Представь, что в грязи под одним из твоих ногтей прорыта
сложная система каналов, ответвляющихся от девяти рек,
впадающих в вечно спокойное море. По каждой из этих рек плывет
к морю лодка, на которой спит утомленный знойным днем рыбак.
Каждому рыбаку снится он сам и остальные восемь рыбаков, каждый
из которых видит во сне себя и других восьмерых -
необыкновенное совпадение, ведь ни один из рыбаков и
представить себе не может, что остальные восемь рыбаков
существуют не только в его сне. Но пока длится сон, все
девятеро объединены невидимой волшебной паутиной и зависят друг
от друга - один из них пробудится от того, что весло, дремлющее
в его руке заденет сонная рыба, и хрупкое равновесие общего сна
нарушится, и неизвестно, случится ли еще когда-нибудь подобное
удивительное, пусть и никому неизвестное совпадение, теперь
вычисти грязь.

Три человека - женщина и двое мужчин - шевелят в холодной постели пальцами ног.

- Я думала, мы - любовный треугольник, а вы просто поимели меня вдвоем.

Сначала показывали мультфильмы. Яркие и расплывчатые, загадочные и осмысленные. Некоторые картинки вертятся перед глазами до сих пор, особенно те из них, которые связаны с карапузным отдыхом на море и белоснежными флэшбеками детской больницы.

Потом началось время молодежных сериалов, которые шли вперемежку с образовательными программами. В этих сериалах то и дело приходилось замыкать собой любовные треугольники, квадраты и пентаграммы. Из серии в серию я нырял сквозь титры коротких писем и сообщений для безответных автоответчиков.

Теперь стали все чаще показывать новости, бесцеремонно перебивая ими художественные фильмы и гала-концерты. Новости новые и старые, хорошие новости и плохие новости, они заполняют весь экран всезнающими дикторами и достоверными сюжетами о сиюминутной действительности.

Чаще, чем новости, показывают только рекламу. Рекламу денег, рекламу автомобилей, двухдетных семей, калорий, жидкостей, секса и мультимедиа-развлечений.

А мне нравится реклама.

Обычно я иду по улицам домой в то время, когда закрываются магазины и меняльные ларьки. Инкассаторы в пуленепробиваемых жилетах, с сумками, набитыми деньгами и автоматами наготове, инкассаторы перебегают мне дорогу то здесь, то там. Они с подозрением посматривают на меня, видно уже успели запомнить мое лицо, а я, делая нелепые движения ногами, уступаю им дорогу.

Когда-нибудь они пристрелят меня, ей-богу, пристрелят

За мной достаточно быстро летит раскаленная пуля, нацеленная в затылок. Остановиться нельзя - тут же убьет, но и свернуть в подворотню недопустимо - пролетит мимо, достанется кому-нибудь другому, и я останусь без нее. Вот и приходится бежать с той скоростью, которая задана пулей, а братьям, женам и друзьям, которые попадаются на пути, махать рукой назад, мол, не могу остановиться - пуля, поговорим потом. Все так привыкли к тому, что мы всегда вместе - я и пуля, что называют ее моим ангелом-хранителем. Вполне вероятно, что ангелы-хранители работают именно так.

Когда ты спала, я сфотографировал твое тело и в ту же ночь разослал это фото на десяток порно-сайтов в интернете. Наверно, ты узнала об этом на следующее утро от одного из своих любовников (надо полагать, похотливые юнцы), с которыми ты встречаешься, пока я сплю - ведь сама ты не приемлешь электронное общение, тебе всегда были ближе какие-то шаманские импульсы, прочерчивающиеся в воздухе на уровне твоих тонких лодыжек, которые я так любил целовать, пока ты спала. Ты попыталась выразить эту стелющуюся по теплой земле примитивную магию татуировкой, которую ты нанесла мне на шею и лицо, когда я спал. Татуировка изображала клубок целующихся змей и делала невозможным мое появление на улице при свете дня - змеи покрывали всю правую щеку, а две из них взбирались на висок и под бровь. Я не вышел в тот день из дома, хотя мне нужно было сделать несколько покупок, необходимых для твоего следующего пробуждения, и уснул, чтобы сократить время до момента, пока уснешь ты. Когда я проснулся, ты уже спала. Видно было, что ты очень утомлена - ты изнасиловала меня, пока я спал. Не уходившая из паха боль подсказывала, что ты сделала это, пережав сосуды моего члена тонкой веревкой. Веревка лежала тут же на полу - это был шнурок, выдернутый из моего ботинка. Этим же шнурком я перевязал твою руку выше локтя, и твоя широкая нежная вена словно прыгнула навстречу игле, ведущей к цилиндру шприца с наркотиком. Ты проснулась только через два дня, и я спал, когда ты проснулась. В эту ночь ничего интересного не произошло: пока я спал, ты облила меня с ног до головы абрикосовым вареньем, а я обрил твою голову, пока ты спала.

Я засыпаю, готовый к самому худшему. Падая в сон, я пытаюсь сделать так, чтобы этот сон был и твоим, но знаю, что это невозможно - твои сны словно чугунные сферы, в них не проникнуть никому кроме тебя.

Мы никогда не просыпались одновременно и никогда не засыпали в одно и то же время. Я мало знаю о тебе, а тебе вряд ли известно мое имя. Но все чаще я задаю себе вопрос: смогу ли я заснуть, если тебя не будет рядом?