Ещё один из моих любимейших фильмов и неповторимая Рената Литвинова!!!!!

Когда любишь, простить можно всё… Кроме одного. Когда тебя перестают любить…

А когда-то я уйду. Только останутся эти слова, что бессмертны. Эти чувства, они ударяются о стены, и я вижу искры от этих ударов. Они никуда не растворяются, уже в отличие от меня, такой смертной. Они, как вечный памятник, никогда не забудутся. И будут передаваться от человека к человеку. И они, наконец, почувствуют, как я любила тебя. Хорошо бы жить так долго и долго, любить и любить тебя, И чтобы ты был бессмертен и ни в коем случае не опередил меня, Не убежал - как я называю смерть. Она такая нестрашная, но пусть она не приближается к тебе...

— Скажи, а ты вот серьезно разыгрываешь сумашедшую такую? — Нет, мне нарвится другое слово — «безумная». Вот с этим словом я согласна. Безумная, безумная, безумная, безумная… Я согласна на «безумную»…

— А где Ваша мама? — Убежала. — Куда? — Ну, всех кто умирает, я называю убежавшими.

Как я люблю читать всякие меню и инструкции к снотворным.

Только не люби никого кроме меня, пожалуйста, иначе я умру.

Я его обязательно брошу. он не любит меня. у меня просто сейчас очень плохо с выдержкой. у меня никакой гордости нету. но я его обязательно брошу.

Я — каждая встреченная тобой собака на дороге. и птица, которая заглядывает тебе в окна. так что если я умру первая, ты всё равно мной будешь окружен. сквозь все песни ты будешь слышать мой голос. особенно сквозь свои самые любимые. но я не буду тебе мешать, если ты будешь вдруг счастлив. я буду просто летать воздухом, чтобы ты дышал. я постараюсь быть сильней своей любви, если это возможно.

Ведь знаешь, ведь жизнь — она такая ужасно короткая, и люди, знаешь, такие смертные, такие беззащитные, и под этими костюмами бьются живые сердца. Мы все так недолговечны.

Любой человек имеет доступ ко мне. Вот мне сейчас с тобой совсем не хочется разговаривать. А я разговариваю. Из вежливости.

Мне стало отвратительно заботиться о себе, о своем здоровье, мне нравится себя тратить. Например, только на тебя. Да? Мое сердце без тебя — его невозможно нарисовать — так оно колотится без тебя — не дает рассмотреть себя. Мои глаза без тебя — в них отсутствуют зрачки (обычно их у меня много, по несколько штук в одном белом «лепестке» глаза) — совсем пустые, незаполненные. И мне ничего не хочется отдельно, в отрыве от тебя. Ты, наверно, в том северном городе — хороший город, я там часто бывала, но твой телефон не отвечает, и что мне теперь делать? Твой телефон не отвечает, тогда, может, ты летишь сейчас в самолете... и я не знаю, что мне делать. Я сижу на стуле у окна, в окне — болото вдалеке. В него почему-то ведет протоптанная дорожка... И мухи между стеклами — завершают пейзаж. Я посчитала их — пять штук. Уже темнеет. Семь тридцать пять. Не знаю, отдам ли я тебе эти записки или постесняюсь. Наверно, постесняюсь. Жаль, что ты не узнаешь, какие потоки «рек» неслись из меня в небо — и все только из-за тебя. Твои брови без меня — они плачущие, да? В общем, я люблю твои брови. Твои Сигареты Шаги Звуки Улыбки Взгляды Вздохи. По дороге из болота (в окне) идут трое — мужчина с пакетом в руках и два мальчика. Он, наверно, летчик, как и все в этой местности. Я даже теперь не люблю летчиков, потому что ты — не летчик, и эти летчики в голубых формах меня возмущают, потому что это не ты. Сейчас переоденусь из военной формы и пойду на почту — вдруг ты возьмешь трубку, вдруг ты почувствовал и выбежал из самолета! Ты слышишь, я ни разу не назвала тебя по имени, но ты больше, чем твое имя.

сердце стучит так сильно, что кажется, я не доживу до утра да, я не переживу даже эту ночь, не то, что до тебя дойти. ты единственный из встречных мной мужчин. я не знала, кто это были раньше. и все вокруг: "Кто они?" чьи-то мелкие/крупные представители.. я, кажется, забываю, как без тебя дышать конечно, это больно, но это сердце, бедное влюбленное дрожащее, оно тоже твое