* * *

В шесть

Эдварду Гиршу

Подобно дальней песне, подобно
мгновенному касанию пальца утюга,
это почти болит. Почти. Но затем
нечто утягивает — и гладкий живот вечера
скользит над землёй; сосны и спаниели
отвыли и вдруг забываются ко сну.
Когда воздух дубеет в дрёме облаков,
игольчатые паруса-пластинки уже без бороздок— 
искусственная игла проигрывателя 
поднимается! Это больно.
А затем на покрывало постели мальчик
кладёт карты как моряк на песок паруса,
и даже это напоминает мне расстановку столов,
и женщину, снова и снова зовущую детей,
криком в рупор мозолистых рук.
Затем нечто отпускает —
и в левой горсти она видит свои глаза,
а в правой — первую вечернюю звезду,
тянущую её к дальней песне неба. Затем
нечто ещё отпускает; длинный холст ночи
ветренно парит меж сосен.
Здесь и там крепчают огоньки,
подобные робким аплодисментам.

Сьюзен Стюарт
перевод с английского Терджимана Кырымлы

At Six 

for Edward Hirsch

Like a distant singing, like a finger sizzling
for just one moment on the iron, it almost
hurts. Almost. But then something pulls
away, and the smooth belly of evening
slides over the earth; the pines and the spaniels
stop howling and suddenly drop off to sleep.
While the air is numb with the drowsiness
of clouds, the needle sails free of the scars
on the record and the record player lifts
its artificial arm! This hurts.
But then a boy lays his cards on his bedspread
the way a sailor spreads his sails
on the sand, and even this reminds me
of tables being set, of a woman calling
and calling her children through blistered
hands. Then something lets go,
and in her left palm she sees her own eyes,
and in her right the evening’s first star
pulls her toward the distant
singing of the sky. Then something else
lets go; the long sheet of night
winds slowly through the pines.
Here and there the lights
go up, like a shy applauding.

Susan Stewart