Время – полночь. Под окнами второй час надрывается какой-то пьяный тип: «Света! Света, *цензура*! Разве я тебя вчера бросил, *цензура*? А ты меня сегодня кинула, *цензура*, *цензура*! Света, твою *цензура* мать!». Раздаётся грохот – тип пытается пройти сквозь металлическую дверь подъезда. «Света, *цензура*! Выходи, открывай дверь, а то я щас всех твоих соседей на уши поставлю!» - (на удивление, предложение без мата). Откуда-то с одного из балконов соседнего подъезда: «Слышь ты, как бы тебя самого щас тут раком не поставили!». Буян ненадолго приглушает голос. Однако, увидев, что выходить никто не торопится, снова начинает орать: «Я сказал, быстро вышла, дверь открыла, *цензура*».
Да сколько можно??? Ну ладно же! Беру маленькое трёхлитровое ведёрко, в котором отстаивается вода для полива цветов, растущих на балконе, и ласково выливаю на нервного товарища. Не спешите ругаться! Чать не смолу кипящую и не раскалённое масло )) Да и ночь тёплая, так что пациент не пострадал. Ну, если не считать уязвлённого самолюбия )) Мокрое тело под балконом начинает материться вдвое усерднее, но менее членораздельно. На соседнем балконе тоже не выдерживают. Слышен рык: «Водой тя облили, мля? Не нравится, мля? Иди сюда, я шесть литров пива выпил, щас ещё мокрее будешь!». Откровенный ржач уже на пяти-шести балконах. Откуда-то с верхнего этажа летит что-то твёрдое, по звуку падения похожее на горшок с цветами (или без цветов)) ). Бас на соседнем балконе продолжает бушевать: «Пустите меня, я его обоссу!»... Орун наконец не выдерживает прессинга и молча ретируется.
В наступившей тишине женский голос из окна: «И нету у нас в подъезде ни одной Светы»… И хорошо! Без Свет как-то оно спокойнее.