Продолжение. Начало Здесь

архимандрит Епифаний Феодоропулос

Афины, 19 июня 1969 года.
Его преподобию монаху Никодиму
из братии иеромонаха Ефрема.
Провата, Святая Гора

Любезнейший мой о Господе отец Никодим, ра­дуйся и укрепляйся в благодати Христа Спасителя!

Вчера я получил твоё обширное послание и по долгу любви начинаю подробно отвечать на него, несмотря на занятость. В начале письма ты оправдываешься за своё продолжительное молчание, которое объясняешь не забвением или нерадени­ем, но монашеским порядком.

Кроме того, ты выражаешь признательность и благодарность за духовную пользу, которую получил от меня, нахо­дясь в миру. Далее, трагически изобразив множе­ство злостраданий Православия в последнее время и выразив тревожное беспокойство о судьбе нашей Церкви, ты, от имени своего священного братства, спрашиваешь моего мнения о пути, которым вам подобает шествовать.

Итак, дорогой мой отец Никодим, слушай. Во- первых, я никогда и не думал, что ты меня забыл, даже если бы ты и не сказал мне об этом, ибо знаю, что причина твоего молчания — монашеские правила, не позволяющие монахам, а тем более новоначаль­ным, поддерживать контакты с миром. О благодар­ностях же твоих что можно сказать? Я не сделал ни­чего достойного благодарности, ничего, кроме испол­нения заповеди Господа, и, увы, столь несовершен­но. Но даже если я что-то и «посеял» или «полил», то всё равно, «Той умножи... Ему же и слава и бла­годарение и честь и поклонение во веки веков».

Теперь перейдём к главному вопросу. Ты пи­шешь: «По крайней мере, Вы, уважаемый отец Епифаний, Вы, наделённые. (опускаю преувеличения твоей любви — авт.) не оставайтесь бездейственны. Пускайте в ход все средства. Не пренебрегайте этой темой. Нисколько не верьте, что надменные латиня­не могут измениться. Изменимся мы, и поэтому по­добное общение неполезно.» Брат мой, Никодим! Бог знает, что я не бездействую. Если моё имя не появляется на журнальных страницах, это ещё ни­чего не значит. Можно бороться не только с по­мощью пера журналиста, но и с помощью писем, докладных записок, личных протестов и множест­вом других способов. Как бы то ни было, посылаю тебе одну мою статью, ранее опубликованную в журнале «Три иерарха», чтобы ты знал моё отно­шение к данному вопросу.

Затем ты спрашиваешь, будет ли правильно для вас принять поминовение старостильных архиереев.

Группировку Матфея1 ты исключаешь («о матфеевцах не идёт и речи», — пишешь ты) и спрашиваешь о группировке флоринцев2.

Дорогой отец Никодим, послушай! Прежде чем думать о том, кого из епископов вы будете поми­нать, каждый из вас должен, в согласии со своей со­вестью, ответить на один вопрос: считаю ли я, что вся рассеянная по вселенной Православная Церковь погрязла в заблуждении и из сохраняющих истину ^     остались лишь я сам и ещё немногие? Если твоя совесть на этот вопрос даст положительный ответ, тог­да найди любого епископа, имеющего апостольское преемство и сохраняющего истину, и повинуйся ему. Однако если твоя совесть ответит отрицатель­но; если она скажет тебе, что мнение «вси уклонишася, вкупе неключими быша, несть творяй благостыню, несть кроме единого (меня и ещё немногих!)» есть крайнее мудрование и чёрствость; если же она известит тебя о том, что всё воинство благоговейных епископов и пресвитеров Соборной Православной Церкви сохраняет истину, любит неискажённую ве­ру, твёрдо придерживается отеческих преданий, весьма глубоко огорчается из-за рискованных действий и дерзких выходок некоторых церковныхвождей, но, ради икономии3, терпит их, щадя мир Церкви и надеясь, что «смельчаки» не дойдут до последнего предела; если твоя совесть ответит таким образом, — тогда. возлюбленный отец Никодим, ты не должен отделять от них путей своих.

Крайняя клевета, брат мой, слова некоторых о Эл­ладской Церкви, будто «она следует Афинагору». Это неправда! Правда, что Элладская Церковь из-за чрез­мерной деликатности по отношению к предстоятелю Православия была слишком угодлива. Конечно, она поступила плохо, но, несмотря на это, она нисколько не согласна с его решительными, ничем не сдержива­емыми поступками. Сомневаюсь, найдётся ли во всей Элладской Церкви больше шести-семи епископов, проявляющих симпатии к Афинагору. Остальные, в количестве более чем шестьдесят, с неприязнью (кто со слабой, кто с сильной, а кто и с огромной) наблю­дают за его действиями, но не проявляют себя, по крайней мере, публично, терпя «до времени».

Греческая иерархия и клир Элладской Церкви — это скалы Православия. Да, отец Никодим! Я го­ворю это, хорошо зная и лица и обстоятельства. На­пиши письма и спроси в них епископов Элладской Церкви, единомысленны ли они патриарху, и ты узнаешь их точку зрения. Не упускай из виду, что учтивость и деликатность всегда предаются огласке в печати и немедленно становятся всем известны, тогда как другие заявления, обличающие и порица­ющие, остаются в тени по причине неправильно ис­толкованной вежливости.

Ты думаешь, что священный синод Элладской Церкви всегда занимал бесстрастную и безразлич­ную позицию по отношению к патриарху и амери­канскому архиепископу Иакову? Конечно, было бы правильно обнародовать заявления синода, выража­ющие несогласие с ними, но (хорошо ли, плохо ли) так уж всегда было заведено, чтобы в отношениях между «властями» была учтивость. Не забывай, что даже приснопамятный архиепископ Хризостом, дав­нишний ярый противник Афинагора, не избежал пе­ния горячих панегириков патриарху во время его визита в Грецию. Я пишу это просто для констата­ции и пояснения факта, никоим образом не одобряя и не поддерживая архиепископа.

Возможно, ты спросишь меня: «Ты сказал, что не­согласные с Афинагором епископы терпят его «до времени». Что значит это «до времени»? Сколько ещё они будут терпеть?» Дорогой мой, если мы веру­ем, что они православные (а я твёрдо в это верю), то давай оставим выбор момента времени им. Они — вожди, и им, генералам, а не солдатам определять время войн и восстаний. Но, конечно, если мы счи­таем их предателями, то отречёмся от них и сами оп­ределим себе и время восстания, и всё остальное. Од­нако, если мы не сможем, не вступая в область ещё более тяжкой клеветы, утверждать подобное, тогда последуем им и сами будем терпеть «до времени».

Повторяю: мы веруем либо в то, что существует Церковь, имеющая всё воинство верных епископов и пресвитеров, либо в то, что Церковь составляем только мы да ещё некоторые. В последнем случае будем делать то, что сами считаем необходимым, поскольку Церковь это уже и есть мы, а в первом случае мы обязаны последовать Церкви. Не забы­вай, что папское первенство и Filioque возникли не в 1054 году, когда Рим был осуждён, и не в 1053, и не в 1052. Так учили на Западе и прежде, на протя­жении нескольких столетий. И, однако, Церковь, ради икономии, терпела и папу и еретические пред­ставления. Именно так, отец Никодим! Даже вели­кий Фотий не только весьма долго терпел и поми­нал «злославного» папу в диптихах, но в 885 году даже написал о покойном папе Иоанне VIII: «Сей же ныне наш Иоанн, мужественный разумом, му­жественный же и благочестием... Сей благодат­ный Рима архиерей...» («О тайноводстве Святого Духа», гл. 89).

О! Если бы тогда жили некоторые современные сверхзилоты и сверхправославные (да и тогда были подобные им), они не поколебались бы, из-за при­ведённых выше выражений учтивости, повесить на этого священного мужа ярлык «предателя»! И ко­го бы они назвали предателем? Того, кого «вещей Истина» показала великим поборником веры, ис­тинным героем Православия!

Брат Никодим! Станем добре, станем со стра­хом. Вонмем, исповедание святой нашей веры во смирении приносити. Всегда вспоминай слова Пи­сания: «Не буди правдив вельми, ни мудрися из- лишше, да не когда изумишися» (Еккл. 7, 16). Ты можешь возразить: «Хорошие и верные епископы из икономии терпят патриарха. Но разве мы не мо­жем применить акривию4 и осудить его?» Это, воз­любленный отец Никодим, было бы чистейшим протестантизмом! Когда Церковь идёт на иконо- мию, то как может тот или другой православный применить для решения этого же вопроса акривию, не образовав свою сверхцерковь? Частные лица всегда могут применять акривию, но. только по от­ношению к самим себе и никогда по отношению к другим, то есть по отношению к тем, к кому Цер­ковь применяет икономию.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9

Продолжение. Начало Здесь

архимандрит Епифаний Феодоропулос

                              Письмо к Вселенскому патриарху

                                                                                 Под девизом: «Любовь без пределов и границ» (патриаршее Рождественское послание 1968 года)

Святейшему Вселенскому патриарху Афинагору,

Константинополь

 Святейший отче!

 «Мал бех в братии моей и юнший в дому отца мо­его...» (Пс. 150, 1), поэтому со страхом решаюсь об­ратиться к Вам — Божиим Промыслом, — первому епископу Православной Церкви1.

Поверьте: я делаю это не напоказ, но единственно ради успокоения своей совести, с непреодолимой силой вынуждаю­щей меня поступить так, как поступил царь Давид: «И глаголах о свидениих Твоих пред цари и не стыдяхся» (Пс. 118, 46).

Мне, конечно, не известно, достигнет ли мой не­мощный глас Вашего слуха. Ибо знаю, что гласы «трубы, свирели же и гусли, самвики же и псалти­ри и согласия, и всякаго рода мусикийска...» (Дан. 3, 5), звучащие вокруг Вас, заглушают лю­бой, более слабый звук.

Но, как бы то ни было, добро Вам знать, что ут­верждённые в отеческом предании священнослужи­тели и миряне не только зазвучат диссонансом в оркестре, которым дирижируете Вы (словно у Вас нет другого дела); но и «златому образу» ненавистного экуменизма, поставленному Вами на поле Деире, не поклонятся, пещь ли разжжется седмерицею «наффою и смолою, и изгребьми и хврастием» (Дан. 3, 46) или же уготовится ров львиный2.

Ваше Святейшество!

Поводом для написания настоящего обращения послужило недавнее письмо одного монашеского братства Святой Горы, в котором говорилось о не­возможности поминовения Вашего имени3 и испрашивался совет у моего недостоинства о том, как же должно поступить.

Но если бы это письмо было единственным! Поч­ти ежедневно нас, «традиционных» священнослужи­телей, следующих Церковному Преданию, осажда­ют устными и письменными мольбами, призывая к категорическим решениям. Ежедневно мы стано­вимся свидетелями тревоги многих благочестивых душ. Ежедневно мы изо всех сил стараемся бороть­ся со страшнейшими соблазнами, вызванными Ва­шими заявлениями или поступками. Наконец, мы подвергаемся ежедневному устному и письменному поношению со стороны любителей крайних мер, на­зывающих нас трусами и предателями за то, что мы закрываем глаза на Ваши действия.

 Ваше Святейшество!

Вы и Ваши последователи на все гласы поёте тропарь любви. Любовь, любовь, любовь! «Любовь без пределов и границ». Во имя любви — одно, во имя любви — другое, во имя любви — третье. Но странно! Если Ваше сердце переполняет любовь так, что в нём берут начало полноводные, достига­ющие пределов Запада реки, собирающиеся в мо­ря, в которых весело и комфортно плещутся ерети­ки всех мастей, то почему же не находится в Вашем сердце нескольких капель любви и для несчастных православных? Для тех из них, кто соблазняется, видя, как православный патриарх Константинополя преступает — во имя любви! — священные каноны, ниспровергает вековые устои, разрушает крепостные стены и стирает границы, установленные святейшими отцами Церкви. Разве для них, Ваше Святейшество, иссякли источники Вашей любви? Разве для них не найдётся у Вас ни крохи нежной заботы, ни следа милосердия и со­страдания? Что же это: любовь к еретикам, но без­различие и пренебрежение к православным!? Куда же, в конце концов, Ваше Святейшество, Вы ведё­те Церковь?

Но, интересно знать, действительно ли Вы люби­те еретиков? Нет! Нет, Ваше Святейшество, как это ни парадоксально. Действительно и искренне любим еретиков мы — «узколобые» и «фанатики», но не Вы и не те, кто с Вами. Ваша любовь не истинная, но поверхностная и притворная, она не нисходит свы­ше, но является «земной, душевной, бесовской» (Иак. 3, 15). Кто искренне любит больного? Тот, кто говорит ему: «Ты здоров, ешь, что хочешь», вы­зывая тем самым обострение болезни и скорейшую смерть, или тот, кто указывает больному на недуг и запрещает есть вредную для него пищу? Мы, гово­ря еретикам, что они следуют опасным путём, име­ем надежду на то, что разбудим их совесть и стрем­ление взыскать истину. Вы и иже с Вами, заявляя, что православных и еретиков «ничто не разделяет», усыпляете и обманываете их, закрывая перед ними путь истины. Действительно, верны пророческие слова: «Людие мои, блажащие вас льстят вы.» (Ис. 3, 12). Кого из инославных Вы и «дориносящие» Вас медоточивые и бесхребетные епископы привели в Православие? Никого, Ваше Святейшест­во! Никого, несмотря на все поездки, конференции, обеды, подарки, улыбки. К истине Православия привели еретиков только некоторые «фанатики» — православные.

Понимаете ли Вы, Ваше Святейшество, куда мо­жет привести Ваш призыв к «любви без пределов и границ», если его применять универсально? Вот несколько примеров: а) судьи оправдывали бы всех виновных и невиновных (тюрьма может быть истол­кована как проявление любви в том случае, когда любовь имеет «пределы и границы»; ведь если я люблю «без пределов и границ», то как я посажу в тюрьму того, кто не хочет туда садиться?); б) учи­теля переводили бы из класса в класс даже самых нерадивых учеников (какая же это любовь «без пре­делов и границ», если я обрекаю молодых людей на потерю целого года?); в) родители не мешали бы своим чадам осуществлять даже самые вредные их желания; г) добрачное сожительство стало бы но­сить характер церковного установления (какую же я имею любовь «без пределов и границ», воспрещая юной паре «доводить их отношения до конца», прежде чем их союз не получит церковного благо­словения; зачем обрекать их на томительное ожида­ние, часто долговременное, когда обстоятельства не позволяют в скором времени заключить брак?); д) Вы сами, Ваше Святейшество, не смогли бы на­казать ни одного клирика, совершившего даже са­мый тяжкий проступок. Но, однако, Вы недавно не только приговорили к извержению из сана и изгна­нию со Святой Горы целую группу иеромонахов (лично я не знаком ни с одним из них и поэтому пи­шу это, не имея в виду их защиту), но, как слыш­но, готовите и новые подобные «смертные пригово­ры» некоторым священнослужителям в Америке, поскольку они прервали (неважно, справедливо или нет) общение с Вами. Но где же Ваша «любовь без пределов и границ», Ваше Святейшество? О, к какому религиозному и общественному хаосу могло бы привести осуществление призыва к «любви без пределов и границ»!..

Страницы: 1 2 3 4