Муха.

(токо, парни, без обид)   

            Ветви рябины раскачиваемые лёгким ветерком, тихонечко поскрёбывали окошко. Учитывая кромешную тишину комнаты, этот звук был одновременно и раздражительным, и приятным.  Сквозь слегка поредевшую, отходящую, листву пробивались одинокие лучики осеннего солнышка. Они бродили по палате и искали: на чём бы остановится, чего бы поосвещать. Но их упорно ничего не замедляло. Задолбавшись от безсмысленного нарезания тасов по помещению, они, обиженно моргнув, исчезали.

            В палате было тепло и уютно. Недавно включили отопление, и холодок, просочившийся меж оконных щелей, тут же нагревался теплом радиаторной батареи. Четыре койки стояли по разные углы палаты и своим аккуратно заправленным видом, придавали всей комнате прилежный вид.

            Маниа4ег. сидел на табуретке у подоконника и, склонив голову над чем-то мелким,  монотонно бубнил себе под нос. Разобрать смысл произносимого было невозможно, так как его ротовую полость помимо работающего языка занимал внушительного размера листок фикуса. Вазон стоящий рядом с ним на подоконнике периодически терял свои листья благодаря резким и метким выпадам головы пациента в свою сторону.

            Грохот открывшейся двери, благодаря мощному удару ноги, воззнаменовал возвращение из процедурной Князь Вована. Заботливые санитары спеленали «рубашкой Пьеро» его руки, но в очередной раз забыли опутать его ноги.

            - Дорогу выздоравливающим! – прозвучало на всю палату. Возглас был громок и неожидан, но это нисколько не отвлекло Манья4ега от его увлекательного занятия.

            - Бля… Фсему песдес… - проглотив недожёванный листок вазона, пробормотал Манья4ег.

            -  Чем занят? – окликнул пациента пинком Князь.

            - Познакомься. Это Муся. – немного отгородившись от предмета своих корпений пробормотал Манья4ег.

            Как оказалось, в его правой руке была зажата вилка, а в левой болтался обрезок капельницы. Пред ним, на марлевой повязке лежала брюхом кверху здоровенная муха. Любые попытки мухи взлететь, были пресечены предусмотрительным Манья4егом, приклеенным к её крылышкам лоскуту скотча.

            - Хуясе… - только и сумел произнести Князь, дзыбая на Мусю округлившимися до размеров тульских пряников, глазами. – А шо вы…

            - Это Муся, - повторился Манья4ег, прервав стремящийся вопрос Князя, - У Муси сначала просто животик болел, а потом, когда у неё вдруг не случилось недельных, я заволновался ненашутку. Мы сделали анализы и выяснилось, что она беременна. От кого она незнает, так как мухи имеют до 20 контактов за день. Когда она определённо потолстела, то выяснилось, что её репродуктивные органы были повреждены невнимательной посадкой в борщ, на прошлой неделе. И теперь мы ей делаем кесарево сечение. Операция находится на начальном этапе, но она будет определённо успешной. Я уверен.

            - Бляяяя… - дрожащим голосом протянул Князь, потихоньку пятясь к двери. – Ты только не волнуйся, с Мусей всё будет впорядке… - продолжал нашёптывать он, не отводя глаз от горящих хищным огнём глазок новоявленного гинеколога. – Всё… будет… ха… ра… шо…

            Наконец добравшись до дверного проёма Князь резко развернулся и по коридору послышался топот бегущего спеленованного.

            - Сестраааа!!! – разнёсся по корпусу его крик, - Этот мистэр опять не съел прописанные ему пилюлииии….

            И лишь скучавшее до этого коридорное эхо, зычно продолжало его удаляющийся крик.