И осталось лишь плавить воск,
задевая углами колени,
надгрызая кромешные стены
клыком фитиля;
выходить на мороз –
под шуршание снега и елей,
упереться в сугроб,
что в незыблемый столп бытия.

Протащиться к ларьку,
где, как водится, тоже нет света,
убедиться – наощупь –
в могуществе тьмы на Земле.
Отпирая свечами
ночное обличье планеты,
заприметить Шахед,
проскользивший, как чёрт на метле.

Рождество – через месяц.
Дожить бы весёлой и тёплой
до мигающих белок
в подъюбниках хвойных телес.
Я пойду на мороз,
и Луна, словно белая свёкла,
обнаружит себя
на прилавке нежданных чудес.