А.Шницлер "Следующая", рассказ (отрывок 5)

Он внезапно проснулся. Его ладони покоились, как обычно, сцепленные под затылком. Но Густав увидел другой потолок над собой. А вот, выше- Мадонна с Младенцем, а рядом возлежала чужая женщина с плотно закрытыми глазами, а несколько минут назад обнимал было он Терезу, свою умершую жену. Он в ту минуту желал лишь одного: пусть бы эта полежит себе тихонько, не открывая глаз, не поводя губами, пока он не встанет и не удалится. Знал ведь: если эта снова начнёт бросать взгляды, посмеиваться, вздыхать и ,особенно, покажутся ямочки на щеках её, как у той, что уже мертва... он , Густав, не вынесет , а он и не обязан терпеть этого. То ,на что осмелилась эта баба- слишком подло. Он гневно вглядывался в неё. Как только возможно, что эта жалкая баба, что имела сотню ухажёров, всякой миной, всякой повадкой даря ему высочайшее наслаждение, по-обезьяньи копирует бедную мёртвую жену?  А он улёгся тут, рядом... Он задрожал. Он проворно вскочил с постели, но почти бесшумно. Она не двигалась. Он быстро оделся. Затем он стал перед ней, у кровати. Он впитывал взлядом очертания её шеи. Густаву казалось, что эта баба только что совершила неслыханную кражу, а его мёртвая Тереза оказалась ограбленной и преданной... Нет, коль Тереза покоится в гробу с плотью отваливающейся с костей, эти, живые и улыбающиеся не заменят ему Ту ,не возместят прежнее! Он устыдился того, что всё счастье мира не оказалосб в гробу одновременно с ней.
Вот, она потянулась спросонья, именно так, как Тереза было в спальне потянивалась... да сворачивалась калачиком. Эта приоткрыла глаза... да, как она. Она зевнула: да, именно так... Ах, и долго ещё? ... Она, раскинув руки, потянулась к навстречу, будто желала приблизить его к себе... "Говори!- вскричал он". Он хотел услышать её голос. Это бы укрепило слабеющий разум Густава. Но она смолчала.  "Говори!- крикнул он ещё раз деревенеющими губами". Она, ничего не понимающая, посмотрела не него удивлённым взглядом и снова , раскинув руки, потянулась навстречу. Он оглянулся кругом, ища нечто могущее вызволить его. Здесь, над комодом, напротив кровати в стене под его шляпой торчал гвоздь. Он вытащил его и, зажав в левую ладонь, воткнул через рубашку ей в грудь... Хорошо попал. Она судорожно дёрнулась вверх, крикнула раз, повела руками туда-сюда, схватилась за гвоздь, не нашла сил вытащить его.
Густав всё стоял рядом, видел как та вздрагивала, вращала белками, приподняла голову, в последний раз уронила её... скончалась... Тогда-то от выдернуг гвоздь из раны: на нём совсем не оказалось крови. Он вовсе не понимал случившегося- и вдруг всё осознал. Он подбежал к окну в соседней комнате, высунулся наружу по плечи, крикнул вниз что было мочи: "Убийца! Убийца!" Он смог увидеть, как люди сбегались к фасаду, видел, как юркнули некоторые из них в подъезд- затем удалился он от окна, сел спокойно в креслои ждал. У него оставалось ощущение доброго, исполненного хорошо им доброго дела. Он думал о своей жене, которая уже давно лежит в гробу, а черви выползают из её пустых глазниц- и впервые после её смерти Густав ошутил нечто вроде душевного покоя.
Вот , наконец, звонок залился... Густав поспешно встал и распахнул......................................................................

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы