Флешмоб - 3. Ностальгия

Когда-то моя мама работала старшим диспетчером в таксопарке. И вот, во время лениского коммунистического субботника (это перед ДР дедушки Ленина, в апреле, если кто не помнит) она убиралась в шкафу и обнаружила папку. Красную картонную папку, пухлую от содержимого. А в этот шкафчик обычно таксисты пихали вещи, которые пассажиры забывали в такси. Обычно там живали зонтики и тому подбная мутотень, совершенно неитересная. В общем, мама открыла папку и субботник погиб. Пропал. Закончился в тот же момент. В папке было: паспорт, военный билет, и - куча листов, с отпечатанными на раздолбанной пишущей машинке стихами. Море стихов... Папка, в нарушение всех правил, была принесена домой и стихи читались нами запоем. Я потом пошла по месту приписки в паспорте, но этот товарисч там уже не проживал. Общежитие, что там взять? Я оставила для него на вахте записку с номером телефона. Через какое-то время он позвонил. Сказал, что может приехать за папкой хоть сейчас. Приехал. С гитарой. И тут же вручил комканный листок бумаги со стихом, написанным по дороге:

Вы сначала меня найдёте

в красной папке, в красной папке.

А потом я и сам из плоти

принесу вам цветов охапки.

Наболтаю и наиграю,

буду маленьким ярким светом.

Я товарищей выбираю

по знакомым лишь мне приметам.

 И он устроил нам с мамой концерт. Он пел и болтал, а мы сидели и слушали. 

 Голос у него красивый и сильный. Стены нашей квартиры вибрировали от его голоса, и я пыталась словить глазами его эхо. А гитарой владеет очень виртуозно. Вот вам и бард! "Три аккорда, три аккорда я тебе сыграю гордо" - не про него.

 Потом я с ним подружилась, и у меня много воспоминаний, смешных и грустных, очень трогательных и забавных. Тогда мне было 17 лет, а ему 30. Мы не были любовниками. Просто друзья. Он много мне открыл и многому научил. Он бесшабашный пьянчуга, Поэт и просто странный интересный человек. Папку со стихами он оставил мне. На сохранение. Потом приказал всё уничтожить. Я послушалась, и теперь очень жалею об этом.

 Жизнь и меня и его поразводила по разным городам. Я даже думала одно время, что он умер. Но несколько лет назад случайно увидела его на вокзале. Когда я к нему подошла, его первые слова были: "Слава Богу, ты жива! У меня столько друзей поумирало..." Он изменился. Бросил пить, колоться, занялся кой-каким бизнесом... Сделал в доме ремонт. Крутой. Мы сидели на роскошном кожанном диване, пялились в плазменный экран, на котором какая-то "цветная" тёлка пела джаз, пили пиво (он - безалкогольное) он показывал домашнюю студию звукозаписи, и я слушала его песни уже с музыкального центра. На тот момент диск он еще не записал. А я почему-то больше к нему не приходила. Может, в память о том, другом, прежнем Володьке, который жил в моей памяти, которым я восхищалась безмерно, и любила взахлёб? Чистой, платонической любовью. За его безшабашность, за песни, сочинённые у меня на глазах, за... да за всё. За ту комнату, которую я помнила иной. Где на стене висела пластинка Бродского (стихи в авторском исполнении), а мы читали эти стихи на память, вслух.... та комната, где он метался от стенки к стенке, и бормотал: "Натаха, погоди, я сейчас.." - и, аккорды на гитаре отражались от стен эхом, они бродили за ним, как привязанные, по той, беленой мелом комнате, повторяя его шаги... и строчки лились из него, как... вода из родника...  ну просто лились. И не было тогда там никаких козырных обоев, и испанской кафельной плитки тоже не было. И ковбойские сапоги желтой кожи не валялись в прихожке. Не было этого всего. НЕ БЫЛО! Тепло было в той комнате. Живое человеческое тепло. 

 Я буквально на днях вспоминала о той книжечке его стихов, которую он подарил мне в прошлый раз. Я думала, что она где-то потерялась, и сожалела об этом. Вообще-то я многие его песни до сих пор помню наизусть, но... книжка - это всё равно как-то приятно. И вот сегодня ко мне заехал в гости один друг, и привез книги, которые брал почитать. Еще когда-то очень давно. Лет несколько назад. Ну, и эта тощая брошюрка опять попала в мои руки! 

 Дальше пойдут Вовкины стихи (т.е тексты песен), так что кому не хочется, можете не читать. 

***

Я выхожу, захлопнув дверь,

в квадрат осеннего двора.

Сезон дождей – пора потерь,

моя любимая пора.

Деревья кланяются мне,

как будто я их господин.

Мое тепло еще в цене,

но я владею им один.

А свой покой я вижу в том,

что сны ко мне благоволят.

В них всё сейчас, а не потом,

И мне по вкусу этот яд.

А так как создан не для слёз,

Я принимаю все, как есть…

Сезон дождей – могила грёз.

Раздам долги, потешу честь.

Кому дано не вспоминать,

Тот ладно выстроил свой быт.

А у меня болеет мать

И я который день не брит.

Дрожа от холода, вернусь,

В унылый мир, где я гощу.

Улягусь спать и не проснусь,

И значит, всё себе прощу.

***

Всё будет потом…

И для тебя, и для меня.

Всадник сел на коня,

Шпоры вонзил, щелкнул кнутом.

И вот его нет

Ни на земле, ни в небесах.

Молоточек в часах

Медленно бьёт тысячу лет.

Как и отчего

Всадник пропал? – Время молчит.

Ветер в окна стучит,

будто принёс письма его.

Не стоит уже

Мне накрывать праздничный стол…

Скрипнул досками пол –

Знать домовой настороже.

Оставлю свой дом

Ради следов прошлого дня.

Будет всё для меня,

Будет любовь. Только потом. 

***

Я вчера ощутил в чистых помыслах брешь,

Будто встал на пути заколдованный лес.

Хлеб достал из сумы, приказал себе: - Ешь!

Только чёрствый кусок что-то в горло не лез.

Как-то друг мой отстал, лег, сказал «Догоню…»

Видно, очень устал, Бог здоровья не дал.

И пошел я один. Как себя я виню,

Ибо больше его никогда не видал.

Цель единая нас продвигала вперёд,

Хоть по горло мы шли, каждый в горе своём.

Спали вместе и ели, и девственный мёд

В заповедных лесах добывали вдвоём.

Я как будто прозрел, я назад побежал,

Мысль была: чёрт не выдаст, свинья ведь не съест!

Но на месте на том, где мой спутник лежал,

Только холмик нашел, а над холмиком – крест!

Я вчера ощутил в чистых помыслах брешь.

Будто в Ад провалился, ступив за крыльцо.

Я разбойника встретил, взмолился: «Зарежь!»

Он не стал меня трогать. Лишь плюнул в лицо.

***

Вчера я встретил пьяного сатира.

Он, напевая что-то, брёл с ночного пира.

Напиток крепок видно был, ведь он шатался,

Его язык, как и копыта заплетался.

И плюс к тому еще фальшивил в каждой ноте…

Помилуй Господи, из крови и из плоти

По нашим улицам свободно бродят черти!

Когда увидите – глазам своим не верьте.

И показалась мне мелодия знакома:

Он пел про дудочку и маленького гнома.

И сразу стал он мне милей родного брата,

Ведь эту песенку Я!!!! сочинил когда-то!

Ему луною улыбалось лето,

Но он не знал последнего куплета.

Ему я спел его, когда мы поравнялись,

Мы посмотрели друг на друга… и обнялись.

P.S. Володя, в какую комнату мне заглянуть? Куда зайти? Чтобы всё стало, как в прошлом: тихая комната в тихом маленьком домике, я, ты, гитара; и ты сочиняешь песню, а я тихо молчу, сидя на диване?.. И - виноград. Вкусный...