хочу сюди!
 

Ксения

41 рік, овен, познайомиться з хлопцем у віці 37-54 років

Замітки з міткою «поучения»

" БЕДНОСТЬ " - И.А. Ильин

Веди


БЕДНОСТЬ


Где она начинается, бедность? Какой малостью должен обладать человек, чтобы считаться «бедным»? Кто знает? Я часто видел богатых и даже очень богатых людей, считавших себя «бедными» и в самом деле носивших в себе это ощущение. Они страстно жаждали большего, гораздо большего; они «нуждались» в том, в чём они вовсе не нуждались; они напряжённо глядели «вверх» и только «вверх» и постоянно подсчитывали, чего им ещё не хватает. Ненасытный, когда насытится он?
Я видел также людей в довольно стеснённых обстоятельствах, считавших себя «достаточно богатыми» и в самом деле носивших в себе это ощущение. И не нуждались в том, что им действительно было нужно; спокойно смотрели они «вниз» и часто подсчитывали, чего ещё должны они лишиться и как много людей, которым не хватает самого необходимого. Мне казалось всегда, что своё «состояние» или, скорее, «сокровище» они поместили куда-то в другое место. (Куда?)
Но это означает, что объективные размеры состояния не могут решить вопрос «существования в бедности». Маленький мешок скоро наполнится; но большой мешок с дырой — никогда. Если ты хочешь для своих детей богатства, научи их смотреть «вниз» и легко переносить лишения; а ещё вкусу к «довольно».
Итак, на земле нет бедности вообще? Увы! Существует двоякая бедность. Материальная — когда человек теряет работу и переживает трагедию, которая кажется ему трагедией «лишнего» существа на свете; когда уже не имеет силы его право на работу и на жизнь. Тогда человек беден, действительно беден; тогда это настоящая бедность.
Наряду с ней существует и духовная бедность: это когда человек не может постичь, что есть верное и прекрасное «иное место», в которое он может поместить своё истинное «состояние», своё истинное «сокровище»; когда он воспринимает речи об этом «ином месте» как глупость, с издёвкой отвергая их. Из-за этого сам человек делается как бы «лишним». Он даже не подозревает, чего в действительности лишился. В этом случае человек снова беден, по-настоящему беден.
Но самое печальное заключается в том, что люди второго вида бедности так часто проходят холодно и гордо мимо людей первого вида бедности. Отсюда возникает безбожный, нехристианский порядок жизни. А в нём — беда и опасность сегодняшнего мира.

И.А.Ильин

Газета " Православный Санкт-Петербург " сентябрь 2009г.

Русский Златоуст - прп. Амвросий Оптинский.Сегодня день памяти.

Память 23 октября

РУССКИЙ ЗЛАТОУСТ



Преподобный Амвросий Оптинский

Одна из духовных дочерей писала старцу Амвросию Оптинскому: что вы, мол, батюшка, всё словами из Писания меня потчуете? Напишите-ка лучше что-то от себя, а Писание-то я и сама читать могу.
Что на такое письмо ответить? Не отругать ли неразумную? Не сказать ли ей, что выше Писания ничего нет, что если, мол, тебе и Писание не наука, то что же тебя и вразумить-то может? Что же, тебе убогий Амвросий выше Моисея, Давида и Евангелистов? Что, мол, всё, о чём мы сейчас говорим, всё, чему учим, есть только неумное, робкое, путаное переложение слов Писания?
Ничего подобного не написал святой старец духовной дочери. Написал он следующее:
«Пожалуй, по желанию твоему, слушай. Сидор да Карп в Коломне проживают, а грех да беда с кем не бывают? Если бы на хмель не мороз, то он и дуб бы перерос. В пресном молоке, как в дураке, толку мало; иное дело сливки и сметана, и особенно из них хорошо сбитое масло, и хорошо очищенное, и хорошо соблюдённое. За битого двух небитых дают, да ещё не берут. Чего не досмотришь, карманом доплотишь. Что стерпится, то после слюбится. Адамовы лета с начала света; сделал Адам ошибку, и пришлось ему после много потерпеть; так бывает и со всеми, делающими ошибки. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Нередко от неосторожных слов бывает более бед, нежели от самых дел. Человек словесным потому и называется, чтобы произносить слова, разумно обдуманные. Вот я тебе наговорил целую кучу человеческих слов, не знаю, выберешь ли из них что-либо для себя толковое и пригодное к делу…»«Целую кучу человеческих слов» наговорил старец. А слова-то эти, если разобраться, — тоже не от себя говорил. Это всё пословицы да поговорки русские, народные. Русскую народную мудрость св. прп. Амвросий едва ли не приравнял к мудрости Писания. Ну, приравнял не приравнял, а во всяком случае дал понять, что в русских пословицах, если захотеть, можно найти немало пищи духовной, которая душу напитает и к Богу приведёт.
Надо ли кому-то сейчас доказывать, что силу и благодатность русского слова св. прп. Амвросий чувствовал, как мало кто, пользоваться им умел, как хирург-виртуоз своим скальпелем. Чувствовал русское слово так, что порой трудно понять, от себя ли он говорит, или старую, исконную пословицу вспоминает: «Сам не юли и другим не вели»; «Ум хорошо, два лучше, а три — хоть брось»; «Не хвалися горох, что ты лучше бобов: размокнешь, сам лопнешь»; «Не беда, что во ржи лебеда, вот беды, как ни ржи, ни лебеды»… Да многие его слова и стали со временем пословицами: «Отчего человек плох? — Да позабыл, что над ним Бог!»; «Правда наша в семи случаях кривдой бывает»; «Кто нас корит, тот нам дарит, а кто нас хвалит, тот у нас крадет»; «Где просто, там ангелов со ста, а где мудрено, там ни одного»…Если подумать, то поймёшь: создать пословицу — настоящую, ёмкую, сильную — ничуть не легче, чем написать большой роман. Годы служения прп. Амвросия совпали с золотым веком русской литературы: Толстой, Достоевский, Лесков, Некрасов… А почему бы не вписать в этот ряд и оптинского старца? Вот он, русский Златоуст: его учение не в велеречивых проповедях, не в мудровании, не в игре фразами, а в раскрытии Божественной сущности русского слова. А ещё старец Амвросий понимал: если всю благодать, что заключена в русском слове, сразу показать людям, то можно, пожалуй, и навредить неподготовленным слушателям — всё равно что заставить их взглянуть на яркое полуденное солнце. Потому он прикрывал свои речи покровом юродства, простонародного шутовства, даже скоморошества. Возможно ли представить себе такую проповедь в той же Византии? Ни греческий язык, ни греческое миропонимание юродству не родственны. Это только наше, это русское… Слова старца Амвросия — это такая же великая русская словесность, как басни Крылова, сказки Пушкина, как повести Лескова и стихи Есенина. Это один из образов русской святости, один из образов русского духовного подвига, одна из главных русских дорог…
Алексей Максимов



http://www.netda.ru/belka/text_mil/ambrosi.htm

"Терпел Моисей, терпел Елисей,
терпел Илия, буду же терпеть и я".


"Отчего люди грешат?" — задавал иногда старец вопрос и сам же отвечал на него: "Или оттого, что не знают, что должно делать и чего избегать; или, если знают, то забывают; если же не забывают, то ленятся, унывают... Это три исполина — уныние или леность, забвение и неведение,— от которых связан весь род человеческий неразрешимыми узами. А затем уже следует нерадение со всем сонмищем злых страстей. Потому мы и молимся Царице Небесной: "Пресвятая Владычице моя Богородице, святыми Твоими и всесильными мольбами отжени от мене, смиреннаго и окаяннаго раба Твоего, уныние, забвение, неразумие, нерадение и вся скверная, лукавая и хульная помышления".

* * *

Не будь как докучливая муха, которая иногда без толку около летает, а иногда и кусает, и тем и другим надоедает; а будь как мудрая пчела, которая весной усердно дело свое начала и к осени кончила медовые соты, которые так хороши, как правильно изложенные ноты. Одно — сладко, а другое — приятно.

* * *

Когда старцу написали, что тяжело на свете, он ответил: "Потому она (земля) и называется юдоль плача; но люди одни плачут, а другие скачут, но последним будет нехорошо".

* * *

На вопрос: "Что значит жить по сердцу?", батюшка ответил: "Не вмешиваться в чужие дела и видеть в других все хорошее".

* * *

Батюшка говорил: "Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, только чуть одной точкой касается земли, а остальными непрестанно вверх стремится; а мы, как заляжем на землю, и встать не можем".

* * *

Старец часто приводил пословицу: "Побежишь от волка, нападешь на медведя". Остается одно — потерпеть и подождать, внимая себе и не осуждать других, и молясь Господу и Царице Небесной, да устрояет о тебе полезное, якоже Им угодно.


ПРЕПОДОБНЕ ОТЧЕ АМВРОСИЕ, МОЛИ БОГА О НАС!

О любви к Родине - Священное Писание.

Есть ли в Священном Писании упоминание о любви к Родине?


В Священном Писании ясно выражена мысль, что земное наше
Отечество дает нам Бог: «Для сего преклоняю колени
мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого
именуется всякое отечество на небесах и на земле»
(Еф. 3: 14–15). Поэтому мы должны любить свою Родину
как данный нам дар. Человек часто не ценит даже жизненно
важное для него, но, лишившись этого, болезненно
переживает потерю. Так и с Родиной. Какой мучительной
скорбью проникнут псалом 136, написанный на чужбине:
«На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом,
внегда помянути нам Сиона. На вербиих посреде его обесихом
органы нашя. Яко тамо вопросиша ны пленшии нас о словесех
песней и ведшии нас о пении: воспойте нам от песней
Сионских. Како воспоем песнь Господню на земли чуждей? Аще
забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя»
(Пс. 136: 1–5).



Слова апостола Павла: «Если же кто о своих и
особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже
неверного» (1 Тим. 5: 8) легко можно расширить до
пределов Отечества. В святой Библии часто применительно к
целому народу употребляется слово «дом»
– дом Израилев (см.: Исх. 16: 31; Нав. 21: 45; 1
Цар. 7: 3; Пс. 113: 20; Ис. 14 :2; Иер. 5: 15; Евр. 8:
10).



Возгревая в себе любовь к Родине, христианин должен
помнить, что земное Отечество – лишь предградие
Града Небесного, в который он стремится. «Наше же
жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и
Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа» (Флп. 3:
20).

Привычка к благодати.Протоиерей Андрей Ткачев.

ПРИВЫЧКА К БЛАГОДАТИ
Протоиерей Андрей Ткачев


Один молодой монах спрашивал старца, как спастись. Старец в ответ попросил его вспомнить и рассказать свои ощущения при первом приходе в монастырь. Молодой ответил, что все было ему чудно и свято, все пленяло ум и восторгало сердце. В ответ старец сказал, что нужно до старости сохранять такое же чувство, не давать ему исчезнуть. Нужно служить всем, как меньший и низший, и всегда оставаться вновь поступившим в братство, а не обросшим со временем связями, самомнением, ложными мыслями.

Болезнь, о которой мы говорим, называется привычка к благодати. Священнику, простоявшему у престола несколько десятков лет, бывает трудно вспомнить о том, что он не совершитель Таинств, а служитель Таинств. Он служит, а совершает Господь. Если разницу в этих двух понятиях упустить, то и получится то, о чем с горечью говорил Тихон Задонский: стоят у престола по 30 лет — пора святыми становиться, а они еще хуже становятся.

Итак, первый совет воцерковленному человеку — не привыкать к благодати. Нужно искать и находить новые грани церковной жизни, которых, к счастью, множество. Тут уместны и паломничества, и посещения других приходов, и хорошие книги.

Второе, не менее важное — не нужно лезть в церковную политику. Людям часто кажется, что если они кого-то знают лично, куда-то ездили, с кем-то общались; что если они из первых рук узнают новости о назначении архиереев на кафедры, о кулуарных разговорах и закулисных интригах, то это говорит об их глубокой церковности. Это примитивная ложь и большая ошибка. В фильме «Волга, Волга» товарищ Бывалов везде и всюду спешил рассказать о том, что он «лично знает Шульберта». Этой фразой он расписывался в полном незнании музыки и одновременно в желании представиться ее знатоком. Такими же «знатоками» церковной жизни являются и наши «святоши», знающие что угодно о ком угодно, но только не то, что надо. Итак, второй принцип формулируется так: не лезть в кипучую деятельность, но, по апостолу Павлу, жить тихо и работать своими руками (1 Фес. 4, 11).

Людям нужно общаться. Брат от брата укрепляем, яко град тверд (Прит. 18, 19), и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется (Еккл. 4, 12). Нужны братья и сестры во Христе. Ну хотя бы брат и сестра, люди, имеющие духовный опыт, верные Православной Церкви, могущие выслушать, понять, подсказать, поделиться. Значит, третий принцип — внехрамовое общение с верующими людьми.

Самое же главное — это деятельное приближение к Богу через исполнение заповедей. Христос вечно молод. На фоне таких стариков, как Конфуций, Магомет, Моисей, воскресший Христос — это Юноша. Быть с Ним в общении и не напитываться от Него свежестью и новизной невозможно. Если вашу душу покрыла короста, если вы устали, сгорбатились в своем «христианском жительстве», то есть смысл пересмотреть свою жизнь. Может быть, она не вполне христианская. Ведь если Господь нам и обещает скорби, труды и подвиги, то скуки и усталости не обещает никогда. И вся жизнь наша — это длинная анфилада комнат, одна на другую не похожих. В каждой есть много интересного, но ни в одной из них нельзя оставаться надолго. Нужно пройти сквозь них, как нож сквозь масло, и достичь конечной цели — предстояния пред Сладчайшим Иисусом.

В общем, тем, кто уже успел устать от веры и кому кажется, что он все понял и ко всему привык, надо приготовиться к неслыханным переменам и к вечному обновлению. Ибо такова и только такова настоящая церковная жизнь.


Ранее опубликовано: ОТРОК.ua № 5 (29)

Крупицы духовной мудрости.Протоиерей Андрей Ткачёв.

ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО № 2 (32)
Протоиерей Андрей Ткачев



Радость пьянит, а боль и опасность отрезвляют. Опасность и боль сжимают человека в точку, и, сжатая, эта точка начинает молиться. Не читать каноны, а кричать. В это время душа умеет выгово-рить, выкричать себя одной фразой, одним словом. Утопающий Пётр: «Спаси! Погибаю!» Распятый разбойник: «Помяни мя…»

Тогда самая короткая молитва кажется длинной, и вместо «Господи, помилуй» душа неустанно твердит «Господи, Господи, Господи…»
* * *
В книге «О встрече» митрополит Антоний (Блум) говорит о том, что вся евангельская история — это история встреч. Господь встречается с законниками, рыбаками, падшими женщинами, пылкими юношами. Со стороны людей эти встречи могут быть спланированными. Так, намеренно встречается с Христом ночью фарисей Никодим. Большинство людей встречают Бога случайно. Это рыбаки на Тивериадском озере, похоронная процессия, выходящая из города Наина, и многие другие. Но со стороны Христа все эти встречи неслучайны. В мире благодати для случая нет места. Он не только не царствует там. Он там отсутствует. Со времён грехопадения, со слов Бога: «Адам! Где ты?» — Господь не устаёт искать человека. Когда происходит встреча, начинается диалог.

Люди общаются при помощи слова. Евангельские встречи — это евангельские диалоги. Есть две говорящие и слушающие стороны. С одной — дети Адама, с другой — вочеловечившийся Сын Божий.

Слушая людские вопросы, Христос ведёт Себя по-разному. Он может прямо отвечать на вопросы: А кто Он, Господи, чтобы веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его, и Он говорит с тобою. Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему (Ин. 9, 36-38). Так же прямо говорит о Себе Христос и женщине-самарянке (См. Ин. 4, 26).

Нередко Христос отвечает вопросом на вопрос. «Как достичь жизни вечной?» — спросил у Спасителя некий книжник, и Христос спросил его в ответ: В законе что написано? Как читаешь? (Лк. 10, 26). И в Храме Иерусалимском на вопрос старейшин, какою властью Он творит дела, Иисус отвечает вопросом: Спрошу и Я вас об одном; если о том скажете Мне, то и Я вам скажу, какою властью это делаю (Мф. 21, 24). Очевидно, что правильный ответ является условием продолжения диалога. Если ответ неверен, значит, внутренний мир собеседников извращён. Они спрашивают и испытывают, но понять ответ будут не в силах по причине окаменения сердца и омертвения совести.

Наконец, Христос может просто молчать и не открывать уст перед вопрошающим, как это было перед лицом Пилата.

Итак, у нас есть три возможных варианта: Христос даёт прямой ответ, Он отвечает вопросом на вопрос, и, наконец, Он молчит. Все эти варианты имеют отношение к нашей молитвенной жизни.

Мы молимся Христу как Богу. Мы открываем перед Ним сердце, славим Его Имя, просим, благодарим. Нередко молящуюся душу Господь тайно извещает о том, что молитва услышана и принята. Об этом состоянии говорил Давид: Возлюбих, яко услышит Господь глас моления моего. Но бывают у молящихся и свои Гефсиманские ночи, периоды внутреннего мрака и молчания со стороны Бога.

Молящемуся человеку Господь может задавать вопросы. Ты спрашиваешь у Бога: «почему?», «когда?», «за что?», а Он со Своей стороны говорит: «Спрошу тебя и Я». Эти вопросы могут касаться того, исполнил ли ты данные обеты, имеешь ли решимость менять свою жизнь, не носишь ли за душой камня злопамятства или ненависти к кому-то. Ведь нельзя забывать, что, согласно Евангелию, непременным условием слышания и исполнения просьбы является прощение тех, кто чем-то обидел нас, тех, кто является нашим должником. И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши (Мк. 11, 25).

Вопрос Христа можно расслышать, если удалиться от шума и прислушаться к совести. И это чрезвычайно важно, поскольку можно всю жизнь прокрутиться в суете. Можно всю жизнь молиться из гущи этой суеты, но так и не войти в область правильного богообщения, поскольку на каждую твою просьбу Христос будет задавать Свой вопрос, а ты ни одного из них так и не расслышишь.

Духовная жизнь была бы непростительно лёгкой, а значит, и не имеющей цены, если бы каждый вздох и каждая просьба, обращённые к Богу, тут же получали ответ. Человек должен приготовиться к молчанию Небес. С мыслью о своём недостоинстве быть в поле зрения и внимания со стороны Бога молящийся человек должен терпением доказать верность Богу.

Наконец, будучи одарённым от Бога смыслом и совестью, человек должен вслушиваться в себя: не звучит ли в душе вопрос от Создателя? Не ждёт ли Господь от человека чего-то такого, без исполнения чего все труды и старания окажутся напрасными?
* * *
Вытолканный из Рая в шею, Адам до самой смерти не научился петь. У него был красивый голос и совершенный слух, но его сердце не рождало мелодий.

Когда петь начали дети, Адам удивился. Долгие годы и даже столетия его душа выла и плакала, тосковала и жаловалась. Дети же начали петь при сборе урожая, при рождении первенца. Некоторые, как Ламех, стали петь после кровопролития. Праотец смотрел на них глубокими, полными слёз глазами и не понимал: как можно петь по таким ничтожным поводам? Он чувствовал себя виновным в их безблагодатной, лишённой Рая жизни. Если бы не он и жена, дети не родились бы в земле изгнания. Их нельзя упрекнуть в том, что они не слышали шум райской листвы. Грустные звуки земли — их единственная музыка. Однако радоваться с ними он не мог. Уделом праотца должен был стать неутешный плач длиною в столетия.

Ныне, когда душа праотца извлечена Спасителем из ада, когда Адам со всеми спасёнными видит Христа и в Нём — всех своих потомков, он не перестаёт удивляться. О чём до сих пор поют его дети? Пропитавшие землю кровью и заразившие воздух грехами, о чём они могут петь? Не лучше ли молчать, чтобы не прогневлять Небо? Те немногие, которые пели не о страстях, а о славе Бога, почти не слышны среди похотливой и грубой разноголосицы.

Одни дети Адама продолжают петь, идя на войну. Слыша эту музыку, самый мирный человек становится агрессивным. Другие поют о том, что им кажется любовью. То грустные, то разнузданные, эти звуки чаще других ударяются в небесный свод. Эти песни чаще других называют музыкой. Но ни истинного плача, ни истинной радости в этих песнях нет. Адам смотрит на своих бесчисленных детей, и даже в Раю ему становится грустно.
* * *
Человек — это канатоходец. Справа и слева — одинаково опасные пропасти. Между чувством собственной значимости и скрытого величия с одной стороны и чувством полного ничтожества с другой, балансируя, медленно идёт человек. Небо над головой и пропасть под ногами нужно чувствовать, но ни туда, ни туда всматриваться нельзя. Рухнешь. Любой порыв ветра опасен. Любая муха, севшая на нос, грозит смертью. Идти можно только вперёд.

Быстрее бы добраться до твёрдой почвы, до противоположного берега. Скорее бы выбросить шест из вспотевших рук, торжествующе обернуться и сесть в изнеможении, почувствовав, как вне-запно ослабели и стали ватными ноги.
* * *
Поэзия ближе к вере, чем наука. Наука распыляет человека между биологией и социологией, физикой и археологией. Наука дразнит человека ответами, но не даёт их, потому что ничего до конца не знает. Для неё любой червяк остаётся вместилищем тайн и неразрешимых загадок.

Зато для поэзии человек цел. Он изранен, но жив, испорчен, но не расчленён. Поэзия интуитивно, как женщина, в секунду схватывает то, что ускользает от логики и не укладывается в готовые схемы.

Вера в науку и нелюбовь к поэзии, несомненно, один из подвидов ненависти к Богу. Поэзия — это не только арабские бейты и греческий гекзаметр. Поэзия — это ещё и Октоих, ещё и Триодь, ещё даже и Требник. Кто лучше Дамаскина сказал о человеке: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений…»

Для Дамаскина человек находится посреди «смирения и величества», он — «из невидимого и видимого составлен естества» (чин погребения).

Если бы не Иоанн из Дамаска, Державин не сказал бы о человеке:

Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил Ты существ телесных,
Где начал духов Ты небесных,
А цепь существ связал всех мной.

(Ода «Бог»)

Человек — это серединное звено; это пупок, в который завязаны все проблемы и вопросы; это фокус, в который стремятся собраться все лучи. Всё для него, всё ради него, а он сам — для Бога.
* * *
Со времён грехопадения Бог зовёт человека, говоря: «Адам, где ты?» Мы помним, где он (то есть — мы). Он стыдится и прячется в кустах. Стыдится!

Наука родилась из любопытства. Поэзия — из боли неразделённой любви и из благоговения. Стыд родился из ощущения того, что ты грешишь, а Он смотрит. Жгучей печатью стыда, как беглый и пойманный раб, заклеймён всякий потомок Адама.

Из стыда рождается покаяние. Но не из стыда только, а из стыда и веры. Из одного только стыда рождается или отчаяние, или напускная, осознанная наглость.

Нужно чувствовать Бога, каяться перед Богом и говорить: «Тебе единому согреших». Если гордый человек мучим совестью, но не верует и не молится, то ему нет пощады. Нет пощады от самого себя, поскольку он видит себя виноватым перед самим собой и сам себя не прощает. Это сумасшедший дом, замкнутый круг, и, возможно, один из кругов ада.

Если ты грызёшь себя и бичуешь, но не стоишь перед Богом и не просишь у Него благодати, то это не покаяние. Как-то забывается часто, что для покаяния недостаточно личных сил и угрызений совести. Нужна благодать.

«Слезы ми даруй, Господи, якоже иногда жене грешнице…»

И слезу, и сокрушённый вздох, и перемену жизни с худшего на лучшее дарит Он, и только Он.
* * *
Унывать не надо потому, что мы созданы не для червя и деревянной домовины. Человек — не то, что помещается в гроб, но существо, ради которого мир создан и которое никем и ничем, кроме Бога, насытиться не может.

Из великого и ничтожного слеплен человек, чтобы в печали не унывать и во славе не гордиться. Равно велики и достойны уважения смиренный царь и бодрый духом нищий.
* * *
Когда захочешь погордиться и задрать нос так, как это делают люди, принимающие на пляжах солнечные ванны, вспомни, что кубометр земли скроет тебя от солнечного света и тесная дощатая келья приютит твои кости до дня Великого Суда.

Но если захочешь раскиснуть, вспомни, что Господь говорил через Серафима Вырицкого одному из уставших и измученных: «Ты драгоценен в очах Моих».

Таков человек. Затерянный в одном из уголков огромного мира, испуганный, он смотрит в Небеса с надеждой, и на него в это время внимательно смотрит Бог.

Поэты знают об этом.

«Ты держишь меня, как изделье, и прячешь, как перстень в футляр», — писал Пастернак. И Тарковский подхватывал эстафету Паскаля и Державина:

Я человек, я посредине мира,
За мною — мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лёг во весь свой рост —
Два берега связующее море,
Два космоса соединивший мост.

* * *
Если вы хоть раз гуляли в лесу, то, быть может, заметили: идущий по лесу человек сильно шумит и слышит только себя. Лес не отдаёт свою музыку идущему. Нужно остановиться и отдышаться, чтобы заметить снопы лучей, бьющих сквозь листву, мерное покачивание веток, пугливое бегство зверушек… Прислушиваясь, человек начинает различать всё больше красок в звуковой палитре. А стоит опять двинуться — зазвучат лишь хрустящие под ногами ветки и собственное, участившееся от ходьбы, дыхание.

Если красота природы требует от наблюдателя внимательной неподвижности, то тем более Бог. Его голос, звучащий в совести и в Писании, чтобы быть расслышанным, требует, чтобы мы остано-вились.

Их двое — человек и Господь. Они — главные во Вселенной. Они говорят друг другу «ты». Из этого диалога рождается мудрость, праведность, чистота. Там, где этот диалог есть, не должно быть ни гордости, ни уныния.

— Адам, где ты?

— Прости меня.

— Ты драгоценен в очах Моих.

— Слава Тебе, показавшему нам свет…


Ранее опубликовано: ОТРОК.ua № 2 (32)

Христианские рассказы из журнала " Отрок".

ИЗ ПОДВАЛАСвященник Михаил Шполянский

Представьте, что люди живут в подвале, в подземелье. Сыро, холодно, затхлый воздух — но жить можно. Заняты тяжелым трудом добычи пропитания: охотятся на крыс, выращивают подземные грибы. Размножаются, борются за власть, за лучший угол…

Посреди подвала — лестница ввысь, десять пролетов — и дверь. А за дверью — прекрасный мир: поля и леса, моря и реки, бездна благодатного неба в пении птиц. И светлые счастливые люди ждут прихода из подземной «страны далече» своих братьев и сестер. Но в мрачном подземелье своя логика: «нужно жить (охотиться на крыс!), а не фантазировать»; «а кто доказал, что там что-то есть? — ведь оттуда никто не возвращался» (еще бы!); «а вдруг это ловушка, нас хотят обмануть» (но почему бы не проверить?).

Кто мы? Народ подземелья — лентяи, трусы, неудачники, застывшие в нелепых позах перед лестницей, словно персонажи Дантова «Ада»? А если мы все-таки Люди — то почему мы живем в подземелье и питаемся крысами? Почему наша жизнь горизонтальна, когда Богом всем нам даны крылья?

С кем мы? Какой делаем выбор? И не нужно себя обманывать — когда нам кажется, что мы «просто живем», что никакого выбора и не делаем — значит, мы его уже сделали: мы не с Богом. А кто не со Мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф. 12, 30).

Итак, не стоит ли попробовать подняться по ступеням?
Ранее опубликовано:ОТРОК.ua № 1 (12)


ЦЕРКОВЬ — ЭТО ЛЕСТНИЦА НА НЕБОСвященник Михаил Шполянский


Чем является Церковь для нас?

Церковь — это лестница на небо. По слову Святых Отцов, мы странники в этом мире, и Церковь — наша дорога в мир вышний, горний.

Церковь — это станция спасения. Это «донорский пункт», где дарует нам Господь Свои Пречистые Дары, Тело и Кровь Христовы —зародыш вечной жизни в нашем бренном теле.

Церковь — это тот жертвенник, на котором мы приносим Господу жертву своей любви.

Подлинная любовь стремится не потреблять, а отдавать. Мало что реального мы можем преподнести Господу в мире сем. Но, преодолевая вязкость среды и немощь плоти, мы приходим в храм — и вот брачный пир исполнен. Это дело нашей любви.

Церковь — это наш «мобилизационный пункт», место, где мы собираем себя. Еженедельное богослужение, утренние и вечерние молитвы (замечательно названные «правило»!), посты, праздники — все это извлекает нас из суетливого морока повседневности и останавливает на грани пропасти в искушениях. Это не дает нам забыть о высших гранях бытия, чуждых сему плотяному миру.

Церковь — это великая школа. Школа любви, школа красоты, школа гармонии. Богослужение есть сокровищница лучших достижений человеческого духа: философия в ее высшей форме богомыслия, фундаментальные моральные принципы, умозрение в красках — икона, богослужебное пение, вневременное чудо храмовой архитектуры, гармония социума в монастырском укладе — все даруется Церковью миру. И хотя мир предпочитает «свиная мяса паче пищи небесныя», но ищущему дверь отворена, чертог убран, пир приготовлен: «Вкусите и видите, яко благ Господь»! И даже самый бесхитростный человек, питающийся от источников такой школы, уже обретает мудрость над знаниями — таков народный образ простого и здравого православного человека из нашего прошлого.

И, наконец, Церковь — это радость и утешение. Как ни ошибочно сводить значение Церкви именно к этим функциям, все-таки и недооценивать этой стороны церковной жизни нельзя. «Радуйтесь!» — многократно повторяемый евангельский призыв. Той чистоты радости и глубины утешения, которые живут в Церкви и являются как бы свойствами ее природы (ибо коренятся в вечном благе), нигде вне Церкви обрести невозможно.


Ранее опубликовано:ОТРОК.ua № 1 (12)

Простой совет.



ПРОСТОЙ СОВЕТ

Приходит к преподобному Амвросию послушник и жалуется на искушение.
А ты, - скажет старец, - потерпи.
- Да не терпится, батюшка, - ответит огорченный.
- Ну, понеси.
- Да и не несется.
- Ну, так, - заключил старец, - не терпи, и не неси, а кати.

Святитель Николай Сербский - Бог хочет, чтобы человек веровал...

Бог хочет, чтобы человек надеялся на Него больше, чем на кого бы то ни было и на что бы то ни было в мире.

Но более того, Бог хочет, чтобы человек всею своею любовью был привязан исключительно к Нему и в то же время лучами этой любви привязывался к творениям Божиим, находящимся вокруг.
Сие зовется единством человека с Богом. Сие зовется браком души со Христом. Все другое есть прелюбодеяние и блуд. Лишь подобная тесная связь души со Христом, лучшим образом которой на земле является брак, делает душу богатой и плодоносной. При всякой другой столь тесной связи душа порождает терния и волчцы и остается совершенно бесплодной ко всякому благу. Если этого не знают и не могут знать люди, находящиеся вне Церкви Христовой, то христиане знать обязаны, а особенно вы, православные, имеющие дух и традицию осознания всей глубины, высоты и широты Божия откровения чрез Господа нашего Иисуса Христа и более правильного понимания вечности, чем у народов Востока, и времени — чем у народов Запада.

Мир душевный.Размышления православного священника.

05.10/22.09
Мир душевный
 
"Мир Мой даю вам"
(Ин. 14, 27)


Господи, даруй и мне Твой мир! Во мне нет мирного духа кротости, я знаю, что никакими стараниями, никакими соображениями я его обрести не могу, ибо Он превыше всякого ума. Усмири мою тревожную, себялюбивую, неспокойную душу, как мать успокаивает плачущего ребенка. Не знаю, как Ты это сделаешь, но знаю, что, когда ребенок не может еще сам дойти до матери, мать спешит к нему, а Ты ближе всякой матери.
Ты - Всемогущий Отец, Ты вселяешь свет и жизнь во всякую тварь. Озари меня Твоим светом и вложи Твой мир в мою душу! Проникнуть в глубину Твоей любви я не могу, но я знаю, что Ты так возлюбил мир, что послал Сына Твоего Единородного, чтобы спасти этот мир и меня. Я знаю, что Твоя любовь покрывает весь мир и меня. Я знаю, что Собою Ты водворяешь мир на земле и благоволение в человеках и что Твоим миром Ты усмиряешь и мою тревожную душу и простираешь Твое милосердие и на меня, первого из грешников

Об отвергающих Бога и взыскующих Его - Святитель Н. Сербский

Но если кто-то отвергает Бога, поносит Его в мыслях и говорит против Него, того оставляет Он. Подобно тому как человек, сделав окна в доме, не дает свету войти в дом. Своевольному царю Саулу пророк Самуил сказал: отверг ты слово Божие, и Господь отвернулся от тебя. И Дух Божий отошел от Саула. Но и тогда, когда Бог оставляет душу упрямого человека, Он продолжает действовать на него извне, так же, как действует на воду, камень или дерево. Но если человек упорствует в неверии до конца и не кается, тогда Бог попускает бесам вселиться в него. Как сказано о Сауле, когда оставил его Дух Божий: и возмущал его злой дух от Господа. Или еще страшнее — об Иуде-предателе: и вошел в него сатана. Люди, которые восстают на Бога, конечно же, никогда не смогут ощутить Его в себе и сказать: «Бог внутрь нас есть». Но те, кто любит, желает, взыскует Его и молится, чтобы Он вселился в них, ощущают Бога в себе и могут сказать: «Бог в нас Духом Своим Святым». Благо таким светлым душам, ибо навечно воцарятся в Царстве Христовом, как обещал Господь любящим Его, говоря: возьму вас к Себе, и будете со Мною.