На обшарпанной, давно не встречавшейся с кистью маляра двери размером с Золотые Ворота несколько кривовато была прибита фанерная дощечка с надписью: Главлитредженжур "Лавки-табуретки" Пуппенгот-Лупайло. Перед дверью маялся, переминаясь с ноги на ногу, высокий, худой, нескладного вида молодой человек с всклокоченной шевелюрой неопределённого цвета и запавшими покрасневшими глазами. В руках он теребил школьную коленкоровую тетрадь, временами бросая по сторонам взгляды, словно порываясь выбросить её и убежать.

Дверь со скрипом распахнулась, выпустив из недр огромного, как футбольное поле, кабинета лысоватого мужичёнку в лаптях и вышиванке.

-- Всенепременно пишите ещё -- рокотал тёплый голос за спиной у мужичёнки. -- слышите? -- Всенепременно. Мы ждём ваших рассказов. Да что там мы...их ждут читатели.

Мужичёнка важно одёрнул вышиванку и прошествовал по коридору мимо молодого человека.

-- Ну что там? Есть ещё кто? -- голос из кабинета похолодел на десять градусов. Молодой человек бочком протиснулся в двери и нерешительно остановился на пороге. Товарищ Главлитредженжур восседала за необъятным столом, монументальная, как Пегас.

-- Ну что у вас? -- теперь голос был просто уставшим и равнодушным.

-- Да вот, знаете ли, рассказец принёс -- молодой человек подошёл к столу и дрожащей рукой протянул тетрадку.

-- Рассказец, говорите......Рассказец, это хорошо.....Рассказец нам очень нужен......--  голос невнятно шуршал в груде таких же тетрадок, куда нырнула голова главреда. -- Так о чём, говорите, рассказец -- Монумент вернулся в реальность и уставился на автора.

-- Рассказец-то? О животных, в общем, рассказец... --  автор явно был подавлен происходящим.

-- О животных...Вы видите эту кучу? -- Пегас кивнул головой на тетрадки -- Так вот Это -- не куча!!! Это монблан и эверест рассказов о животных. Вы что, думаете, что читателю интересно знать, что и сколько раз в день ест зеленокумский сурок? или сколько воротников получится из правильно вырощенного хомячка? или, может быть, он просто умирает от желания познакомиться с повадками диких обезьян в условиях повышенной турбулентности.......

Автор совсем растерялся и сник, практически слившись с ковром.

-- Вот!!! Вот о чём нужно писать, милый вы мой!!! -- Пегас вскочил из-за стола, потрясая жиденькой тетрадкой в три листка -- Гений! Гранит! Скала! Светоч! Гигант!...нет, вы только послушайте, какой слог:

-- пребывая в неизбывной печали, смотрел народ на дело рук своих и ужасался содеянному....Каково??!!! а ведь из народа человек, только-только грамоте обучился, можно сказать...и такой слог, такая глубина чувствования момента.... -- Пегас перевёл дух и потух, вроде его выключили. -- а вы "О животных..."

-- Да я, собственно, о животных в переносном смысле слова. Так сказать метафора к нашей жизни. Что бы, так сказать, никого лично не обидеть, а напротив, показать и описать...-- автор запутался и сник окончательно.

-- Ладно, оставляйте...Но я ничего не обещаю -- автор моментально воспрял духом и даже плечи его распрямились. -- Да, и гонорары до конца года выдают брюквой. Что бы потом не было притензий, почему не табак или сахар.

Судя по выражению лица автора, гонорар, это последнее, что его волновало. Он попятился, открыл спиной дверь и очутился в коридоре. Облегчённо вздохнув, автор направился в ближайший отдел канцтоваров за новой тетрадкой....

.......На девственно чистом столе главреда лежал не просохший ещё выпуск "Лавок-табуреток". На первой странице красовалась передовица "Наши достижения". Размером она была в две колонки и заканчивалась патетичным абзацем:.".....таким образом, нашим несомненным достижением является всесторонняя помощь зеленокумским суркам и своевременное реагирование на издевательства над бедными хомячками, кои были пресечены исключительно благодаря бдительности сознательных сограждан. Хотя справедливости ради стоит упомянуть о незавидной пока участи эксперементальных обезьянок, которых спасала вся редакция, и только народ, пребывая в неизбывной печали, смотрел на дело рук своих и ужасался содеянному..."

Под статьёй красовалась подпись, набранная жирным петитом "Главлитреджилжур  Пуппенгот-Лупайло" 

Сам же главред с упоением подбрасывал в камин коленкоровые тетрадки, хранящие сотни слов, и раздумывал, кому бы продать вагон брюквы. "А всё таки жаль, что не табак на этот раз" -- было написано у него на лице.....