Наша жизнь похожа на прогноз Погоды, что синоптики вещают.

То потеплеет, то опять мороз,

То перемены ветра обещают.

Прогноз погоды сердца и души,

Прекрасен мир, его никто не судит,-

Вчера в слезах, сегодня рассмешит, А завтра удивлением разбудит.

Местами, где-то, снова будет дождь. В сердца он постучит самоуверенно.

А ты, как я, сегодня солнца ждешь,- Местами, временами, кратковременно...

А может просто встать с другой ноги,
И вместо кофе взять и выпить соку...
И повернуть свои привычные шаги
В ту сторону, где будет больше проку.
И в этот день проделать всё не так:
Поставить от конца к началу числа,
И самый незначительный пустяк
Наполнить добрым и высоким смыслом.
И сделать то, чего никто не ждёт,
И рассмеяться там, где столько плакал,
И чувство безнадёжности пройдёт,
И солнце встанет там, где дождик капал.
Из круга, заведённого судьбой,
Возьми и выпрыгни на станции безвестной...
Ты удивишься - мир совсем иной,
И неожиданнее жизнь, и интересней...                                                                                            

Она сидела у окна, 
А он вошел в ее вагон. 
- Женат, - подумала она, 
- Есть точно муж, - подумал он. 
А за окном цвела весна, 
День был прекрасен, словно сон. 
- Красив, - подумала она. 
- Как хороша! - подумал он. 
Но жизнь событиями бедна, 
Он встал и вышел на перрон... 
- Как жаль! подумала она. 
- Как жаль! успел подумать он. 
А дома, сжав бокал вина, 
Включив любимый «Вальс-Бостон» 
- Одна... подумала она. 
- Один... подумал где-то он… (с)

Кто- то не выносит Маяковского

А я его выношу

Я его обожаю

Сижу вот стихи о нем пишу Откуда только такие берутся Они водятся в учебниках или снах Вот какой человек замечательный Не мужчина, а облако в штанах Еще бывают мужчины политики Кто их выдумал и зачем Это моральные паралитики Человеки из для и ради проблем Или вот еще люди- торговцы Горе народу себе беда Мы  с вами для них просто овцы Постричь, а лучше побрить стада И ходим мы бритые в лапше и умытые Ругаем правителей нам подсунутых Что-то давно у нас не было выборов Весна и электораты снулые Гипо и авитаминоз занозами Съел бы чего-нибудь Да не знаешь что Как там с политическими прогнозами Спросила знакомую лошадь в пальто Но лошадь она и в Африке лошадь Пусть даже черная афроконь Заржала радостно глазиком косит Двумя ноздрями дышит в ладонь Но нету сахара-не выборов  время Рабочая лошадь в узде и под седлом Бока вздымаются изранены стременем Голодная сдохнет  под седоком.

 

Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в привычные рамки не лез,-
Но с тех пор, как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив "Ахиллес". 

Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента,-
Только судороги по хребту.

Я хвалился косою саженью -
Нате смерьте! -
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти,-
Но в обычные рамки я всажен -
На спор вбили,
А косую неровную сажень -
Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи,-
И не знаю, кто их надоумил,-
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей,-
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.

Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подходившие с меркой обычной -
Опасались,-
Но по снятии маски посмертной -
Тут же в ванной -
Гробовщик подошел ко мне с меркой
Деревянной...

А потом, по прошествии года,-
Как венец моего исправленья -
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье,-
Под мое - с намагниченных лент.

Тишина надо мной раскололась -
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет,-
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.

Я немел, в покрывало упрятан,-
Все там будем! -
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдернули - как я обужен,-
Нате смерьте! -
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!

Командора шаги злы и гулки.
Я решил: как во времени оном -
Не пройтись ли, по плитам звеня?-
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.

Накренился я - гол, безобразен,-
Но и падая - вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой,-
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров все же
Прохрипел я похоже: "Живой!"

И паденье меня и согнуло, 
И сломало,
Но торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно -
Шито-крыто.
Я, напротив,- ушел всенародно
Из гранита.