О том, что есть покаяние

 Св. Никодим Святогорец

  Исповедайте… друг другу согрешения.
Иак. 5, 16.

Преподобный Никодим Святогорец

Брат мой грешник, когда ты хочешь покаяться и исповедоваться, тебе нужно совершить следующее приготовление.

Знай, прежде всего, что покаяние, согласно божественному Иоанну Дамаскину1, есть обращение от диавола к Богу, совершающееся с трудом и подвигом. Итак, и ты, возлюбленный мой, если хочешь покаяться как подобает, должен оставить диавола и дела диавольские и возвратиться к Богу и жизни по Богу, оставить грех, противный естеству, и вернуться к добродетели, свойственной естеству, возненавидеть зло столь сильно, чтобы и ты говорил с Давидом: Неправду возненавидех и омерзих2, и, напротив, возлюбить добро и заповеди Господни столь сильно, чтобы говорить с ним же: Закон же Твой возлюбих3 и ещё: Сего ради возлюбих заповеди Твоя паче злата и топазия4. Говоря кратко, Дух Святой, говоря через премудрого Сираха о том, что есть истинное покаяние, дает тебе такой совет: Обратися… ко Господу и остави грехи… восходи к Вышнему и отвратися от неправды, и зело возненавиди мерзость5. Каково же истинное покаяние и плоды его, смотри в слове, помещенном в конце.

 О том, сколько есть составных частей покаяния

Знай, во-вторых, что составных частей покаяния три: сокрушение, исповедь и удовлетворение.

 О том, что есть сокрушение

И сокрушение есть скорбь и совершенная боль сердца6, возникающая из-за того, что человек грехами своими огорчил Бога и преступил Его божественный закон. Свойственно же оно совершенным и сынам, так как происходит только от любви к Богу, то есть так кается сын только потому, что огорчил отца своего, а не потому, что должен лишиться отцовского наследства или быть изгнанным из дома своего отца.

 О том, что есть печаль

Кроме сокрушения, существует и терзание душевное, которое также есть скорбь и болезнь сердца несовершенная, возникающая не из-за того, что человек грехами своими огорчил Бога, но из-за того, что лишился божественной благодати, потерял рай и получил ад. Свойственно же оно несовершенным, то есть наемникам и рабам, поскольку происходит не от любви к Богу, но от страха и любви к Богу, но от страха и любви к самому себе, то есть так кается наемник из-за того, что потерял награду и рай из-за того, что боится наказания от своего хозяина7.

Итак, тебе, брат мой грешник, если ты хочешь стяжать в сердце своем это сокрушение и печаль, чтобы благодаря им твоя исповедь была угодна Богу, подобает сделать следующее.

О том, что исповедоваться следует у самых опытных духовников

Прежде всего, расспроси и узнай, какой духовник самый опытный из всех, ибо великий Василий говорит, что, как болезни и раны телесные люди открывает не каждому, но опытным врачам, знающим, как их исцелить, так и грехи подобает открывать не первому попавшемуся, но могущим их исцелить: «Исповедание грехов подобно открытию телесных страданий. Ибо, как страдания телесные люди открывают не всем, не первым встречным, но опытным в исцелении их, так и исповедь грехов должна совершаться у могущих исцелять, согласно написанному: Мы, сильнии немощи немощных носити.8 То есть избирайте тщательно»9.

 О том, как следует испытывать свою совесть

Во-вторых, подобно тому как ты садишься и считаешь, какой денежный убыток ты потерпел за много дней в своем деле, таким же образом сосредоточься, брат мой, и за две или три недели до того, как пойдешь к духовнику, особенно в начале четырех годовых постов10, сядь в великом безмолвии и, приклонив голову, произведи испытание своей совести, которую Филон Иудей называет «судом совести», и будь «не защитником, а судьей своих грехов» согласно священному Августину. Изочти и ты, как Езекия, все время жизни твоей со скорбью и горечью души твоей: «Изочту вся лета моя в горести души моея»11. Или, по крайней мере, посчитай, сколько грехов ты совершил делом, слово и согласием с помыслами после того, как исповедовался; измерь месяцы от месяцев перейди к неделям и от недель к дням. Вспомни людей с которыми согрешил, места, где согрешил и тщательно поразмысли, чтобы найти каждый свой грех. Так тебе советует премудрый Сирах, с одной стороны, говорящий: Прежде суда испытай себе12, и богослов Григорий, с другой, сказавший: «Испытай самого себя более, чем чужие дела; лучше помысл о деяниях, чем о деньгах, ибо тленны одни, другие же постоянны»13.

И как охотник не довольствуются тем одним, чтобы найти зверя в чаще, но стараются изо всех сил его убить, таким же образом и ты, брат мой грешник, не довольствуйся тем одним, чтобы испытать свою совесть и отыскать свои грехи, потому что это само по себе принесет тебе мало пользы, но подвизайся изо всех сил, чтобы убить свои грехи болью своего сердца, то есть сокрушением и терзанием. И чтобы приобрести сокрушение, думай о великом ущербе, нанесенном твоими грехами Богу. Для того же, чтобы приобрести печаль, думай о великом ущербе, нанесенном твоими грехами тебе самому.

Страницы: 1 2 3 4

Мы знаем, что до конца мира не оскудеет благодать, обитающая во святых угодниках Божиих.

Старец Порфирий Кавсокаливит (Баирактарис). Местночтимый святой  Элладской Церкви. Икона написана в Святой обители Преображения в Милесси

И тем не менее, когда самому приходится столкнуться с носителем этой благодати, то кажется, что стал невольным свидетелем времен древних и прикоснулся к одному из отцов, не принадлежащему к нашему времени. Одним из таких носителей благодати Божией и был блаженной памяти старец Порфирий, с которым Господь сподобил меня встретиться.

Духовные дары отца Порфирия кажутся невероятными в наше рациональное время. Его восприимчивость ко всему окружающему была сверхъестественной, по сравнению с нашим падшим состоянием. Он понимал язык птиц и знал все о них, откуда они прилетели и куда они держат свой путь. Он мог внутренними очами созерцать самые недра земли, бездны морские и недосягаемые космические пространства. Он видел залежи угля и нефти, он видел древние города, погребенные под землей, видел древние события так, как будто он являлся непосредственным свидетелем их, видел места освященные молитвой, видел ангелов и нечистых духов, видел саму душу человека. Он мог взглянуть на человека и сразу определить его болезнь телесную и душевную. Ему были открыты тайные помышления человеческие. От его прикосновения люди исцелялись, хотя сам он всю жизнь болел и никогда не просил Господа о том, чтобы самому быть исцеленным. Он никогда не искал ничего для себя, но только для славы Божией и пользы ближнего. Кроткий и смиренный, отец Порфирий с годами только приумножал в себе эти благодатные дары, никогда не приписывая их себе, но только Богу.

Старец Порфирий, в миру Евангелос Баирактарис, родился 7-го февраля 1906 года в Греции, в селе святого Иоанна Карустия, около Аливери, в провинции Эвиа. Его родители были бедные, благочестивые крестьяне. Все образование Евангелос получил в двух классах начальной сельской школы. Работал он с малых лет, сначала дома по хозяйству, пася овец, работая в огороде, а затем в 8-летнем возрасте на угольной шахте, а позже за прилавком магазина.

В ранней юности Евангелос прочел житие святого Иоанна Кушника. Оно на него произвело такое сильное впечатление, что он решил все оставить и уйти на Святую Гору Афон. Много раз он пытался туда попасть, но каждый раз что-то препятствовало. Наконец, когда ему исполнилось 14 или 15 лет, он достиг Святой Горы.

Господь так устроил, что на корабле, на котором плыл Евангелос из Солуни на Афон, находился и его будущий старец иеромонах Пантелеимон. Он сразу взял юношу под свое покровительство и, выдав его за своего племянника, помог ему попасть на Святую Гору, ибо в таком юном возрасте туда не пускали.

По прибытии на Афон отец Пантелеимон взял Евангелоса в свою Георгиевскую келию на Капсокаливии, где он подвизался вместе со своим братом — отцом Иоанникием. В этой келии когда-то спасался известный старец Хаджи-Георгий.

Таким образом Евангелос приобрел сразу двух опытных наставников. Он с радостью предал им себя в полное послушание. Единственно на что он мог пожаловаться так это на то, что старцы не достаточно много от него требовали. Он ходил все время босой — зимой и летом — по горным, каменистым тропам Святой Горы, мало спал, укрываясь одним одеялом, а ложем его был твердый пол его келии. Жил он всегда в келии с открытым окном, даже когда на дворе шел снег. Работал он без устали: вырезал по дереву, колол дрова, собирал улиток, носил на спине издалека мешки с землей для огорода, ибо Капсокаливия довольно скалистое место и само по себе там ничего не растет.

Все послушания, возлагаемые на него старцами, он исполнял с радостью. Однажды они поручили ему собирать улиток на отлогих скалистых склонах. Забравшись высоко по сыпучим камням, юный послушник устроился на краю пропасти и стал складывать улиток в свой мешочек, как вдруг камни под ним покатились вниз и он вместе с ними низринулся в пропасть. С его уст едва успел сорваться крик: «Пресвятая Богородица!,» — и тут же какая-то сила взяла его и поставила на противоположной стороне этого ущелья. Весь дрожа от волнения, с благодарностью в сердце к Преблагословенной Владычице, вернулся Евангелос в свою келию совершенно невредимым.

Юный подвижник не знал праздности и у него не было ни одной свободной минуты, ум и сердце его все время были заняты молитвой. Он научился хорошо читать и помогал старцам на клиросе и сам постоянно читал в келии святое Евангелие, которое знал почти наизусть.

Георгий Папазахос, профессор медицинского факультета Афинского университета, который много лет был личным врачом старца Порфирия, рассказывает со слов старца следующий случай.

  "Когда мне было 16 лет, — рассказывал ему отец Порфирий, — однажды, после приобщения Святых Таин, я почувствовал такую любовь ко Христу в своем сердце, что счел необходимым уединиться в лес и там стал молиться. Душа моя взывала к возлюбленному Господу: «Слава Тебе, Боже! Ты во мне, ничтожном грешнике. Ты, мой Христос, распятый за меня, претерпевший муки ради меня и понесший грехи мои. Чем я могу отблагодарить Тебя? Какие страдания я могу понести за Тебя? Господи, пошли мне рак! Пошли мне, Господи, рак, чтобы я мог пострадать с Тобою.» Он стал постоянно повторять эту молитву, а затем исповедал это своим старцам. Они посоветовали ему больше так не молиться, ибо Господь лучше знает, что ему нужно. С тех пор он никогда уже не просил болезни. «Но, — заключил старец, — Господь в конце концов послал мне рак, хотя и на склоне моих лет. Так что я могу пострадать с Ним хотя бы немного.»

Неизвестно когда точно, но очевидно вскоре после его водворения на Афоне, Евангелос принял монашество с именем Никита.

Однажды юный Никита, придя рано в церковь, стоял в темном углу и молился. Тут в храм вошел 90-летний русский старец, монах Димитрий, бывший офицер царской армии. Оглядевшись по сторонам и никого не заметив, он стал на молитву, делая земные поклоны. Во время молитвы старца осияла такая благодать, что он стоял посреди храма не касаясь пола. Божественная благодать, излившаяся на святого старца, коснулась и юного инока Никиты, сердце которого готово было принять ее. Его чувства не подлежат описанию. По пути назад в келию, после приобщения Святых Таинств, его сердце переполняла такая радость и любовь к Богу, что, воздевши руки к небу, он громко восклицал: «Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!.»

Он всю свою жизнь хранил благодарную память об этом русском старце, через которого Господь возродил его Своей Божественной благодатью.

Когда я посетил отца Порфирия в 1986 году, уже слепого и прикованного к одру болезни, то он, узнав откуда я, тут же вспомнил русского монаха Димитрия и, прослезившись, сказал, что его старец был русский, и попытался произнести единственные русские слова, которые он знал: «Пресвятая Богородица, спаси нас!» Весь облик старца, как он мне запомнился на всю жизнь, излучал свет, радость и любовь, это был самый светлый человек, которого мне пришлось когда-либо встретить. Выйдя из его келии, я чувствовал, что у меня выросли крылья, я не шел, а летел по монастырской тропинке. Об этом чувстве после общения со старцем свидетельствуют все у него побывавшие.

После того, как юный инок Никита сподобился стать причастником Божественной благодати, в его жизни произошли значительные перемены. Господь исполнил его духовных даров, подобно тому, как исполнил апостолов после сошествия на них Святого Духа в день Пятидесятницы.

Первый раз эти дары явно проявились, когда его старцы возвращались к себе в келию из дальнего путешествия, и отец Никита издалека увидел их. Он видел их так, как будто он был рядом с ними, хотя они находились вне его поля зрения. Он исповедывал происшедшее своему старцу, отцу Пантелеимону, который посоветовал относиться к этому дару с большой осторожностью и никому об этом не говорить. Отец Никита строго следовал этому совету до тех пор, пока ему не было повелено больше не скрывать его.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8

Н. Тальбергъ.

Къ стопятидесятилтію со дня его преставленія.

Святитель Митрофанъ Воронежскій родился въ 1623 году въ предлахъ Владимірской области — въ той земл, по которой, въ середин XII в., слдовалъ св. кн. Андрей Боголюбскій съ чудотворной иконой Божіей Матери, ставшей величайшей святыней Россіи. Твердую основу ея закладывалъ сей первый русскій Самодержецъ во Владимір на Клязьм.

О родителяхъ св. Митрофана извстно только изъ его завщанія, въ коемъ говорится: «Я родился въ міръ сей отъ благочестивыхъ родителей и воспитанъ ими въ непорочномъ благочестіи Восточной Церкви, въ православной вр». Исходя изъ того, что синодикъ его начинается лицами, облеченными въ іерейскій санъ, можно предположить, что онъ принадлежалъ къ духовному званію.

Первая половина его жизни протекла въ міру. Былъ онъ тогда священникомъ, носилъ имя Михаила, былъ женатъ, имлъ сына. О немъ онъ сердечно заботился и въ дальнйшемъ. Служителемъ алтаря былъ онъ въ с. Сидоровскомъ (при рчк Молохт, правомъ приток р. Тезы, впадающей въ Клязьму), находившемся въ 17 верстахъ отъ Шуи и 111 верстахъ отъ Владиміра.

Овдоввъ на сороковомъ году жизни, о. Михаилъ удалился въ Успенскую Золотниковскую общежительную пустынь, въ 34 верстахъ отъ Суздаля, основанную старцемъ Іоною Головцынымъ въ первой четверти XVII вка. Тамъ въ 1663 г. принялъ онъ постригъ съ именемъ Митрофана. Его строгая иноческая жизнь не укрылась отъ взоровъ врующихъ. Братія Успенскаго Яхромскаго монастыря (въ 40 верстахъ отъ Владиміра) обратилась къ духовной власти съ просьбой назначить къ нимъ настоятелемъ іеромонаха Митрофана. Желаніе ея было удовлетворено. Въ іюн 1665 года онъ былъ «благословенъ во игуменскій чинъ» блюстителемъ патріаршей каедры (во время удаленія патр. Никона отъ длъ), митр. Сарскимъ и Подонскимъ Павломъ. Св. Митрофанъ всю свою жизнь скорблъ, что, по иноческому послушанію, вынужденъ былъ преступить обтъ о безъисходномъ пребываніи въ мст своего постриженія.

Десять лтъ игуменъ Митрофанъ и вншне и духовно устроялъ Яхромскую обитель. Имъ выстроенъ былъ храмъ во имя образа Спаса Нерукотвореннаго, возведенъ нижній этажъ монастырскаго зданія. Воспоминаніемъ вещественнымъ о немъ осталось пріобртенное имъ для обители богато украшенное Евангеліе.

Игуменъ Яхромскій сдлался хорошо извстнымъ патріарху Іоакиму (Савелову), правившему съ 1674 г. по 1690 г. Послдній былъ однимъ изъ крупныхъ первоіерарховъ русской Церкви XVII вка. Онъ воодушевленъ былъ желаніемъ поднять въ глазахъ паствы значеніе духовенства. Онъ почиталъ нужнымъ улучшить матеріальное положеніе пастырей, чмъ ослабилась бы зависимость ихъ отъ пасомыхъ. Съ другой стороны, патріархъ стремился поднять на большую высоту самыхъ духовныхъ лицъ, строго и твердо борясь съ ихъ недостатками. Патріархъ Іоакимъ отстаивалъ неповрежденность вроученія и обрядовъ, боролся съ расколомъ, оберегалъ паству отъ иноврныхъ вліяній. Придавалъ онъ большое значеніе длу просвщенія. Созданная имъ при Печатномъ двор типографія, переведенная потомъ въ Заиконоспасскій монастырь, послужила ячейкой для будущей Московской Духовной Академіи. Святитель Митрофанъ въ своей архипастырской дятельности воспріялъ много отъ патр. Іоакима.

Въ 1675 году Патріархомъ поручено было святителю Митрофану управленіе обширной Троицкою Унженскою обителью. Основана она была около 1440 г. извстнымъ подвижникомъ, строителемъ монастырей, преп. Макаріемъ Желтоводскимъ или Унженскимъ († 1444), на рк Унж въ Костромскомъ кра. Въ начал XVII вка установилась тсная связь съ монастыремъ бояръ Романовыхъ. Въ конц смутнаго времени — въ послдніе мсяцы 1612 или въ начал 1613 г.г. — туда прізжалъ будущій царь Михаилъ съ матерью, инокиней Марой. Они молились у гробницы преп. Макарія о благополучномъ возвращеніи изъ плна митроп. Ростовскаго Филарета, отца Михаилова, мужественно державшаго себя подъ Смоленскомъ, въ состав московскаго посольства, во время переговоровъ съ польскимъ королемъ Сигизмундомъ III, и имъ увезеннаго въ Польшу. По освобожденіи митр. Филарета, на основаніи Деулинскаго перемирія (1618) съ поляками, царь Михаилъ еодоровичъ совершилъ въ 1619 г. паломничество въ Унженскій монастырь съ цлью возблагодарить «за нкоторыя угодника Божія чудеса и помощь, оказанныя великому государю и родителямъ его во время ихъ печали». Въ 1619 г. состоялось и общее прославленіе преп. Макарія. Съ этого же времени Унженская обитель была «учинена наравн съ Соловецкимъ монастыремъ», а игумены ея получили право ежегодно прізжать къ царю и патріарху съ образомъ преп. Макарія и со св. водою посл дней празднованія преподобнаго (19-го января и 25-го іюля). Этимъ установлена была близкая связь игуменовъ съ государями. Особенно почиталъ монастырь царь еодоръ Алексевичъ (1676—1682).

Въ многолюдной и богатой обители, въ бытность патріархомъ Іоакима, обнаружились непорядки. Требовалось назначеніе туда опытнаго настоятеля. Выборъ патріарха остановился на игумен Митрофан.

Семь лтъ управлялъ послдній Унженскою обителью, оправдавъ полностью довріе патр. Іоакима. Въ 1680 г. освященъ былъ сооруженный имъ теплый каменный храмъ въ честь Благовщенія Пресвятыя Богородицы, украшенный утварью и иконами.

Патріархъ, высоко цня св. Митрофана, поручалъ ему рядъ важныхъ длъ, не относящихся непосредственно къ Унженскому мон. Въ 1677 г. онъ «дозиралъ святыя церкви въ ветлужскихъ селхъ». Въ томъ же году, иг. Митрофанъ, по патріаршему порученію, отбиралъ въ городахъ Галич и Юрьевц Повольскомъ въ монастыряхъ и церквахъ старопечатные служебники и безденежно раздавалъ служебники новой печати. Онъ былъ также назначенъ первымъ «десятильникомъ» Унженской области. Въ обязанности «десятильниковъ» (по нашему — благочинныхъ) входилъ объздъ два раза въ годъ своей «десятины» (отвчавшей тогдашнему узду), съ посщеніемъ монастырей и приходовъ, обязанныхъ за то извстной данью имъ и архіереямъ.

Въ бытность св. Митрофана игуменомъ, въ обитель стекались богатыя пожертвованія. Особенно одарялъ монастырь ближній бояринъ и дворецкій Богданъ Матвевичъ Хитрово (1615—1680), близкій къ царю Алексю Михайловичу и извстный своимъ недоброжелательствомъ къ патр. Никону. Св. Митрофанъ цнилъ Хитрово за его попеченіе объ Унженской обители.

Привозя икону преп. Макарія въ Москву, св. Митрофанъ велъ бесды съ царемъ еодоромъ Алексевичемъ, относившимся къ нему съ большимъ уваженіемъ. Видлся онъ съ государемъ и совершая въ столиц чреду священнослуженія. Царь и остановилъ свой выборъ на немъ, когда возникъ вопросъ о назначеніи епископа въ новоучрежденную Московскимъ соборомъ 1681—1682 гг. Воронежскую епархію.

2 апрля 1682 г. состоялось поставленіе св. Митрофана во епископа Воронежскаго патр. Іоакимомъ въ сослуженіи съ шестнадцатью архипастырями. Новому іерарху пришлось задержаться въ Москв для проведенія тамъ ряда неотложныхъ длъ, связанныхъ съ ближайшимъ устроеніемъ вновь созданной епархіи.

Столица переживала тогда исключительное время. 28 апрля 1682 г. скончался царь еодоръ и обострился вопросъ о преемств престола. Патр. Іоакимъ поддерживалъ Нарышкиныхъ, боярина А. С. Матвева, долголтняго сотрудника царя Алекся, ближайшихъ сподвижниковъ царя еодора, постельничаго И. М. Языкова и стольника А. Т. Лихачева, выдвигавшихъ царевича Петра, минуя старшаго Іоанна, рожденнаго отъ М. И. Милославской. Десятилтній здоровый, крпкій, съ дтства развитой, царевичъ Петръ, конечно, имлъ вс, — кром законныхъ, — преимущества передъ 15-лтнимъ и малоумнымъ Іоанномъ. Онъ и былъ провозглашенъ царемъ. Съ этимъ не могли примириться Милославскіе, въ особенности же властная царевна Софія. 15 мая они, используя стрльцовъ, подняли возстаніе, закончившееся провозглашеніемъ царями Іоанна и Петра, царевны же Софіи правительницей государства. Большинство Нарышкиныхъ, Матвевъ и многіе другіе были убиты безчинствовавшими нсколько дней стрльцами. 25-го іюня епископъ Митрофанъ участвовалъ въ внчаніи на царство Іоанна V и Петра I, причемъ подносилъ патріарху Іоакиму державу для врученія государямъ.

Страницы: 1 2 3 4 5

Священник Василий Секачев

Четьи-Минеи, изданы в 1714 году в Киеве

Уже 20 лет Россия и Украина пытаются жить порознь. Попытка эта не новая. Между тем историк Н. И. Костомаров более ста лет тому назад говорил о «двух российских народностях», которые отдельно друг от друга не могут полноценно существовать. Убедительное подтверждение тому – житие святого Димитрия Ростовского, уроженца Малороссии. 10 ноября Русская Православная Церковь празднует день преставления святителя.

«Малая» по названию, но не по значимости

XVII век был веком кризиса Русской Церкви. В церковную жизнь вошли такие изъяны, как отсутствие проповедей в церквах, недопустимые искажения в богослужении, невежество и обрядоверие духовенства и прихожан. В середине XVII века изменить это положение дел попытался патриарх Никон. Однако задуманные им реформы не были по-настоящему осуществлены.

Уже Никон и окружавшие его члены кружка ревнителей церковного благочестия, в определенном смысле чувствуя свое одиночество в России, находили родственные им души именно в Малороссии. Необходимо заметить, что термин «Малороссия» совсем не имеет обидного или уничижительного для украинцев значения. Он введен в употребление византийцами для различения изначальной, Малой, Руси и Руси Великой, возникшей впоследствии в результате колонизации Северо-Востока. С XV века, после падения Византийской империи, термин «Малороссия» употреблялся больше в церковной среде, поскольку Церковь Малой Руси – Киевская митрополия – пребывала тогда в подчинении Константинопольскому патриарху, в то время как Московская митрополия добилась в 1448 году самостоятельности.

В XVII веке московских ревнителей церковного благочестия привлекала в малороссах их образованность, которая сочеталась с живой искренней религиозностью.

Во второй половине XVI века Киевская митрополия, включавшая в себя всю Юго-Западную Русь, пережила встречу с агрессивно настроенным, но превосходящим ее в христианской науке и образованности католическим Западом. Замкнуться в себе (как это сделала Москва) оказалось тогда для Киева невозможно, поэтому было решено бить врага его же оружием: развитием науки, подъемом книжности и образования. В ряде братств, созданных для защиты православной веры от наступления католиков, вводится латинский язык и преподавание по образцу иезуитских училищ.

Несмотря на схоластическую систему преподавания, живая христианская вера воспитанников не выхолащивалась, но приобретала дополнительное книжное обоснование. Сохранению и приумножению живости веры содействовали применявшиеся в учебном процессе диспуты, сценические постановки. Ученики приобретали навыки составления стихов. На научную основу ставилось произнесение проповедей.

Все это и стало главной причиной вызова малороссийского духовенства в Московскую Русь. Патриарх Никон настоял на необходимости принять под царскую руку Малороссию в 1653 году, чему до того активно противился сам царь Алексей Михайлович и окружавшие его бояре.

Малороссы в России

Именно в это время, когда полыхала Освободительная война под предводительством Богдана Хмельницкого и готовилась начаться война Русско-польская, в 1651 году появился на свет в семье простого казака Макарьевской сотни Киевского полка Саввы Туптало сын Данило – будущий митрополит Димитрий. Через 20 лет, окончив три класса Киево-Могилянского коллегиума и приняв монашеский постриг в Кирилловом монастыре, Димитрий уже занимал должность штатного проповедника при черниговском архиепископе Лазаре Барановиче. А в 1701 году Димитрия, уже архимандрита Новгород-Северского Спасского монастыря, по указу Петра I вызывают в Москву для занятия Тобольской кафедры. И хотя Димитрий на эту кафедру так и не попадает, он становится одним из главных, по слову дореволюционного церковного историка К. В. Харламповича, «начинателей нового периода», проповедником и учителем Московской Руси.

Подобно Никону, Петр ценил малороссов духовного звания – как людей образованных. В 1705 году в Великороссии было уже шесть архиереев-малороссов. С 1700-го же года под руководство малороссов попадает по царской воле и Московская академия, находившаяся безраздельно в их ведении до середины XVIII века.

Малороссы смогли активно содействовать духовному просвещению России. По слову Харламповича, они «с помощью армии своих земляков» «подняли образование в великорусском народе, завели образованное духовенство, организовали школу, проповедь и миссию внутри России [в Сибири] и в Китае, улучшили богослужение, устранили многие беспорядки в церковной жизни, снабдили образованным духовенством армию, флот и заграничные наши посольства».

По слову Н. И. Костомарова, в ряду малороссийских епископов в России святитель Димитрий был самым выдающимся.

Справедливости ради стоит сказать, что и на Руси были в то время просвещенные и весьма деятельные архиереи-подвижнки: Афанасий Холмогорский, Иов Новгородский, святитель Митрофан Воронежский. Но они, к сожалению, представляли собой лишь исключение из правила.

Страницы: 1 2

протоиерей Александр Балыбердин

21 (8) октября 2012 года исполнится 400 лет блаженной кончины преподобного Трифона (†1612), широко почитаемого православными жителями не только Вятской земли, но и всего Русского Севера. Всё это время его жизнь служит примером деятельной любви к Богу и Христовой Церкви. При этом каждое поколение духовенства, монашествующих и прихожан находит в ней назидательное для себя.

В начале пути

Будущий наставник монашества родился около 1546 года вдали от вятских пределов — в северной стране, нарицаемей Мезени1, ныне Мезенском районе Архангельской области. Когда-то здесь, на берегу реки Немнюги, всего в 60 верстах от Белого моря, находилась деревня Конешельская, которую принято считать родиной преподобного2. Сегодня на карте ее не найти. Время сильно изменило эти места. Однако место рождения святого не забыто — еще в начале XVIII века оно было отмечено деревянной часовней, которая сохранилась до наших дней. Местные жители называют часовню Трифон и дважды в году — на память преподобного в октябре и в четвертое воскресенье по Пасхе — совершают к ней паломничество.

О детстве и юности святого известно немногое. Его родители Дмитрий и Пелагея Подвизаевы были крестьянами и сына назвали Трофимом. В скором времени отец скончался, и отрок вместе со старшими братьями остался на попечении матери. Жития не сообщают о том, как родилось и окрепло в душе будущего подвижника искание монашеского жития. Было ли оно таинственным действием благодати Святого Духа или же возникло под влиянием бесед приходского священника, встреч с насельниками северных монастырей или паломниками — неизвестно. Но уже вскоре ему пришлось сделать выбор, определивший его жизненный путь. Едва Трофиму исполнилось 17 лет, старшие братья решили его женить. Избрав из числа прислуги пригожую девицу и нарядив в красивые одежды, братья подослали ее к Трофиму. Но та, по слову жития, хотя и жало своего языка сотре, крепкого же столба не поколеба. Льстивые и блазненные глаголы девицы не смутили юноши. По слову агиографа, не блуда ради сотвориша братья сия, но како бы сочетати его женитвенным браком и удержати во отечествии своем понеже живяста во всяком обилии довольне. Но именно это событие заставило Трофима сделать выбор — или завести семью и в трудах приумножать состояние рода, или же оставить мир сей и искать Царства Божия и правды его (Мф. 6, 33) на путях иного, монашеского, жития.

Это случилось около 1564 года, когда Московское царство стояло на пороге опричнины, готовой наложить кровавую печать на весь русский мир. Пройдет немного времени, и опричники с особой жестокостью обрушатся на Новгород Великий и его владения на Русском Севере, в которых проживал род Подвизаевых. Конечно, вряд ли родные Трофима могли предвидеть, как скоро и трагично изменится их жизнь. Потому и желали любым способом удержать юношу в родном селе. Да и сам Трофим только в этом случае мог рассчитывать на поддержку живших в довольстве родственников. Если же он решался оставить отчий дом, то полностью предавал себя в руце Божии (Прем. 3, 1). Даже сегодня это непростой шаг. Можем ли мы представить, что означало оставить свое отечество в столь непростые времена? Но Бог, от Которого стопы человека исправляются (Пс. 36), утвердил Трофима в решении оставить родительский дом.

Юноша не имел возможности поступить послушником в Соловецкий монастырь или другую прославленную обитель. «Виной» тому, как предположил исследователь жития протоиерей Андрей Дудин, могло быть незнатное происхождение преподобного. Известно, что в крупные и состоявшиеся монастыри в те годы принимали преимущественно выходцев из знатных родов, на содержание которых родные могли внести существенный вклад. Простолюдинам же нередко приходилось начинать путь с небольших и недавно созданных обителей.

Трофим с посохом странника направился в Устюг Великий, а это без малого семьсот верст пути. Почему он избрал Устюг, доподлинно неизвестно, но здесь в его судьбе принял участие священник Афанасьевской церкви Иоанн, в ком Трофим обрел своего духовного наставника. Священник одобрил желание юноши не вступать в брак и направил его в городок Орел на реке Каме3, бывший в те годы негласной столицей обширных владений Строгановых. С этого времени на долгие пятнадцать лет жизнь молодого подвижника оказалась связанной с пермскими лесами, которые стали для него пустыней первых монашеских подвигов и молитв.

В пермских лесах

Описывая пермский период в жизни преподобного, агиографы, как правило, описывают его труды и подвиги в Пыскорском монастыре4, где в возрасте 23 лет Трофим принял монашеский постриг с именем Трифон. Днем инок посещал церковные службы и исполнял труды послушания для братии: пек хлеб, готовил пищу, рубил дрова в лесу, на своих плечах носил в монастырь, ухаживал за больными. К утрени он являлся одним из первых, из церкви же выходил последним и в молчании шел в свою келью. Ночи инок проводил в молитвенных подвигах. Постели у него не было, для отдыха он ложился на землю. Летом, когда бывает много комаров, Трифон до пояса обнажал для них свое тело, а пищей для него были хлеб с водой, да и то в малом количестве.

Эти труды надломили здоровье подвижника. Он слег и заболел. Болезнь продолжалась уже сорок дней, когда в забытье инок увидел ангела, пришедшего взять его душу, и уже направился за ним по воздуху, как вдруг раздался голос, повелевший ангелу возвратить Трифона в обитель. Больной проснулся и рядом с одром увидел Святителя Николая. Святитель исцелил инока и тут же стал невидим. Когда же это чудесное посещение и усердные труды молодого подвижника вызвали зависть у братии, Трифон покинул монастырь и в течение нескольких лет странствовал в пермских пределах. Жил отшельником на реке Мулянке, где, как некогда святитель Стефан Пермский, срубил и сжег священное дерево остяков, обратив их ко Христу. Затем удалился на реку Чусовую, устроил келью и наставлял добрым советом местных жителей.

К сожалению, за этими подвигами потерялся урок, который в наши дни, возможно, заслуживает большего внимания. Но, чтобы в полноте его оценить, нам следует возвратиться в 1564 год, когда Трофим впервые пришел в Орел-городок.

В те годы Российское государство стояло перед задачей освоения Урала и Сибири. Эти труды были возложены на сольвычегодского купца и промышленника Анику Строганова, который получил от царя Ивана IV в беспошлинное владение земли по берегам реки Камы и вместе со старшими сыновьями Григорием и Яковом весной 1559 года переселился в Пермь Великую. В 1566 году Григорий и Яков Строгановы сделали расчетливый ход — попросили царя принять их владения в опричнину, что давало право по всем делам, кроме уголовных, быть судимым только государем или особо им назначенными лицами. Когда же в следующем, 1567 году их престарелый отец возвратился в Сольвычегодск, братья стали почти полновластными хозяевами Перми Великой, превосходившей по размерам современные Данию, Бельгию и Швейцарию.

Строгановы строили города и крепости, развивали солеваренные, охотничьи и рудные промыслы, активно торговали с народами Сибири. При этом самыми крупными купцами и промышленниками этих земель они могли назначать вольные цены, благодаря чему вскоре нажили знатную пользу. Это привлекло в земли Строгановых множество безземельных, нетяглых и особенно беглых людей, которые стали заселять почти дремучие леса, расчищать и распахивать земли, работать на соляных варницах. Жизнь на новом месте давала возможность состояться, сделать карьеру, причем не только в мирской, но и в церковной жизни.

Спустя четыре века всё это повторилось. Только на этот раз в масштабах огромной страны. Для кого-то эти перемены стали испытанием. Кому-то открыли новые перспективы. В 1990-е годы миллионы людей впервые переступили порог храма. Тысячи приняли священный сан и оказались перед задачей возрождения церковной жизни, восстановления храмов и монастырей. Возможно, им покажется важным и в чем-то поучительным эпизод из жития преподобного Трифона, о котором мы хотим рассказать подробнее. Однажды зимой, когда стоял мраз велий, яко невозможно лица своего явити, Трофим в худой и заплатанной одежде шел высоким берегом реки Камы. На беду, мимо проходили слуги Строгановых. Решив поглумиться над беззащитным странником, они толкнули юношу вниз с обрыва, да так, что сошедший с горы снег совершенно засыпал его. Обидчики испугались, думая, что убили странника. Каково же было их удивление, когда выбравшийся из сугроба Трофим стал кротко молиться за них, прося, чтобы Бог не вменил им во грех жестокого поступка. Трофим с такой кротостью и любовью смотрел на своих обидчиков, что те, устыдившись, попросили у него прощения. Вечером этот случай стал известен в доме Строгановых.

На следующий день Трофим был в храме и, стоя у дверей вместе с нищими, прилежно молился Богу. В числе пришедших в церковь был и Яков Строганов. После заутрени Строганов подошел к Трофиму и стал просить его помолиться о больном сыне Максиме, пообещав, что в случае исцеления будет ему помощником на любое дело. Смиренный юноша сначала смутился, но затем уступил этой просьбе. И Господь, по его молитвам, исцелил наследника.

А теперь представьте, что всё это произошло с вами и именно на вас обратил внимание один из самых могущественных людей мира сего. Какие перспективы открыло бы это покровительство! Сколько всего можно было бы построить и устроить! Как прочно можно было утвердиться в мире сем или по крайней мере сделать его более безопасным и успешным.

Но не так думал Трофим. Перед ним в полный рост встал всё тот же выбор — между Царством Небесным, которое есть правда и мир и радость о Дусе Святе (Рим. 14, 17), и суетой мира сего. Только на этот раз мир сей олицетворяли не старшие братья, желавшие обманом привязать Трофима к имению, а могущественные Строгановы, покровительство которых неизбежно погрузило бы юношу в пучину страстей.

Возможно, вы поступили бы иначе. Но Трофим оставил Орел-городок и удалился в Пыскорский монастырь, чтобы трудами, молитвами и постом постоянно обновлять в себе искание Царства Божия, ради которого он и покинул родительский дом. Впоследствии так было не раз: как только мирская слава достигала подвижника, он немедленно оставлял место подвигов и шел искать новое пристанище.

Так случилось, что покинуть перм ские земли преподобному также пришлось по воле Строгановых. Это произошло десять лет спустя, когда подвижник жил на реке Чусовой. Однажды, расчищая от сорной травы поле, он нача ту подсеку палити огнем якоже обычай надлежит. Внезапно налетел ветер, и начался сильный пожар, в котором сгорели большие склады дров, принадлежащих Григорию Строганову. По его приказу преподобный был схвачен и заключен в оковы, но вскоре получил свободу при условии, что оставит Пермский край. И от того времени вложи Бог в сердце преподобному о Вятской стране.

Страницы: 1 2