Интервью С.Власенко "Эху Москвы"

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сергей Власенко, адвокат Юлии Тимошенко. Я так понимаю, что вы буквально только что встречались с Юлией Владимировной, только что из СИЗО. Вы вообще каждый день с ней видитесь?

С.ВЛАСЕНКО: Единственное, что я бы хотел сразу уточнить: не адвокат, а защитник.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Защитник.

С.ВЛАСЕНКО: Да. Ну, мы же юристы-крючкотворы. Да, я только что из следственного изолятора, я практически каждый день имею возможность встречаться с Юлией Владимировной и обсуждать ход тех дел, которые на сегодняшний день уже возбуждены Генеральной прокуратурой и службой безопасности Украины, общаться с ней, обсуждать другие вопросы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Какие есть ограничения, правила по встречам? Вообще, как часто она видится с семьей? Не пытается препятствовать встречам руководство СИЗО?

С.ВЛАСЕНКО: Вы знаете, в соответствии с действующим украинским Уголовно-Процессуальным законом, защитник не ограничен в количестве встреч и времени встреч. Единственное что, есть некая такая, скажем, формальная глупость. Поскольку приговор вынесен Печерским судом по конкретному делу, то защитники по тому делу имеют так называемое постоянное разрешение на посещение следственного изолятора. А поскольку меня в свое время удалили из того дела, я являюсь защитником по 2-м другим делам, я просто вынужден ежедневно это разрешение в Печерском суде получать. Никаких проблем у меня с этим нет – мне выдают это разрешение каждый день.

Что касается членов семьи, то поскольку и Евгения, и Александр Геннадьевич также являются защитниками-членами семьи (Уголовно-процессуальный кодекс Украины предполагает и такой статус), они также имеют возможность без ограничения времени проводить встречи с Юлией Владимировной.

М.МАКСИМОВА: Мы сейчас говорили о защитниках и о членах семьи близких. Скажите, а Юлия Тимошенко – она продолжает как-то руководить партией из СИЗО? И осуществляются, как, каким образом осуществляются ее контакты с однопартийцами?

С.ВЛАСЕНКО: Опять-таки, к сожалению, по отношению к Юлии Владимировне создан некий абсолютно не логичный, не разумный, эксклюзивный в кавычках прецедент, когда судья, дающая разрешения, просто отказывает без какой-либо мотивировки всем иным лицам кроме защитников встречаться с Юлией Владимировной, несмотря на то, что, например, в деле Юрия Луценко судья Вовк, который рассматривает это дело, с периодичностью один раз в 2 недели разрешает однопартийцам Юрия Витальевича с ним встречаться и обсуждать какие-то вопросы. Поэтому общение Юлии Владимировны с внешним миром осуществляется только через защитников.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так, все-таки, тогда по вопросу руководства партией через вас она что-то передает своим товарищам по партии?

С.ВЛАСЕНКО: Конечно. Она высказывает свое видение ситуации, которое мы доводим, которое я довожу, конечно, до руководства партией.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи хотелось бы узнать ее видение ситуации вот в каком вопросе. Поскольку ей по делу, которое было рассмотрено уже Печерским судом и, как я понимаю, находится в стадии апелляции, затрагивался вопрос о правомерности ее распоряжения на подписание контрактов с Россией, я хотел бы, чтобы Юлия Владимировна объяснила, как она видит реакцию России на ее арест и приговор, как она оценивает эту реакцию, я имею в виду официальных представителей России?

С.ВЛАСЕНКО: Ну, я думаю, что реакцию Юлии Владимировны вам увидеть вряд ли удастся, но я попробую передать ее. Юлия Владимировна, во-первых, благодарна всем, кто поддержал ее в эту трудную минуту. Конечно же, она благодарна в том числе и руководству РФ, и руководству МИДа РФ, которые высказали достаточно жесткую позицию, связанную с возбуждением этого дела, с его рассмотрением, а также с той позицией, которая была заявлена и руководством Украины, и правоохранительными органами Украины. Точно так же, как и практически все, кто высказывался по этому делу, она считает, что это просто попытка криминализировать обычные политические решения премьер-министра страны. Эти обвинения выглядят тем более абсурдными в нынешней ситуации, когда, например, министр топлива и энергетики Украины господин Бойко вчера, давая интервью «Коммерсанту», четко сказал, что вопросы газа всегда были, есть и будут вопросами политическими, и решения всегда принимались на уровне политического руководства, и сегодня они принимаются на уровне политического руководства.

Поэтому у меня возникает вопрос: а за что сидит Тимошенко?

М.МАКСИМОВА: А скажите, какие у нее есть источники информации там, в СИЗО? То есть как она знакомится?.. Какие потоки информации у нее есть?

С.ВЛАСЕНКО: Она находится в следственном изоляторе в абсолютно таких же условиях, в которых пребывают многие-многие другие, практически все, кто там находится. В следственном изоляторе есть возможность смотреть телевизор, в следственном изоляторе есть возможность получать прессу. Ну и, конечно же, защитники, каждый день встречаясь с ней, информируют ее о том, что публикует украинская пресса. Да, мы ей даем ознакомиться с газетами – такая возможность есть.

М.МАКСИМОВА: То есть у нее нет никаких ограничений по каналам, по газетам?

С.ВЛАСЕНКО: Ну, конечно же, у нее не стоит сателлитарная антенна и она не может смотреть в том числе, например, российские каналы. Но она может смотреть те украинские каналы, трансляция которых разрешена в следственном изоляторе – это практически все украинские каналы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сергей, я бы вернулся к вашему вопросу. Она как считает, за что она сидит? Вы спросили «За что сидит Тимошенко?» Она как считает, за что она сидит?

С.ВЛАСЕНКО: Она считает, что она сидит в результате мести политическому оппоненту по результатам проигрыша президентских выборов. Вот это ее мнение, и я его, в принципе, разделяю, что данное дело является на 100% политическим и на 0% юридическим. Это признали все, это признали практически представители ведущих европейских стран. Было абсолютно жесткое заявление государственного департамента, было абсолютно жесткое заявление руководства РФ, МИДа РФ. То есть в данных оценках объединились практически все.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но считает ли она, что тот контракт, который сейчас, видимо, будет скорректирован между Россией, что он был политическим?

С.ВЛАСЕНКО: Вы понимаете, любой газовый контракт – он политический вне зависимости от той цены, которая там указана, или от того формульного подхода, который там указан, или от чего бы то ни было еще. Юлия Владимировна считает, что в результате контрактов 2009 года Украина получила стабильный долгосрочный 10-летний контракт, раз. Во-вторых, была применена абсолютно стандартная европейская формула исчисления цены, которая позволяла прогнозировать формирование цены в течение 4-х кварталов. Об этом, кстати, тогда заявлял и президент Ющенко. Я хочу напомнить, что компания РосУкрЭнерго, которая действовала на рынке до 2009 года, она также подписала с украинскими потребителями контракт с формульной ценой. То есть, на самом деле, ничего эксклюзивного в этом контракте не было – это стандартный обычный контракт.

Поэтому еще раз подчеркну, Тимошенко, на самом деле, осуждена не за подписание контракта. В данном случае уголовное преследование было придумано с одной единственной целью – устранить политического конкурента, основного политического конкурента. Вот и все.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И она так считает?

С.ВЛАСЕНКО: Да, конечно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы с ней видитесь каждый день. Вообще, в каком она сейчас настроении? Потому что вынесен приговор, хотя сейчас апелляция. И второе, еще одно дело. Как она вас встречает? С каким выражением лица, я не знаю? Какой-то эффект присутствия? Потому что через вас, ведь, мы можем только все узнать.

С.ВЛАСЕНКО: Вы понимаете, с одной стороны, конечно же, следственный изолятор – это не санаторий, раз. Тем более, человек, который попал туда (абсолютно это очевидно для всех) без каких-либо видимых юридических предпосылок, человек попал туда незаконно. Человек незаконно пребывает там на сегодняшний день 85-й день. При этом Юлия Владимировна – боец, и она прекрасно понимает, что то, что делают с ней сейчас, - ну, я не скажу, что это было ожидаемо, потому что это, действительно, было неожиданно, это было в истории Украины, вот такие массовые репрессии по отношению к политическим оппонентам. Но она – боец, она психологически не сломлена, она готова к борьбе, она прекрасно понимает, что на сегодняшний день ее дело – это лакмусовая бумажка вообще по оценке Украины и мировым сообществом, и европейским сообществом, и партнерами из РФ.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, но с другой стороны, мы видим, например, резолюцию ЕС, которая гораздо более мягкая, чем все ожидали. Вы, кстати, ей рассказали об этом документе?

С.ВЛАСЕНКО: Я позволю себе не согласиться с вашей оценкой. Я считаю, что резолюция Европейского парламента является уникально жесткой по отношению к конкретному государству и по отношению к конкретному уголовному делу, пример которого приводился как нарушение основополагающих прав и свобод граждан.

Да, она знает об этой резолюции, она видела тот текст, который публиковался у нас в электронных СМИ, правда, в виде проекта, потому что окончательный вариант еще не опубликован. Но насколько мне известно, туда были внесены в текст этой резолюции незначительные правки.

Еще раз подчеркну, на мой взгляд (и она с этим согласна), что эта резолюция является одной из наиболее жестких. Несмотря на то, что резолюция формально разделена на 2 части, в одной из них указаны возможные перспективы Украины, но в другой части абсолютно четко указаны те проблемы, которые существуют в Украине и которые нужно преодолеть.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сергей, вот сейчас есть апелляция на решение Печерского суда, это одна история. Я хотел бы вас спросить про календарь, вероятный календарь рассмотрения решения. И вторая история, это возбуждение, возможное возбуждение или, вернее, все-таки, возбуждение новых уголовных дел, которые там где-то во 2-й половине ноября, как я понимаю, могут быть тоже направлены в суд. Календарь. То же самое.

С.ВЛАСЕНКО: Если мы говорим о газовом деле, которое рассматривалось в Печерском районном суде, ситуация выглядит следующим образом. В среду истек срок подачи апелляции. На приговор суда было подано 2 апелляции, одна апелляция была подана непосредственно Юлией Владимировной, за ее подписью, вторая апелляция была подана за подписью защитников. Начиная с четверга, суд обязан был разослать эти апелляции остальным участникам процесса с целью получения от них письменных возражений. На это дается по украинскому закону до 5 дней. После этого суд в течение 7 дней обязан отправить материалы в апелляционный суд города Киева, и апелляционный суд города Киева рассмотрит это дело не ранее месяца, но не позднее 3-х месяцев с момента поступления дела к ним. Вот примерный календарь.

То есть если мы говорим, начиная отсчет от четверга, то это где-то минимум через полтора, а максимум где-то через 3 месяца дело должно быть рассмотрено апелляционным судом. Это если мы говорим о приговоре Печерского районного суда.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, и чтобы закончить об этом, я хотел бы вас спросить: апелляция рассматривается бумажно? Без участия сторон? Только на процедуру? Или она рассматривается как заново весь процесс?

С.ВЛАСЕНКО: Апелляционный суд имеет несколько возможностей. Апелляционный суд обязан провести предварительное заседание, на котором он рассмотрит ряд вопросов, список которых четко регулируется уголовно-процессуальным законом. Среди этих вопросов есть вопрос о возможности проведения судебного следствия в апелляционном суде.

Как нам кажется, апелляционный суд не имеет другого выхода как проводить судебное следствие, поскольку, ну, например в суде первой инстанции защита заявила порядка 30 свидетелей, часть из которых не была допрошена ни на досудебном следствии, вообще ни когда-либо в этом деле. Хотя, они являются ключевыми свидетелями. Ну, например, так называемая справка, в которой был первично насчитан ущерб, который, якобы, нанесла Юлия Владимировна, он составлялся по показанию остальных свидетелей в здании главного контрольно-ревизионного управления Министерства финансов Украины, и этим заседанием руководила на тот момент зам главы контрольно-ревизионного управления госпожа Рубан, которая к этой справке де-юре не имела никакого отношения. Но при этом она руководила этим процессом, она предоставляла документы, она подавала, раздала всем проект справки, который был заранее заготовлен и который члены комиссии не видели до этого никогда и, грубо говоря, подписали его вслепую. Причем, она не была допрошена ни на досудебном следствии, ни в суде, хотя практически все свидетели на нее указали.

Вот таких людей у нас есть где-то с десяток, которые абсолютно четко имеют отношение к делу, но которые по разным причинам не были допрошены. Поэтому мы считаем, что апелляционный суд обязан допросить этих людей. Также мы считаем, что апелляционный суд обязан назначить новые экспертизы. Ну, например, в материалах дела Юлии Владимировне инкриминируется превышение власти, которое выразилось в том, что она, якобы, вместо кабинета министров собственноручно подписала документ под названием «Директивы». При этом в материалах дела отсутствует подписанный ею документ. Есть документ, на котором стоит факсимиле. Хотя, у нас лежит экспертиза, что это, якобы, ее собственноручная подпись. То есть ситуация вообще абсурдная: нет оригинала документа, подписание которого инкриминируется как преступление. То есть это примерно то же самое, что если рассматривать дело об убийстве при отсутствии трупа.

Поэтому мы будем настаивать на том, чтобы были назначены новые экспертизы. Я не хочу вдаваться в глубокий юридический анализ и в глубокие юридические, как бы, нюансы, потому что, я думаю, это не будет настолько интересно вашим радиослушателям. Единственное, что могу сказать...

А.ВЕНЕДИКТОВ: У нас разные радиослушатели – некоторым будет интересно.

С.ВЛАСЕНКО: Хорошо, не вопрос. Тогда будем углубляться. Единственное, что могу сказать, впервые, когда защита впервые получила время в течение 2-х недель ознакомиться с материалами дела, мы обнаружили целую кучу интересных фактов. Ну, например, в материалах дела лежит 4 документа, датированные 31 апреля, то есть днем, которого в календаре не существует. При этом судья эти доказательства принял, и при этом он забыл указать, каким же днем они, все-таки, датированы. То есть в материалах дела есть бумаги, которые непонятно, когда появились. И, естественно, с точки зрения юридической это порождает какие-то последствия или не порождает эти последствия.

Ну, например, у нас была в суде также уникальная ситуация, когда 4 свидетеля обсуждали вопрос передачи директив, потому что это важный момент с точки зрения правовой оценки, и все четверо сказали о том, что в конечном итоге подписанные министром топлива и энергетики директивы были переданы руководителю НАК Нафтогаза господину Дубине. Это подтвердила сама Юлия Владимировна, это подтвердил министр топлива и энергетики Продан, это подтвердил руководитель службы премьера господин Михаил Левинский и это подтвердил господин Дубина. При этом в приговоре у нас судья сказал так: «Я не принимаю показания Тимошенко, потому что она – заинтересованное лицо (ну, что само по себе абсурд). Я не принимаю показания Продана, потому что он на досудебном следствии говорил о том, что он не помнит, а в суде он вдруг вспомнил. Я не принимаю показания Левинского, потому что Левинский – подчиненный Тимошенко. Я не принимаю даже показания Дубины на судебном следствии, потому что я не хочу их принимать. Я принимаю показания Дубины, данные им на досудебном следствии, в одном из допросов где он сказал, что он не помнит и, возможно, ему передала Тимошенко». И в приговоре суда у нас написано: «Директивы передала Тимошенко».

То есть вот это все мы хотим, чтобы апелляционный суд исследовал в полной процедуре – не в процедуре короткого слушания, когда оглашается только апелляционная жалоба, рассматриваются некие формальные моменты и после этого апелляционный суд выносит свой вердикт.

М.МАКСИМОВА: Вы сейчас представили календарь по первому делу, по газовому контракту. Что касается новых дел, кстати, сколько их и сколько вообще их может быть? Потому что есть информация, что там чуть ли не до 15 дел может появиться.

С.ВЛАСЕНКО: Вы знаете, ситуация по остальным делам у нас несколько абсурдная. У нас в производстве генеральной прокуратуры находится объединенное дело, в котором объединены 2 обвинения о, якобы, нецелевом использовании денег, полученных по Киотскому протоколу. И, якобы, нецелевом использовании денег при закупке автомобилей для сельской медицины, так называемый Опель Комбо. Это одно дело.

Второе дело, это газовое дело, которое прошло уже суд первой инстанции. Третье дело, которое возбуждено службой безопасности, которое касается взаимоотношений компании «Единые энергетические системы Украины» с Министерством обороны РФ.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это по письму Сердюкова, я уточняю?

С.ВЛАСЕНКО: Да, да, абсолютно точно. Это дело, возбужденное вследствие письма министра обороны РФ господина Сердюкова. Всё, это те дела, которые на сегодняшний день возбуждены. При этом муссируются слухи о том, что, якобы... А, и нам также известно, что генеральный прокурор господин Пшонка отменил постановление о закрытии уголовного дела, датированного январем 2005 года. Нам просто известно, что он это сделал, потому что об этом Юлия Владимировна письменно уведомлена. На каких основаниях это сделано, как это сделано, абсолютно непонятно.

При этом я хотел бы обратить внимание на следующие вещи. По результатам деятельности компании «Единые энергетические системы», президентом которой была Юлия Тимошенко с 1995-го по январь 1997 года, был возбужден ряд дел. Эти дела в свое время расследовались прокуратурой, расследовались налоговой администрацией и в 2004-2005 году они были закрыты как судами, так и генеральной прокуратурой в связи с отсутствием составов преступлений.

После этого еще через полгода Верховный суд Украины рассмотрел законность закрытия этих дел и сказал: «Да, они были закрыты законно». То есть в 2005 году была поставлена жирная точка в вопросах деятельности ЕЭСУ. То есть всеми было установлено, что дела по ЕЭСУ были закрыты законно. Вдруг, почти через 7 лет новый генеральный прокурор сказал: «Нет, теперь я считаю наоборот». И, игнорируя решения судов, игнорируя решения своих предшественников, он начинает отменять старые дела, что, в принципе, является абсурдом.

Во-первых, я уже не говорю о том, что прошли все сроки привлечения к ответственности (я уже об этом не говорю). Но это абсурдная ситуация. Когда 7 лет назад дело закрыли за отсутствием состава, это закрытие подтверждено судом, а через 7 лет кто-то проснулся. То есть с юридической точки зрения ситуация полностью абсурдная.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сергей, но проснулся российский министр обороны.

С.ВЛАСЕНКО: Вы понимаете, российский министр обороны в этой ситуации, на самом деле, просто был, скорее всего, использован, потому что, на самом деле, мы сейчас говорим немножко о другом деле – мы говорим о деле о госгарантиях, которого ранее не было в таком виде, в котором оно есть. Однако, в данном случае, по крайней мере я слушал последнее интервью господина Сердюкова во время его пребывания в Киеве, я слышал реакцию министра иностранных дел РФ, которые четко сказали, что в данном случае речь идет о коммерческом конфликте между корпорацией «Единые энергетические системы Украины» и Министерством обороны. При этом Юлии Владимировне по этому делу инкриминируется, вслушайтесь, покушение на завладение средствами государственного бюджета Украины по госгарантиям, выданным под обязательства корпорации ЕЭСУ.

На мой скромный вопрос следователю... То есть следователь проводил процедуру, которая называется «предъявление обвинения», и также есть процедура, которая называется «разъяснение обвинения в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом». Я имел возможность задать ему несколько простых скромных вопросов. Я попросил предъявить гарантии. То есть нам их не показали.

Второе, обвинение Юлии Владимировны Тимошенко по этому делу основывается на том, как пишет следователь в своем постановлении, что Тимошенко фактически руководила корпорацией до 2000 года. Ну, то есть мы предъявили копию трудовой книжки, где другая дата (1997-й год) и спросили: «На чем основывается ваше такое утверждение?» Следователь сказал: «Ну, вы знаете, мы пока еще не знаем, но мы доказательства обязательно найдем».

И исходя из этого, выстраиваются все конструкции, то есть примерно так выглядит все дело, что мы тут придумали, что Тимошенко руководила ЕЭСУ до 2000-го. Я говорю: «Почему не до 2010-го, там?» Ну, вот, до 2000-го, because. На вопрос «Why?» - ответ «Because». И примерно так построено все дело. То есть никаких доказательств нет, ничего нет, но Тимошенко нужно содержать под стражей, Тимошенко нужно ограничивать, поэтому есть то, что есть.

Скорее всего, это просто попытка, скажем, в пиар-пространстве несколько испортить ей имидж. То есть после того как руководство правоохранительной системы сообразило, что с газовым делом ничего не вышло и у всех есть четкое абсолютно понимание, что это дело не уголовное, а политическое, начали вытаскивать дела ЕЭСУ, которые, якобы, каким-то образом связаны с коррупцией по мнению руководства, например, генеральной прокуратуры, и они пытаются это выдать за некое откровение.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, все-таки, поскольку мы, все-таки, российское медиа, интересно, как можно использовать министра обороны России в таком вопросе?

С.ВЛАСЕНКО: Нет, в данном случае письмо министра обороны сформулировано таким образом, что из него это прямо не проистекает, но наши правоохранительные органы трактовали его как претензию Министерства обороны РФ к государству Украина по долгам корпорации ЕЭСУ. Я готов дискутировать по этому поводу, но наши правоохранительные органы трактуют это таким образом, говоря о том, что именно письмо министра Сердюкова послужило основанием для возбуждения этого уголовного дела, и при этом, насколько я понимаю, если это письмо будет отозвано, дезавуировано или уточнено каким-то образом со стороны РФ, то, ну, у украинских правоохранителей не будет возможностей втягивать российские структуры в политические разборки внутри Украины.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы сами не планируете написать в Минобороны господину Сердюкову с просьбой как-то разъяснить свою позицию?

С.ВЛАСЕНКО: На самом деле, мы обращались в посольство РФ по этому поводу, мы не получили на сегодняшний день ответ, к сожалению. Я подумаю над вашим предложением.

М.МАКСИМОВА: Я бы хотела вернуться к апелляции по первому делу. Во-первых, почему 2 апелляции?

С.ВЛАСЕНКО: Ну, на самом деле, в соответствии с действующим законодательством Украины каждый участник процесса является самостоятельной процессуальной фигурой и он имеет право подавать от своего имени любые процессуальные документы, в том числе и апеллировать вынесенный приговор.

На самом деле, апелляции – они не разнятся с точки зрения стратегической, но для избежания всяких процедурных неточностей и каких-то инсинуаций со стороны правоохранительных органов либо суда, мы просто подстраховались. Единственное что, если позволите, в соответствии и с апелляцией Юлии Владимировны, и в соответствии с апелляцией защиты мы считаем приговор абсолютно необоснованным, мы считаем, что в приговоре не доказан состав преступления, мы считаем, что данным приговором судья пытался, еще раз подчеркну, криминализировать обычную нормальную политическую деятельность премьер-министра. Поэтому и в апелляции Юлии Владимировны, и в апелляции защиты мы просим приговор отменить как незаконный, а дело производством закрыть в связи с отсутствием состава преступления в ее действиях.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи, может быть, последняя тема. Вы говорите о том, что приговор политический. Но вот опять поступает информация, что, возможно, будут возбуждены или уже возбуждены дела уже против родственников Юлии Владимировны Тимошенко, имея в виду против семьи, против мужа, еще что-то, еще что-то. Вы можете что-то подтвердить или опровергнуть?

С.ВЛАСЕНКО: На самом деле, дела не возбуждены, но осуществляются попытки. Вот сегодня, например, Шевченковский районный суд рассмотрел представление генеральной прокуратуры Украины и восстановил срок на кассационное обжалование решения Шевченковского районного суда от декабря 2004 года. То есть вместо 7 дней на апелляцию, которые предусмотрены по закону, Шевченковский суд дал 7 лет генеральной прокуратуре на пересмотр этого судебного решения. Это было решение о закрытии уголовного дела в отношении госпожи Балюры, которая была главным бухгалтером корпорации ЕЭСУ. Тогда дело было закрыто в связи с отсутствием состава преступления.

Вот на сегодняшний день генеральная прокуратура пытается пересмотреть это решение. Шевченковский районный суд дал согласие и увеличил срок на пересмотр решения с 7 дней на 7 лет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Других пока нет никаких сигналов к тому, что окружение Юлии Владимировны или ее семья также будут преследоваться?

С.ВЛАСЕНКО: Нет, сигналы есть. Если вы знаете, то вчера проходил в Днепропетровске достаточно громкий обыск в квартире тоже бывшего главного бухгалтера корпорации ЕЭСУ госпожи Сокольченко. При этом доблестные сотрудники СБУ отрапортовали, что они ничего не нашли, что, в принципе, на мой взгляд, логично.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это подозрительно, это очень подозрительно.

С.ВЛАСЕНКО: Ну, вы знаете, было бы гораздо более подозрительно, если бы по прошествии 15 лет они что-то нашли в квартире госпожи Сокольченко. Ну, на самом деле, к сожалению, я не могу понять логику действий правоохранительных органов, поскольку как по мне, она выглядит крайне и крайне абсурдно и крайне-крайне непрофессионально. То есть попытки реанимировать дела 15-20-летней давности, на самом деле, свидетельствуют лишь об одном – о том, что вся правоохранительная машина страны, которая проверяла деятельность Тимошенко на посту премьер-министра в 2007-2009 году, ничего не смогла найти.

И я хочу обратить внимание, что даже в тех 2-х обвинениях, которые выдвинуты против Юлии Владимировны за период ее работы руководителем Кабмина, они не содержат личной коррупционной составляющей. То есть даже наша генеральная прокуратура не смогла предъявить ей ничего связанного с личным интересом.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Простой вопрос. В России ходят слухи, что у Юлии Владимировны есть российское гражданство. Это так?

С.ВЛАСЕНКО: Вы знаете, после фразы «простой вопрос» я напрягся.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Он совсем простой.

С.ВЛАСЕНКО: Мне об этом ничего неизвестно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Про слухи или про гражданство?

С.ВЛАСЕНКО: Ни об одном, ни о другом.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И мой второй вопрос...

С.ВЛАСЕНКО: А, может, вы что-то подтвердите в этом?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ни про одно, ни про другое. Мне хотелось бы вот что понять. Ну, очевидно, если это, как вы считаете, как считает Юлия Владимировна, это дело политическое и политическая структура и система власти остается там в течение еще нескольких лет точно на Украине такое, то это означает, что будет обвинительный приговор, который вступит в силу, и что там ваша борьба важна, формальна, но тем не менее. Какие дальнейшие действия, те, которые вы можете раскрыть российским слушателям, вы готовы предпринимать?

С.ВЛАСЕНКО: Ну, в данном случае мы должны рассматривать эту ситуацию с двух точек зрения, с формальной юридической точки зрения и, конечно же, с политической точки зрения. Если мы говорим о формальной юридической точки зрения, несмотря на то, что, действительно, и Юлия Владимировна, и защита считают приговор полностью не мотивированным, не законным и политическим мотивированным, но мы вынуждены проходить формально юридические процедуры. То есть мы вынуждены апеллировать, хотя вы абсолютно правы: мы не ожидаем справедливости от апелляционного суда, мы скорее ожидаем увидеть там 3-х судей Киреевых, которые просто втроем будут делать то же самое.

Вы знаете, вот я в течение 17 лет практиковал право адвокатом и знаю многих судей лично. И в частных беседах они иногда возмущаются, говорят «Что ж ты нас так вот уже заранее?» К сожалению, проведенные год назад изменения в закон о судоустройстве и статусе судей дают возможность действующей власти (назовем это так) на сегодняшний день тотально контролировать судебную систему Украины за счет предоставления высшему совету юстиции неконституционных полномочий, в том числе связанных с увольнением судей.

На сегодняшний день любого судью в Украине можно уволить за 3, по сути, недели без возможности обжалования такого решения. Как член профильного парламентского комитета, могу сказать, что за последний год у нас было уволено больше тысячи судей. И я видел те материалы и представления, которые подаются. Судей увольняют, ну, скажем, за ошибки 10-летней давности или даже за придуманные вещи. Наиболее ярким примером, скажем, работы администрации президента с судьями является дело судьи Замковенко – это судья, который в 2001 году принимал решение об освобождении Юлии Владимировны, он тогда был председателем Печерского районного суда. То есть, на самом деле, власть открыто показывает судейскому корпусу, что есть 2 пути. То есть путь первый, это путь судьи Киреева стоять, обливаться потом, заикаясь, с дергающейся бровью, но читать то, что тебе дают читать. Либо путь второй – это путь судьи Замковенко, когда по тебе возбуждают дела по событиям 10-12-летней давности. Я думаю, что это очень такой, жесткий сигнал, который судьи апелляционного суда уловили своими локаторами.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И тогда?

С.ВЛАСЕНКО: И тогда будет подтвержден приговор суда первой инстанции, абсолютно абсурдный приговор, потому что, ну, никто, ни один из моих коллег в частной беседе не назвал его обоснованным даже минимально. Тогда у нас остаются из юридических путей это обжалование этого решения в высший специализированный суд по рассмотрению гражданских и уголовных дел. После этого у нас остается теоретическая возможность обратиться в Верховный суд, ну и, конечно же, у нас остается возможность обратиться в Европейский суд по правам человека, либо искать иные юрисдикционные формы защиты прав и интересов Юлии Владимировны Тимошенко.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В смысле декриминализации этой статьи?

С.ВЛАСЕНКО: Это политический ход и политический путь. Единственное, что я могу сказать, вопрос декриминализации полностью и окончательно зависит от воли одного человека – президента Украины, поскольку, к сожалению, в Украине парламент перестал быть местом принятия самостоятельных решений.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо вам большое. Это Сергей Власенко, защитник Юлии Тимошенко.