Борьба с жестоким режимом Асада приняла неожиданный оборот в четверг вечером, когда большой склад оружия, принадлежащий так называемым силам защиты страны в городе Хомс, были уничтожены.

Взрыв напоминал атаку горы Касьюн — оплота сирийской армии и, как считается, место хранения ракет, нацеленных на Израиль.

Поначалу сообщалось, что взорвалась ракетная заправочная станция, что походит на разумное предположение, тем более, что целью являлся склад боеприпасов.

Но взрвывы в Хомсе и Касьюне имеют одну и ту же особенность: оба они, по словам эксперта по политике контроля над вооружениями Грэга Тилмана, с которым я имел продолжительную беседу, произошли над землёй. Я встревожился, когда сразу после бомбёжки в Хомсе общение в Твиттере начало тормозить.

Само собой разумеется, я был потрясен тем, что он сказал потом: «Дело в том, что то, что мы видим в обоих случаях, является тактическим ядерным ударом, вероятно, крылатыми ракетами с самолётов вблизи границ Сирии или с побережья Средиземного моря».

Но не означает ли это ядерный холокост? Не совсем, говорит Грэг. «Тактическое ядерное оружие является наименее мощным среди ядерного оружия, поскольку современные его воплощения могут быть настроены таким образом, чтобы наносить удары по военным объектам с использованием запускаемых вне зоны поражения ПВО ракет (в исходнике «Standoff weapon»; прим. mixednews) без масштабного уничтожения окружающей гражданской инфраструктуры».

Он продолжает: «Имейте в виду, что ядерная бомба представляется как большое устройство, но она может иметь мощность, сопоставимую с конвенционными вооружениями, которыми могут оснащаться различные варианты истребителей F-15. Объекты в Сирии являются недоступными для этих самолётов благодаря поддержке России в области противовоздушной обороны. Таким образом, такие удары для Запада являются вариантом осуществлять свою политику».

Вероятным нападавшим, по его утверждению, в обоих случаях является Израиль: «Это единственная страна, которая безнаказанно может развернуть такие вооружения, не опасаясь ответной атаки. У Сирии нет аппетита начинать обмен ударами даже из-за развёртывания такого рода оружия».

Это представляет собой вкусную возможность избавления от тирана Асада с использованием всех доступных средств. «Армия может быть постепенно уничтожена такого рода ударами, или уничтожена разом в одной разрушительной ядерной атаке. Реши Асад контратаковать, и города можно будет с лёгкостью уничтожить большими ядерными бомбами, поскольку мятежники проделали значительную работу по ухудшению командованием войск Асада», говорит анонимный военный стратег.

А как насчет побережья, спросил я его. «Берег действительно представляет проблему для подавления силами НАТО противовоздушных средств из-за размещённых там ракет русских, но в то время, как я это говорю, орды мусульман штурмуют прибрежные города в надежде уничтожить эти вооружения, что позволит Израилю и НАТО вмешаться».

Для меня это было бессмысленным, поскольку прибрежные города числятся среди самых горячих сторонников Асада. «Это не проблема, повстанцы теперь вооружены произведённым в Грузии химическим оружием именно для этого сценария. Пульс Асада был прощупан в Хан-Ассле неделю назад, когда целая бригада была убита химическим оружием, на что не последовало никакого ответа. Мы не ожидаем вероятной реакции на дальнейшее использование этого инструмента».

Я пришел к выводу, что ужасно нелепо, что такое бесчеловечное оружие как ядерное или химическое может быть использовано для распространения свобод и прав человека в мире. Но сирийский народ, или, по-крайней мере, те, кто останется после этих атак, заслуживают тех же свобод, какими пользуются сегодня иракцы.

«Не был бы так уверен», соглашается ещё один анонимный стратег, «Сейчас мы играем с ядерным огнём, и использование всего это оружия массового уничтожения определённо вызовет масштабную контратаку. Сейчас мы находимся на скользком пути — не существует такой вещи, как ограниченный ядерный удар, воздаяние не будет мгновенным, но оно идёт, и храни нас всех Господь, когда ядерный пожар поглотит наш двор».

Однако, пугает. Всё что я знаю, так это то, что следущие несколько недель я лучше проведу в лесу в своём летнем домике.