Проект создания Евразийского Союза, анонсированный будущим президентом России, вызвал воодушевление у Александра Дугина – философа, который 20 лет подготавливает, и не без успехов, консервативную революцию в России. Революцию, призванную «вычистить» с русской земли даже намёки на либерализм. Стоит ли опасаться реализации на постсоветском пространстве этого путинского проекта? А экспансии принципов жизни Дугина? Об этом интервью с Андреасом Умландом – политологом, редактором книжной серии «Советская и постсоветская политика и общество».

Revizor.ua: – Зачем Владимиру Путину проект Евразийского Союза? Это предвыборная технология или стратегия российского государства?

Андреас Умланд: – Это не технология, а выражение реального желания со стороны элиты. Это выражение подлинных идеологических устремлений людей, которых представляет Путин, и его самого.

Revizor.ua: – Они действительно научились евразийству у Дугина, пропагандирующего подобные идеи уже несколько десятилетий? Или это, так сказать, «случайное совпадение риторики»?

Андреас Умланд: – Между ними и Дугиным есть принципиальное различие. Путин и такие, как он, – это представители старой советской номенклатуры. Они хотят некую реставрацию российской или советской империи. Их цель – воссоздать могущество, чтобы новая Россия была продолжением старой. Да, и Путин, и Дугин империалисты. Однако Дугин – за новую империю, а не за воссоздание старой.

Дугин желает не реставрации, а революции. Его цель – полностью переделать как Россию, так и весь евразийский континент, в конечном счёте – весь мир. Люди, представленные Путиным, конечно, не демократы. Они правые, они националисты, но не фашисты. Дугин же – фашист, он хочет фашистскую революцию, он хочет создать нового человека.

Дугин, скорее всего, видит свою роль в качестве некоего серого кардинала, который, может быть, и не управляет самой политикой, но управляет мышлением элиты. Который подаёт идеи, и потом элита как бы бессознательно воплощает его идеи. У него эта классическая концепция Грамши: мол, нужно менять общество радикально, нужна революция, но для подготовки революции должна быть освоена культурная гегемония в обществе.

Дугин, в таком контексте, сначала стремится к управлению мышлением людей, а затем уже – к превращению России в новое государство. В фашистское, на самом деле, государство. Нельзя забывать, что он употребляет евразийство скорее как термин прикрытия, чем как классическую русскую евразийскую концепцию.

Корни его мышления уходят в западные интеллектуальные фашистские круги – в консервативную революцию Юлиуса Эволы и к так называемым «новым правым» Алена де Бенуа. То есть к западному межвоенному и послевоенному правоэкстремистскому мышлению. Термин «евразийство» Дугин позже себе присвоил, так как ему нужно было русифицировать фашистскую теорию, которую он развил для России.

Revizor.ua: – Таким образом, Путин и Дугин противоречат друг другу в своих желаниях?

Андреас Умланд: – В практической политике они союзники, потому что в краткосрочной и среднесрочной перспективах их пути параллельны. Конечные цели – разные, да и весь настрой, так сказать, не сходный. Однако то, что Дугин играет такую роль в российском обществе, говорит: во власти есть ряд людей, которые относятся к Дугину хотя бы с интересом, если не с симпатией.

Revizor.ua: – Можно ли ожидать, что идеи Дугина всё же заместят идеи Путина?

Андреас Умланд: – Нет, это могло бы произойти лишь в случае какой-то военной эскалации на территории бывшего СССР. Чего-то вроде российско- грузинской войны, только в больших масштабах. Ведь во время той войны риторика радикального национализма, имперских амбиций, великодержавности стала мэйнстримом. Примерно полгода этот слой имел некую гегемонию, потом вернулся на свои прежние позиции.

Revizor.ua: – А разумно ли вообще в современном мире рассуждать об империях? Адекватны ли такая лексика и такое мышление?

[ Читать дальше ] Дмитрий Литвин РЕВИЗОР Интересная публикация! Рекомендую всем оппонентам...