Город безумного пепла.

   Город грехов передумал расправить белые крылья любви, ухмыльнулся, отрастил себе немытые когтистые руки старого дрочера и не стесняясь (сцуко) стал рисовать замысловатые каракули иероглифов Фен - Вам - Хуй на сером пепле в моей мужской песочнице. Ах эти мужские песочницы - склад мальчишеских сокровищ и тайное убежище трепетных душ доминантных самцов. Теперь я суров и мрачен, я снова маэстро печальных заметок - можешь смеяться тонко, как дикая выпь с длинным клювом. Весь мир превратился в стеклянный плацкартный вагон и стук колёс стал отбивать ритм вибрации шпал - моя жизнь превратилась в пульсацию вен. Небо - верхняя полка стёртой серой кожи МПС и бесконечные реки потекли в страну Спермотоксикоза, в океан стиральных машин. Любимая (сцука) приехала с моря, о Серебристый Непал, Черное море - бронированный монстр наших (моих) кошмаров и привезла себе новое железное сердце. Призрак нежности и иллюзия краткого счастья угасли как вспышка расстрельного залпа. Гвардейский патруль стреляет только залпами, на поражение, убивает, рвёт и калечит меня, но всегда склеротирует - забывает меня дострелить. Приехала и не вспомнила о том, что в этом городе есть Я. Слышишь, родная?. Здесь есть не только Он, тут есть и Я. Мы оба живем в этом городе и на этой планете. Оба любим тебя, оба. Тупая ты тёлка, косая кривая и ёпнутая, задай себе и мне один ненужный вопрос.  Только один вопрос и раскрой глаза для ответа.

        Мрачный мужчина с опустевшим взгядом, который теперь Я, призвав привычных богов стать в угол мишени, понял - хватит пить чай в вокзальном буфете, нужно успеть хоть в последний вагон. Тонкий хлыст в нетвёрдой руке, в небе плывут бетонные лица чужих женщин, этот поезд ещё слушается моего окрика. Последний вагон, стоять, сука(!), до свиданья, родная, я ещё встречу твоё эхо. Хватит брехать, как собаки. Тело твоё прекрасно. Но разум твой болен. Хотя по законам нашего маленького мирка - возможно, болен и Я, а ты заслужила винчестер и пулю. Так завтра брошу под ноги котомки с моими подарками для тебя, с утра взнуздаю коня и новый силует в белом платьице переброшу через своё седло.  

      Но свет фонарей я вижу только через решётку, где прутья-фальшивое серебро - моя полированная мечта о тебе. Новая попка развлечёт меня только на один день. Мои мысли - ночные бабочки, мечутся, плетут паутину безумного танца, обжигаются и падают на грязный пол, ассимилируясь как мусор. Всё осыпется пылью. А пыль унесёт северный ветер. Немного трясёт в этом вагоне. Мне на это плевать. Я понимаю, что впереди нет ничего. Я давно понял, что за окнами я всегда буду видеть только тебя. Не будем считать столбы, на узловой станции я выйду, шепну вагону: "лети" и вернусь в твой Серебристый Непал. Быть может, растопится лёд, быть может, ты вспомнишь, что в этом городе живёт не только Он. В этом городе живёт ещё один человек который любит тебя - это Я.... Дура ты... дура.