Логика абсурда Рене Магритта (Rene Magritte)

 Конечно, он, устраивая иной раз оптические головоломки, посмеивается над публикой и подтрунивает над наивной верой реалистов в то, что они достоверно отражают окружающий мир. Никакая виртуозность кисти и точность наблюдения не способны, по Магритту, «словить» на полотне реальный физический объект. Картина — вымышленное пространство, что, однако, не отрицает того, что сущность предметов и явлений может быть выражена в ней куда полнее и глубже, чем при самом добротном и добросовестном копировании реальности. Поэтому на известном автопортрете «Острый взгляд» (1936) Магритт программно запечатлевает свой метод, состоящий в визуализации незримого, отношении к живописи как к колдовству. На столе перед художником — яйцо, а на холсте на мольберте — уже птица.

«Художник казался мне человеком, наделенным волшебной силой», — вспоминая детство, написал Магритт на склоне лет в автобиографической статье «Линия жизни». Довольно странно услышать это признание из уст безупречного аккуратиста и педанта, никогда не имевшего собственного ателье и гордившегося тем, что ни разу в жизни не заляпал краской ковер в комнате, где писал свои картины. Добродетельность и бюргерский характер Магритта провоцируют сегодня некоторых радикальных критиков подозревать художника чуть ли не в холодном прагматизме и рвачестве. Дескать, он удачно прикидывался сюрреалистом, умело и расчетливо имитируя модную манеру, конструируя свои живописные парадоксы рассудочно, как робот. В качестве улик, в частности, предъявляются его неожиданное, с явным коммерческим привкусом увлечение импрессионизмом в 40-х годах (ни славы, ни денег Магритту, увы, не принесшее) и многочисленные повторы и вариации некоторых сюжетов («Владычество света» существует, например, в шестнадцати вариантах) в 50—60-х годах, когда к нему, в немалой степени благодаря дилеру Александру Иоласу, пришел феноменальный успех. Защищать Магритта от подобных упреков бессмысленно. Достаточно просто всмотреться в его работы, чтобы почувствовать, что опрятный и уравновешенный, чуждый эксцентричности и скандальности бельгийский буржуа, действительно, был одним из художников-магов этого столетия. «Сюрреализм — это реальность, освобожденная от банального смысла», — заявил как-то Магритт. Иррациональное и таинственное, окружающее нас, он сумел выявить просто и сильно, принципиально оставаясь в русле фигуративной живописи. Он заставил отказаться от догмы и примитивизма восприятия жизни, открывая новые смыслы в, казалось бы, азбучных истинах. И, как любой крупный художник, предупредил каждого своего зрителя о том, что мир — трагичен, и даже в редкую минуту покоя и безмятежности мы не вправе забывать, что за призрачной пеленой, на первый взгляд, надежной реальности коварно скрывается хаос, готовый обрушится на нас уже в следующее мгновение.

 «Во всем, что сделал Магритт присутствует то, что Аполлинер назвал «поистине здоровым человеческим разумом», присущим лишь самым великим поэтам».

Картины и биография
Рене Магритта ::::     http://smallbay.ru/magritte.html