У активистов, выступающих против тотальной слежки спецслужб за своими гражданами, есть к нам один вопрос: почему мы не протестуем?

Все герои статьи пожелали сохранить анонимность.

Перед беседой меня попросили отключить все электронные устройства. Я достала из рюкзака и выключила лэптоп, вынула из диктофона батарейки, а потом отключила планшет и смартфон. Все это я аккуратно разложила на столе, чтобы мой собеседник мог видеть – я ничего не записываю. После разговора он заметил: "Знаешь, все равно все прослушивается. Они могут подключиться к твоему iPhone прямо сейчас, когда он не работает. Он для них, как жучок". Я вычеркнула собеседника из списка здоровых людей, хотя мы находились в Москве и политические риски сидящего напротив меня человека были очевидны.

Через пару месяцев я поехала в Кембридж, чтобы встретиться со специалистом по криптографии из лаборатории одного из мировых лидеров по производству софта. Я сразу поинтересовалась, что мне делать с компьютером и прочими гаджетами? По его словам, если кто-то захочет узнать, встречались ли мы, то это не составит проблем: наши iPhone зарегистрированы в сети и видно, что мы сидим в одном и том же кафе. Мой московский собеседник начал казаться чуть более вменяемым.