Ф.Г. Лорка "Впечатления и знакомства странствующего ралика"

                                   для А.Рамона П.Роды

Сладостно инфантилен
воздух тихого утра.
Протягивают деревья
ладони свои земле.
Туман дрожащий нивы
укрыл. А паучихи
дорожки растянули
шелковые: лучи
хрустальной чистоты
воздушны...

А в роще тополиной
ручей речитативом
поёт меж трав. А ралик
смиренный мещанин,
простак-непротивленец
пейзаж обозревает.
Божественный покой
Природы вдохновил
домашнего сидельца:
заботы и рутину
отринув, в путь пустился
он чтоб проползти дорогу.

Пополз домохозяин-
и в глушь плюща, крапивы
забрёл, а там сидели
две жабы, согревались
старухи, к солнцу спины
больные обратив.

Одна ворчала :"Эти
по новой моде песни
без пользы". "Точно, все",-
подруга отвечала,
израненная и
полуслепая жаба.
- Когда была молодкой,
я верила, что Бог
когда-нибудь услышит
распевы наши чтоб
проникнуться сочувствьем.
Научена теперь,
прожив немало вёсен,
я ни во что не верю-
и больше не пою.

Стонали обе жабы,
просили подаянья
у молодой лягушки,
чванливо проскакавшей
сминая стебельки.

И на опушке чащи
остановился ралик:
кричать пытался- зря.
две жабы подскочили:
- Пожалуй, мотылёк?-
полуслепая жаба
промолвила подруге.
- Рогат он,- отвечала
вторая.- Это ралик.
Откуда ты приполз?

- Я из дому явился
чтоб возвратиться скоро.
- Трусливы эти твари,-
отрезала слепая,-
Ты не поёшь-то? - Нет,-
ответил он. _Молиться
умеешь? - Не учился...
- А в жизнь по смерти веришь?
- А это что?

                 - Жить вечно
в воде стоячей: рядом-
всегда обильный стол.

- Мне, маленькому, бабушка
моя, бедняжка, обещала,
что после смерти стану я
по самым нежным листьям,
по веткам высочайшим
пастись.

- Еретичкой была твоя бабка.
Мы насказали тебе правду
нашу: поверишь с неё!-
разбушевались две жабы.

- Зачем мне путь неблизкий,-
заохал ралик,- если верю
в жизнь вечную, что вы
мне обещаете?...
          
                  Две жабы,
задумавшиеся, удалились.
А ралик был напуган-
и в чащи глубь уполз.

А две жабы- попрошайки
застыли сфинксами. Одна
другую спрашивала:
- Ты в вечную жизнь веришь?
- Я- нет, отвечала грустно
калека полуслепая.
- Зачем тогда мы веру
улитке прививали?
- Зачем?..Сама не знаю.
От чувств я разбухаю
когда неколебимо
взывают из арыка
мои ребята к Богу...

А бедный ралик
назад вернулся. На тропе
покой волнистый замер
меж тополиных веток.
И с группою мурашек
дебелых, красноватых,
тут ралик повстречался:
они тащили споро
иную муравьиху
с обрубками сяжков.
- Мурашеньки, потише!
За что подругу вашу
вы мучите? -воскликнул
им ралик, растерявшись,
- Что сделала она вам?
Мне расскажите дельно,
а я вас рассужу.
Начни ты, муравьиха.

И тогда полумёртвая самка
ответила очень грустно:
- Я видела звёзды... -Звёзды?-
ей вто`рили возмущённо.
- Какие они?- задумчив,
спросил её ралик. -Да.
Взобралась на самый длинный
что есть в этой роще тополь-
и тысячу глаз увидала
во мраке своём, привычном.
Переспросил её ралик:
- Какие они, звёзды?
- Лучи суть, короны, носим,
не видя их, головами.
- А мы-то их не видим,-
отрезали муравьихи.
А ралик добавил: - Взгляд мой-
до травки, а дальше- баста.

Воскликнули стражи, лихо
ворочая сяжками:
- Убьём тебя, извращенка,
ленивая. Труд- закон твой.

- Я видела зори, зори,-
шептала муравьиха.
Тогда рассудил их ралик:
- Идите трудиться вволю.
Пожалуй, она погибла:
недолго ей жить осталось.

А воздух сладкий
пчела нарезала.
Раненная, агонизируя,
мрак вечный уже осязала
да молвила: -Эта явилась
чтоб к звёздам меня унесть...

Разбежались прочь мурашки,
увидав, что та уже мертва.

Вздыхая, ралик,
смятённый, отползал,
сконфужен небывало,
навечно, навсегда: -Тропа-
бескрайняя,- он причитал,-
У звёзд- её конец,
коли достигну их...
но я неповоротлив-
не мне её вершить,
не думать мне о звёздах.

Всё туман скрыл,
а солнце совсем ослабло.
Отдалённая вечерня
звоном нравы укоряла.
А смиренный обыватель,
ралик, мирен и сконфужен,
окруженье созерцал.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы