Пустынники жили там, где и положено им было жить - в пустыне. Возле желтых облезлых камней. Там и нападали они на недоумков, невесть как попадавших в их царство теней. Слава о них шла совсем дурная. Но правительство новой колонии совсем не занималось назревшим вопросом. Может и не хотело, плюнув на все. А может - просто не доходили руки. Не хватало оружия, провианта, людей. Чего там еще?

... Робен шел к пустынникам. Несколько дней. Пешком. Он нес с собой "решение вопроса". Окончательное. В виде небольшого куска из серого металла. Это был сплав всякой дряни, выдуманной еще до войны. У Робена не было семьи и друзей. Он принадлежал к тем, кто посвятил себя "решению окончательного вопроса". А это значило, что он как член набирающего силу братства ненавидел смерть, мучения и бессмысленное проедание жизни. Молодые люди делали добро для человечества одним способом. Уничтожали зло. Часто ценой своей жизни, ибо сама по себе она уже не представляла для них ценности.

Его встретили люди в грязно-белых чалмах. Гордые, красивые, с устаревшими плазменными арбалетами, обвешанные с головы до пят железом, несущим смерть. Робен сказал им убедительную речь. А именно, что пришел с важным сообщением из Горгоны. Горгона была родиной предводителя пустынников, старого идиота, прошедшего в сводках о беспорядках еще в начале семилетних волнений.

А потом... придя в стан пустынных братьев, Робен взорвал к чертовой матери себя, пустынников и все, что находилось в радиусе десяти километров, окончательно решив вопрос безопасности в этом районе, истребив зло в отдельно взятом квадрате. Робен последние несколько лет совершенно не признавал тезиса - "побеждай зло - добром". Он слишком для этого ненавидел грех. Юноша, который никогда не познал женщин, и который находил в себе лишь аскетический путь к правде, готов был сделать все ради ближнего. Но только ради того ближнего, который не носил возле своего сердца нож. Робен жил для "Нового Века", с силой бившего в горячую грудь каждого успевшего проснуться от старой жизни...

Через пять лет возле желтых облезлых камней появились странные пропащие люди, а через десять - весь район стал непригодным для караванов. Но пустыня не роптала. Ей было все равно. Она просто ждала, когда снова родится новая партия Робенов. Для назревшего окончательного решения вопроса. Пустыня в "Новый Век" не верила. Она всю жизнь была только территорией с песком...