Слабое побеждает сильное.

Дочь с полгода назад открыла для себя прекрасный мир умозрительных логических связей. Быстро нащупала простые рычаги «почему-потому», соединила их точкой опоры и  изготовила логические «ножницы». Сопротивляясь чужой воле этими «ножницами» она вполне быстро обстрижет любые доводы, если они не совпадают с её точкой зрения или сиюминутными желаниями и так же легко обоснует то, что ей надо. Каждый раз я проигрываю столкновение интересов.

Такое ощущение, что она просто командует мной, лучше зная, как устроен мир. Утешает лишь то, что другими людьми она правит так же легко. Непринужденно может потребовать освободить ей место (и ей освободят), обслужить без очереди (и её обслужат), пропустить вперёд (и люди расступаются).

У Наполеона Хилла в книге «Думай и  богатей» описан такой эпизод, когда пятилетняя мулатка командовала взрослым белым мужчиной. Вот эту процедуру я наблюдаю ежедневно, но не могу понять истоки этой власти. Словно ребенок имеет «эмоциональные мышцы», которыми легко и пластично, как Ури Геллер вилки, гнет чужую волю. Я не слабачка и могу настаивать на своем в житейских и служебных вопросах. Но доча не капризничает, не повышает голос и даже не настаивает. Она элегантно и аристократично БЕРЕТ СВОЁ по праву рождения и выдаёт краткую формулировку «почему это правильно». И любой противоречащий указ легко режет отточенными ножницами безупречной логики.

Фиаско у неё происходит только с отцом. Он может с ней поболтать, шумно поиграть, и исполнить любые фантазии, а навязывать желания не позволяет. Он становится… внутренне другим: жестким тяжёлым камнем. Как и в рабочей обстановке, он, просто накатывая, давит чужое мнение. Это спокойная сосредоточенность умелого упаковщика, который любой распурханный popcorn  сумеет методично упаковать обратно в corn, а взорвавшуюся вселенную эмоций собрать и обратно сжать в атомное ядро. Как гранитный валун он лежит на пути к желаемой цели и легче отступиться и искать обходные пути и варианты. И это качество камня мне нравится тем, что его можно использовать для закладки фундамента отношений и этот же камень возложить «во главу угла».

Зная, что бодаться с ним себе дороже, я давно избрала для себя другую стихию жизни – воду. Я обволакиваю его выпады, как вода. Как морская стихия, умею раскрываться навстречу его выпадам и гасить их в себе без вреда. В пенной полосе своего прибоя могу без устали катать гранёные камни его некстати сказанных слов, стирая режущие кромки в гладкую морскую гальку. Я умею хранить его секреты в своих глубинах. Умею смывать эмоциональную накипь и растворять её в себе. Могу расплескаться, просочиться, воспарить и плыть облаками. Умею незаметно подталкивать к необходимым поступкам. Известно, вода камень точит. Наступающие в доисторическом периоде ледники передвинули гранитные горы с 60-х на 40-е широты. Ледники – это та же вода, только в другом состоянии.

Есть детская игра- считалка «камень-ножницы-бумага». Камень отковывает ножницы, которые режут бумагу, которая обволакивает камень. Вот и мы: камень-ножницы-вода. Внешне слабое порабощает более сильное, пользуясь своими слабостями.

А что касается доводов дочери, то пусть себе пишет вилкой по воде. Хотя гнёт эту вилку так же легко, как Ури Геллер.

P.S. Но каким образом она это делает???