а затем и на членах правительства: мол, три рюмки — и как отрезало. Ну, не мне судить, что там кому отрезает после трёх рюмок, но способ заработать неплохой, согласен.

 

Процедура снятия алкогольной интоксикации — процесс небыстрый, вдумчивый и не лишённый некого философского подтекста. Не буду даже пытаться примерно подсчитать, сколько за время работы было выслушано торжественных клятв алкоголика - «какой же я (нужное вставить)! Да чтобы я ещё раз (нужное вставить)! Да ни в жизнь! Да я вам (нужное вставить) клянусь, и чтоб меня (нужное вставить), если я нарушу эту мою торжественную клятву!». Гораздо интереснее расспрашивать, кто как кодировался, можно узнать много нового, поучительного, делающего врачебный кругозор не хуже по охвату, чем у бешеной совы. Запомнились несколько особенно экзотических способов.

Одного товарища взялся вылечить шаман вуду по имени Вася. Мне даже его фотографию из газеты показали. Глядя на цвет кожи, шевелюру и толщину губ, я понял, что либо сам безнадёжно отстал, либо вудуизм ушёл далеко вперёд, за рамки расовых и культуральных предрассудков: такой типично русской наружности ещё поискать нужно. С другой стороны, чем лоа не шутят, вдруг и вправду великий белый шаман. В целом, как я понял, обряд был проведён честь по чести, с изготовлением куклы, соло на тамтаме (фанера, конечно, но где сейчас в средней полосе найти приличный негритянский ансамбль песни и пляски?) и протыканием кукле горла длинной иглой. После чего в лицо мужику дунули каким-то порошком с ладони и пообещали, что теперь он пить окаянную больше не сможет, а если всё же осмелится — ему же хуже, помрёт и станет зомби. Как вы сами понимаете, чтобы остановить нашего соотечественника, если он решил выпить, нужно всё же нечто большее, чем игла в горле у какой-то куклы, тут нужна вентильная заслонка на всю глотку. Выпить он, конечно, выпил. Потом вспомнил про перспективу зомбификации и выпил ещё. В итоге до нас он добрался под конвоем супруги, которая заявила, что или он после капельницы начинает трезвую жизнь, или она применяет фамильную скалку и просит шамана Васю довести дело до конца: на даче ей сгодится и зомби, толку от него всяко больше.

Другой страдалец пытался завязать под чутким присмотром экстрасенса с таким списком регалий и перечнем академий, где его действительно считают членом, что само по себе его оглашение уже способно вогнать если не в кататонический ступор, то в гипнотический транс уж точно. Метод был в целом прост: маэстро шептал над водой, а пациент её пил, и так каждый день, в течение недели. Всё бы ничего, но за раз полагалось выпить трёхлитровую банку. Видимо, тем самым давалась возможность напиться раз и навсегда. Возможности хватило месяца на три. Ну, и то хлеб.

Над третьим колдовала бабка — говорили, у неё особо сильный мордовский приворот. Мужик даже захватил с собой диктофон: одному, что ли, такое счастье, если всё получится, он и зятя с шурином облагодетельствует. Бабка долго нарезала круги, шептала и плевалась, грозила клюкой, а под конец провела по лбу и щекам холодной и сырой куриной лапкой. Прислушиваясь к ощущениям охреневшего от неожиданности организма, мужик пришёл к неожиданному выводу: а пить-то и в самом деле не хочется! Отшептала, ведьма антикварная! Через неделю опыт повторили на шурине, только шептал ему на ухо диктофон, а лапкой (в магазине смотрели как на сироту казанского, отдали даром и норовили подать Христа ради) по лбу и по щекам водил новоиспечённый трезвенник, за что чуть было не был бит, с подробными рекомендациями, куда ему этот хладный девайс надлежит инсталлировать. Но ведь сработало! Шурин ходил задумчивый и тихий, и к вечеру был вынужден признать, что нет, не тянет, хоть ты тресни! Ещё через неделю отловили зятя (чтобы не позориться, лапок купили полкило) и торжественно сунули ему диктофон под ухо: исцеляйся, мол. На первой фразе из диктофона тот сделал очень большие и круглые глаза, потом стал нервно подёргиваться (мужики толкали друг друга в бок — эвон как его разобрало, болезного!), но стойко держался до последнего, потом сполз с кресла и долго бился в истерике. Когда смеяться уже не было сил, он, постанывая, спросил, где они нашли такую страшную матерщинницу. Оказалось, что эрзянский для зятя — родной, и в течение всего монолога он наслаждался цветистыми родными оборотами, пытаясь понять, кого же так залихватски крыла бабка: пациента или зелёного змея. Судя по некоторым особо красочным местам в монологе, всё же пациента. Вновь прислушавшись к организмам, мужики пришли к выводу, что не так уж и силён этот мордовский приворот, и что это дело надо срочно отметить.

И ещё один метод запомнился мне особо. Рассказал про него алкоголик со стажем, упоминая, что круче этого было в его жизни только вшивание. И, хотя дело происходило давно и далеко, запомнилось накрепко. На процедуры (а их было десять) было велено приходить всей семьёй, а она у мужика была большая. Сдуру он привёл всех, кого смог собрать, человек эдак пятнадцать. Всем прочли лекцию о вреде алкоголя, а потом разложили по кушеткам, заставили оголить зад и КАЖДОМУ полили анус хлорэтилом (точно им, поскольку описывалась толстая запаянная колба с тонким носиком, отходящим вбок, вот из него-то и брызгали). Представляете? Мгновенно испаряющаяся жидкость, холодящая до онемения, не зря она используется для быстрой местной заморозки и обезболивании при травмах. ВСЕЙ СЕМЬЕ. В ЗАДНИЦУ. ЗА СЧЁТ ЗАВЕДЕНИЯ. ДЕСЯТЬ РАЗ. В случае, если сорвётся и запьёт, грозились повторить. Представляете силу домашнего психотерапевтического воздействия?

А поток между тем не иссякает. Вот отгуляются очередные праздники, и снова можно ждать наплыв гостей. С новыми историями.

(Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Последние несколько недель были для Дениса Анатольевича довольно горячими. Работа в поликлинике, работа в составе спецбригады, судебно-психиатрическая экспертиза — это так, это фоном, чтобы не расслабляться. Кроме того, ему пришлось замещать Виктора Александровича, нашего заведующего, на время его командировки. А эта должность — не что иное как автоматический шишкосборник, причём отовсюду, начиная от жалующихся пациентов и заканчивая громокипящим облздравом. Да ещё и шефство дали над только что пришедшей после интернатуры девчонкой, которая никак не отучится собирать анамнез не по учебнику и норовит спросить очередного пришедшего на медкомиссию кандидата наук, в курсе ли он, как его зовут. В общем, завтра он собирается любоваться восходом луны над корпусами дома скорбных головою. И раскрасить полы врачебного халата реквизитами психдиспансера. То есть, выпить как следует. Потому что отпуск.

А на днях его попросили присмотреть ещё за одним новичком. За доктором, который пришёл работать на спецбригаду. Помянув едрёну кочерыжку, Денис Анатольевич загрузился в барбухайку, отчаливающую на вызов — дескать, ладно, прокачусь с новым доктором, заодно прикуплю сигарет, пока стремительно падающий уровень никотина в крови не достиг критической отметки. Киоск с сигаретами нашёлся как раз неподалёку от нужного подъезда, поэтому он выскочил чуть пораньше, пообещав подойти как раз к тому моменту, когда санитарка найдёт проезд между припаркованными машинами.

До киоска оставалось шагов пять, когда окно одной из квартир где-то наверху словно взорвалось стеклянной шрапнелью, и в проём вылетел холодильник. Описав параболу, он гулко приземлился на газоне. Зашипел испаряющийся фреон. Адрес вызова можно было не перепроверять. «Вот и купил сигарет», сокрушённо подумал Денис Анатольевич и побежал догонять бригаду, которая уже выдвинулась к лифту.

В квартире к прибытию экипажа барбухайки уже вовсю велись широкомасштабные боевые действия. Пациент метался по жилплощади, роняя и круша мебель, громогласно богохульствуя и передавая пламенные матерные приветы от обуявшего его дьявола. Видно было, что и инфернальному мигранту, и его земному реципиенту процесс разрушения доставляет просто адское наслаждение. Почти как процесс сквернословия, только чуть больше утомляет.

На стороне сил света выступала мать пациента. Заунывный речитатив её молитв звучал фоном в этой симфонии тотального разрушения и семиэтажного покрытия. Периодически ей удавалось окропить одержимого святой водой из полуторалитрового ваучера, а то и ткнуть в лицо латунным крестом, на что двое в одних трениках и рваной майке сильно обижались, и битва света и тьмы выходила на новый виток. Свет явно проигрывал — сказывались прорехи в боевой клерикальной подготовке.

Отец пациента соблюдал умеренный нейтралитет, с поползновениями к миротворчеству, за что успешно огребал, как и положено любому миротворцу, от обеих сторон. Увидев подкрепление, силы света благословили его на битву со злом, дали добро на экзорцизм и даже перекрестили, но прозевали падающую антресоль и на некоторое время из битвы выключились. Поэтому поимка и фиксация прошли в сугубо атеистической манере. Дьявол пытался что-то обидное вещать, но ему дали полюбоваться на здоровенный кулак санитара (плюс пять к дару убеждения), и он на некоторое время утихомирился.

Безошибочно выбрав наиболее вменяемого из всей троицы (дьявол не в счёт), Денис Анатольевич задал пару вопросов отцу. Выяснилось, что пациент с психиатрами знаком уже давно, просто редко попадает в больницу. Последние полгода мать объявила, что нейролептики — это от лукавого, и взялась лечить парня молитвой и постом, что и объясняло его плачевное состояние. Денис Анатольевич уже приготовился прочесть лекцию о недопустимости соавторства во врачебных назначениях, о недостатках молитвотерапии и побочных эффектах обливания святой водой, но, проведя предварительный цензурный анализ заготовленной речи, вздохнул, махнул рукой и велел вести пациента в барбухайку.

Вся компания успела сделать два шага в сторону двери, когда мать пациента снова включилась в процесс и попыталась благословить сына на лечение. Огребла она на этот раз и от связанного пациента, и от осатаневшего супруга. Преодолевая сопротивление, парня в компании с обуявшим его дьяволом довели до барбухайки, и тут новый доктор словно очнулся от оцепенения, в котором пребывал во время всего процесса поимки.

• Давайте развяжем больного, - предложил он Денису Анатольевичу.

• Это ещё зачем? - опешил тот.

• А как мы будем брать у него письменное согласие на лечение?

• Всё. Ни слова. Весь учебный процесс — по прибытии на станцию, - отрезал Денис Анатольевич - и дайте уже кто-нибудь сигарету! (Малявин Максим Иванович, Блог добрых психиатров, Россия)

Мне очень нравятся народные прозвища, даваемые лекарствам: таблетки от головы, таблетки от живота, растирание от спины, глазная мазь, ушные капли... Можно продолжать аналогию, главное — не касаться таблеток для поднятия потенции, лечения простатита, а также суппозиториев. Любых. Чем думали те, кто придумал торговое название «Длянос» - лично для меня является загадкой из области топографической анатомии. А вообще идея неплоха, особенно если брать арсенал психиатра. «От чертей». «От зелёных человечков». «Выключатель канала прямой связи с космомом». «От слежки». «От смертоносных лучей». «От соседей», не путать с топором.

 

Марина (пусть её будут звать так) наблюдается уже лет восемь. Ежегодные госпитализации, инвалидность, ежемесячные визиты на приём — и почти каждый раз что-нибудь новенькое, чтобы доктор не расслаблялся. При этом порою складывается такое впечатление, будто любящий супруг и заботливая мать являются не стабилизирующими, а отягчающими факторами в клинической картине. Почему? Да потому, что процесс лечения — это такая же интимная вещь, как готовка, и соавторство здесь губительно для результата. В лучшем случае — коллегиальность.

Отжигают то по очереди, то все хором. То супруг решит, что лечить — так уж не миллиграммами, а мегатоннами, отчего потом вся токсикология стоит на ушах. То сама Марина устраивает себе чистку печени чуть ли не ёршиком для бутылок и запивая всё это безобразие стопкой масла. То мама устраивает дочери поездку к экзорцисту, в итоге тот получает один раз в глаз от изгнанного беса и два раза под зад от Марины, а потом дочь гоняет родительницу по церкви с воплями «ишь, чего удумала, у себя бесей поищи, грымза старая, я даже подскажу где!»

Вот и полтора месяца назад они пришли все втроём и заявили, что причина всех бед в очередной раз найдена и что лечиться Марина отныне будет покаянием, молитвой и постом. И никакой химии, ибо вся фарминдустрия — от лукавого и мастдай. От предложенной коллективной госпитализации дружно отказались, осенили доктора крестом и покинули приют скорбных головою.

Зачинщицей, видимо, всё же была мать, поскольку в этот раз Марина пришла только с мужем, оставив тяжёлую клерикальную артиллерию дома.

• Доктор, я к вам за таблетками.

• Хорошо, Марина, сейчас разберёмся, что да как, и что-нибудь тебе подберём.

• Только мне нужны таблетки от изнасилования.

• От чего?!

• От изнасилования.

• Мариночка, при всей моей богатой фантазии на ум приходят только вагинальные тротиловые суппозитории с детонаторами контактного действия, но это слишком радикально.

• Вы не поняли. Это всё голоса у меня в голове.

• Они тебе этим угрожают?

• Если бы! Те, которые со мной этими голосами разговаривают, невидимы. Но они существуют на самом деле. Вот они ко мне и приходят. Всё по-настоящему. И так кричат, так кричат в самом конце — громче меня. Я-то сдерживаюсь, а они нет. А муж обижается.

• А он что, их видит?

В разговор включился муж Марины:

• Нет, но слышу!

• То есть как?!

• А она стонет и раскачивается, а потом ходит вся виноватая и удовлетворённая.

• Не удовлетворённая, всё ты врёшь!

• Ах, тебе ещё и мало?!

• Мало! Конкретно тебя — мало! А свято место пусто не бывает!

• Это что это ты святым местом назвала? По полночи ни мне, ни матери спать не даёшь! А потом ещё и хвастаешь!

• Это я так жалуюсь, ты всё опять перепутал!

• В общем, лечите её, доктор, а то уже сил нет! Чувствую себя каким-то безмолвным свидетелем оргии, на которую мне не досталось пригласительного билета...

С этими словами он вышел из кабинета.

• Марина, так что же, всё-таки, с тобою происходит?

• Всё как я рассказала, доктор: те голоса, которые я обычно всегда слышу, раньше всё ругали меня и обидно обзывались. Потом мама заставила меня каждый день по часа четыре, а то и пять, молиться. Вот я и молилась — чтобы голоса или сгинули вовсе, или были хотя бы поласковее. Перестаралась я, короче. Как-то вечером, после молитвы, они мне и говорят — поласковее, мол? Сейчас будет тебе поласковее. С того раза всё и началось. И ведь так мастерски всё делают — мне как-то раз муж один фильм приносил, мать его потом выкинула и мы долго отмаливали — так вот, даже ещё лучше! Я не вижу, но чувствую.

• Надо же, как молитва-то обернулась... С бонусом, я бы сказал. Ну да ладно. Давай подумаем, как это лечить.

• Доктор, - Марина перешла на шёпот — а может, лучше сделать так, чтобы муж их не слышал? А сами пусть остаются. Они мне не мешают, правда, просто пусть ведут себя потише, а? (Малявин Максим Иванович, блог добрых психиатров, Россия)

Я - фольклорный элемент,

У меня есть документ.

Я вообче могу отседа

Улететь в любой момент!

©Л.А.Филатов

Вы никогда не задавались вопросом: чем может быть занят герой (скажем, рыцарь, космонавт, глава тайного могущественного ордена), когда он не занят своей героической работой? Повержены драконы; стенают, подсчитывая естественную убыль населения и проводя анализ причин первичного выхода на инвалидность, сарацины; закончилась командировка на МКС; в очередной раз спасено человечество и завербованы только что прошедшие инаугурацию новые президенты сверхдержав. Чем они занимают героический досуг, получив героическую зарплату? Отдают героические долги? Совершают дачные подвиги в предвкушении битвы с коварным урожаем? Заняты генеральной репетицией перед генеральной же уборкой квартиры? Убеждают жену героя в том, что в космосе любовницам неоткуда взяться?

 

С одним таким человеком я знаком. Зовут его... скажем, Семён. Наблюдается он у нас в психдиспансере лет двадцать, давно на инвалидности, много раз лежал в стационаре. Но это так, между делом. Сеня по натуре человек весёлый, неунывающий. Нет работы? Пустяки, зато есть пенсия! Не дадут права на вождение автомобиля? Ха! Не больно-то и хотелось! Автомобиль — это мелко и по-мещански. Настоящий мужик водит звездолёты. Если точнее — межгалактический крейсер. С дополнительной опцией мгновенного перехода между измерениями — на выбор, их в меню навигатора заложена туева хуча.

С парковкой крейсера проблем у Семёна не возникает. У него забито местечко в районе одной из звёзд ковша Большой Медведицы. Далеко? Так ведь и крейсер не на дровах летает. С вызовом проблем никаких: пять дней НЕ пьём лекарства, пять ночей не спим, потом выходим на балкон и ПРИСТАЛЬНО смотрим на звезду. Всё, машина подана. Можно путешествовать. Луна, планеты, звёзды и галактики, параллельные миры — да мало ли! И всё яркое, интересное, с массой впечатлений. Да тут ни одна «Феррари» и близко не шкандыбала, не говоря уже об изысках инквизиции отечественной сборки! То, что разбор полётов и реабилитация космонавта-дальнобойщика проходит обычно в условиях отделения психбольницы — это уже мелочи. Тяга к звёздам — она у Семёна в крови.

Правда, события последних месяцев внесли некоторые коррективы в план его предполётной подготовки. Вначале всё шло как обычно: вторая бессонная ночь, ощущение лёгкой вибрации в теле, усталость, уже начинающая перетекать в состояние приятного подъёма... И тут внезапно закончились сигареты. В четвёртом часу утра. А в этом состоянии курится так, что минздрав суициднёт, обпредупреждавшись. Пошёл на улицу. А ключи забыл. А дверь захлопнул. Ну, захлопнул — и захлопнул, мама дома, откроет. Не тут-то было: вернувшись с сигаретами, Семён звонил в дверь минут пятнадцать, и всё без толку. Стучать бесполезно — дверь стальная, с шумоизоляцией, можно хоть с разбега кидаться, только руки-ноги отобьёшь. Что делать? А вдруг она не просто не слышит, а уже умерла во сне — человек-то старый? Надо вызвать милицию. Как, если нет телефона, а ближайший таксофон незнамо где? Проще простого.

Снова спустившись вниз, Семён выбрал самую дорогую иномарку из тех, что были припаркованы около дома, взял кирпич и стал вызывать милицию. Когда наряд прибыл на место происшествия, Сеня попенял им — где их носят рогатые инфернальные мифологические персонажи? Он вон успел уже и ветровое стекло разбить, и по второму кругу за сигаретами сгонять, и вообще весь замёрз, не май месяц на улице! А вдруг бы это был угонщик? Расслабились, службу забыли, стыдно должно быть! Стараясь правильно скомпоновать вопрос из скудного доступного запаса печатных выражений, милиционеры поинтересовались: а что, собственно, происходит? На что Семён совершенно искренне ответил, что происходит форменное блядство: мало того, что сорвался вызов межгалактического крейсера и опять закончились сигареты, так ещё и с мамой что-то неладное случилось — вот, кстати, затем и жду вас, дармоедов. А ну, пошли скорее, человек, может, уже и помер давно, а мы тут русский язык разучиваем — какой кто за каким чем забрался в какую такую машину...

Надо отдать служивым должное — Сеню даже не прибили. Более того, поднялись и выяснили, что мама жива-здорова и даже знает пару неизвестных милиции крепких выражений. В отделении он пробыл недолго — спецбригада забрала его у порядком ошалевших от многоречивого задержанного милиционеров.

Полтора месяца в отделении пролетели быстро, и день выписки (будучи сам по себе уже радостным событием) преподнёс Семёну неожиданный подарок. Он увидел ЕЁ. Как выяснилось в завязавшейся беседе, Ирина пришла проходить медкомиссию для устройства на работу. Семён сам по себе был мужчиной видным, представительным, а уж сочетание внешности с лёгким (и умело скрытым от персонала отделения, надо признать) гипоманиакальным состоянием просто не оставили одинокой даме ни единого шанса увернуться.

Знакомство плавно шло к следующему логическому этапу своего развития, как вдруг обнаружилось досадное препятствие. Представляете — женщину тридцати с хвостиком лет не отпускает на ночь мама! Почему? Потому что Ирине в семье выпала почётная роль сторожа аж целых двух стратегических объектов. Объект номер один — деньги, которые были заработаны мамой на торговле семечками. По слухам — много. Денег, не семечек. Объект номер два — папа Иры, алкоголик со стажем. Деньги и папа — это как ракетное топливо и окислитель, поэтому надлежало хранить оба компонента поврозь и всячески избегать их встречи. Кроме того, папа нуждался в дополнительной охране от алкоголя, а деньги — от грабителей, количество которых в городе, по оперативным сводкам от мамы, было равно населению города минус два человека, угадайте кто.

Ну, посудите сами, разве это препятствие для настоящего звездолётчика? На деньги, оставшиеся от пенсии (минус ежемесячная выплата хозяину злополучной машины), Семён купил коньяка и конфет и отправился покорять родителей Иры. Папа, увидев бутылку, сдался без единого выстрела. Зато мама, придя чуть позже и увидев супруга в обнимку с бутылкой, такой подлянки Семёну простить не смогла, да ещё и дочку ухватила за шиворот и повела в соседнюю комнату — отчитывать.

В голове Сени, до глубины души оскорблённого таким наездом, вертелся вопрос — почему? Почему Ирине запрещают с ним встречаться? Подогретая алкоголем и гипоманиакальным состоянием, голова работала быстро, и ответ пришёл почти сразу же. Всё зло — в деньгах. Не сиди Ирина сторожем — всё бы сложилось, и было бы им счастье. Деньги надо найти. И перепрятать. Нет объекта — нет работы. Где они могут их прятать? Да где все женщины обычно их и прячут — в шкафу с бельём. К моменту, когда Ира и её мама вернулись, и Семён был изгнан из квартиры, пакет с деньгами был уже у него в кармане.

Пересчитав дома деньги, Семён неожиданно для себя обнаружил две вещи. Во-первых, продажа семечек — прибыльный бизнес. Шутка ли — двести тысяч, а ведь пакетов было два, просто второй некуда было прятать... Во-вторых, как-то сразу пришло новое приятное мироощущение обеспеченного человека, который МОЖЕТ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ. И мысль заднего плана — дескать, ладно, немного развеюсь, а с пенсии всё возмещу.

Четыре тысячи на то, чтобы холодильник не напоминал ледяную пустыню, три тысячи на подарки матери, семь тысяч племяннице, пусть порадуется. Теперь насчёт развеяться...

Милиция выловила Семёна на пятый день у его бывшей одноклассницы, разведённой дамы, которой не надо было никого сторожить и которая придерживалась мудрого экзистенциального взгляда на жизнь, то есть не задавалась вопросом, откуда у мужчины берутся деньги и потенция. Они есть, он готов их на неё потратить — так в чём же дело?

Выяснив, что за пять дней потрачено пятьдесят тысяч, Сеня даже сам себе немного позавидовал — надо же, какими суммами ворочаю! Ну, ничего, с пенсии верну. Правда, ни Ирина с её мамой, ни милиция подобного оптимизма не разделяли. Пришлось проводить судебно-психиатрическую экспертизу, после которой Семён отправился на лечение в больницу. Впрочем, он не унывает: деньги — прах, пришли и ушли. А вот межгалактический крейсер никуда от него не денется, ведь парковка на Большой Медведице бесплатная!(Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)