Терновка - Бобруйск для букашки. Улыбнись какашка.

Повинуясь неосознанному желанию, мягко сбрасываю скорость и аккуратно, с шелестом шин, выезжаю на обочину. Музыку тише, сижу и осторожно ловлю в памяти смутную робкую тень прошлого. Вот оно. Смешной белый обелиск, посреди степи, неаккуратно раскрашенный маклавицей штукатура в блёклые цвета побелки и придорожной пыли. Остывшая звезда – обратилась в камень на обочине. Символично - до боли. Конец наших отношений стал началом обратного отсчёта для этого маленького, слепого, очень украинского домика без окон. За 4 года он утратил сельский лоск - обветшал, потемнел под солнцем, татуировка - чёрные иероглифы - теперь только угадывается на его лице и уже не режет глаз.

Всё стало на свои места, расставшись, мы утратили что-то очень тонкое, превратились друг для друга в утилитарные разнополые предметы. М и Ж. Именно так там и написано. Очень по-китайски. Два кривых входа без дверей разделяют людей на две несмешивающиеся колонии микробов. Разделяют по единственному признаку – половому, не взирая на цвет колготок, презирая оттенки души, характеры, торопливые мысли. Очень по-человечески – любить вместе,  а срать - врозь.

Теперь всю дорогу до Бобруйска, меня будут мучить приступы сентиментальных воспоминаний. Автобусные билеты в кассах пустынных автостанций, хромые Богданы, маленькие городки, жёсткие сиденья, провинциальные кафе, очень разное (наверно, домашнее) Мартини в одинаковых бутылках, смешные цены в меню, наивные официантки в турецких кофтах и долгая дорога с короткими остановками. Пикник на обочине жизни, короткое бегство в придуманный мир, где нас только двое и мы уехали от вас далеко-далеко, никого не предупредив, навсегда, на целый день.

Бесконечный пейзаж – немое кино в экране окна, твой силуэт на фоне серебряных капель дождя на стекле, красивые коленки, плотные чёрные колготки под моей рукой и сама рука… там, где ты становишься влажной и нежно ворчишь: «Убери нахуй руку – люди кругом». А никому нет до нас дела. Потрёпанные жизнью в этой стране, пересични украинцы вечно спят, как уставшие безликие больные куклы, неразборчиво гомонят на забавном суржике, оживая вместе со скрипом тормозов и шипением открывающихся дверей.

Бобруйск оказался слишком чистым городом. Тяжело. Очень хотелось идти и бить стёкла, бросать бумажки, бутылки, презервативы. Но всё тщетно, кругом деловито шарились вооружённые совками-вениками дворники в оранжевой униформе. Самый наркоманский город Украины. Ты была как рыба в воде, выглядела самой крутой и продвинутой в прикиде тёлкой, твоя странная иррациональная худоба смотрелась тут уместной, тут много было таких девочек. Тебе нравилось, как они опускают глаза, признавая твоё превосходство – девочки из большого города. И мне нравилось, что тебе хорошо, что ты самая красивая, циничная, яркая стервочка - весёлая, немного злая и очень хорошая.

Именно тогда стало ясно, что мы будем знакомы долго, очень долго и всегда будем вспоминать друг друга краешком сознания, даже тогда когда уже не будем вместе. О чём-то сожалея с нежностью, забывая плохое, прощая подлость, предательства и делая друг другу больно, не умея сказать что-то важное, искреннее, глубокое - встречаться изредка, ни для чего, просто посмотреть в знакомые глаза, того стеклянного цвета который не хочет архивировать память.