Мне захотелось сладкого неведенья.
Я упивалась ним и день, и ночь.
И не жалела: расстворялась до последнего,
Чтоб всяка Мысль моя бежала прочь.
Я забывала про враньё и про обиды,
Я верила и улыбалась вслед.
Их столько этих ран, но их невидно…
Пусть будет лучше видим сердца свет!
Но догнала! Не пожалела Правда-Матушка!
Разбила вдребезги наполненный бокал:
И не дала мне ублажиться радостью,
Приятностью, что мог дарить нектар.
В её глазах бездонная печаль,
А каждое движенье – безысходность.
«Ты уж прости меня…» – мне Правда отвечала –
«Виной тому твоя готовность…»
И что тут скажешь? Кого тут упрекнешь?
Сама её звала и так желала.
Закон этот – не выдумка, не ложь:
Всему что происходит Мысль – начало.
А мне бы пригубить, да не слегка.
Новый бокал я жидкостью наполню.
И будет жизнь моя как мед сладка!
Я так желаю, значит, так исполню!
