как водится, пострел везде поспел.
спать некогда - навстречу мчится осень.
мой Бог серьёзен. Богу скоро восемь.
у Бога очень много важных дел:
все неисповедимые пути
пройти, пока не наступили зимы.
набрать лисичек целую корзину
и всё ненаходимое найти.
покрепче необъятное обнять,
подуть ему на сбитую коленку.
поймать жука небесного оттенка
и со щенком соседским поиграть.
отметить солнца красный юбилей,
забросив сон за горизонт событий,
и в ярком мире радостных открытий
кормить с ладошки белых голубей.
попробовать на прочность гладь реки.
от прочих не скрывая удивленья,
отведать земляничного варенья.
побегать с ветром наперегонки,
крича с восторгом небу: "посмотри!"
в бездонную струящуюся просинь.
мой Бог смеётся. Богу скоро восемь.

был незыблемой вечности колдовством
в серебро заключён родник
новолунного таинства торжеством
в нём рождался из тьмы двойник
отражением мрачных небесных сфер
порождением правды зла
восходил ослепительный люцифер
в нисходящие существа
познавая исследуя и дивясь
томно пробуя тёрпкий вкус
как колоду тасуя князей и грязь
и в искусство излив искус
проникая и раня как свет как звук
поднимая рабов с колен

посмотри как под кожей изящных рук
серебрится сплетенье вен
повидавшие всё на своём веку
разорвав хрупкий плен стекла
бьются пульсом сливаются и текут

конечно, этот дуб вечнозелёный сам по себе не нужен никому.
ну нет, я не ботаник. но учёный! и, я так понимаю, одному
лишь мне ученья свет открыл дорогу среди других, присутствующих здесь.
куда ж вы, дамы? дамы! (слава Богу!) сударыня, Вы обронили спесь!
терпеть чужие глупости нет мочи. зимой, рискуя отморозить нос,
я вынужден бессменно днём и ночью батрачить на цепи, как сукин пёс.
заколебала старая русалка - безудержно линяет чешуёй
от стресса. мне её, конечно, жалко, но я же не железный, я живой!
не лес, а романтический отстойник. у лешего с кикиморой - тоска.
в морозы даже соловей-разбойник свистит, паршивец, пулей у виска.
царевна тужится. бессмертный чахнет. у бабы в ступе отказал кардан.
в её избушке чем-то странным пахнет, а злой колдун стабильно в дрободан.
мы с ним недавно юность вспоминали, он хвастался, что нахватал светил
ночных. а мне чем хвастаться? едва ли... я и поныне толком не остыл.
служил я честно мельнику. остался в наследство сыну младшему, вруну.
осёл в бумагах среднему достался, ну а по факту вышло - моему:
хозяин новый мастер был сюрпризов, в нём человек предательски погиб.
ему помог я сделаться маркизом, а он мне за услуги - сапоги
и говорит, мол, скатертью дорога. мне людоед прям комом в горле встал
в тот миг. да делать нечего. немного диваны во дворце ему подрал
и ходу. тыгыдыком. по брусчатке подковки выбивали чёткий ритм.
но тут посулом дня молочно-сладким меня сманил умелец чётких рифм.
он говорил, мол, будешь постоянно со злата есть и пить, на злате спать.
а вышло в договоре окаянном "на золотой цепи весь век плясать".
нет веры жадным людям ни на йоту. как это вырастает из детей?
я никогда не бегал от работы, но это же не повод для цепей!
у горе-колдуна на цепь златую я выменяю нужную звезду,

просыпайся алиса
 пора догонять и падать
  ни о чём не жалей
   никогда ничего не бойся
в темноте закулисья
 обыденно стынет падаль
  в перекрестье аллей
   рыцарь кроличий смотрит косо
жизнь равняется скорость
 бессмертие под вопросом
  милосерден палач
   безупречно топор заточен
без пустых разговоров
 ты без головы и с носом
  остаёшься не плачь
   ты чужая здесь между прочим
никому здесь нет дела
 до искренних слёз и жалоб
  так что сопли утри
   и не порть полотна матисса
всё
считай что успела
 хотела бы убежала б
  открывай и смотри
   ни о чём не жалей алиса

тебе говорят нельзя быть таким чувствительным
ты стоишь и считаешь ворон у своей высотки
эта война так любит числительные
в твоём городе снова двухсотые и трёхсотые
кого-то из них ты знал с кем-то в детстве дружил
делил счастье горе и рваные сапоги
а тебе говорят не рви жилы
мы-то ещё живы
мы живы
ты стоишь столбом и смотришь как вороны нарезают круги
в твоём городе снова двухсотые и трёхсотые
ты пытаешься вспомнить их лица
вспомнить их имена
ты пытаешься вспомнить хоть что-то
но твой мир сжался в чёрную точку вороньей глазницы
и внутри тебя тишина
мёртвая тишина
а тебе говорят давай встряхнись сделай утру навстречу шаг
напиши стишат
а ты не знаешь как тебе дальше жить

не ищи никого здесь
здесь нет ничего твоего
и просчитанный ход тут не сделать как ни крути
запечатан в колодезном сумраке тот плевок
и теперь по-любому не выйдет свернуть с пути
за спиной копошатся безмолвные тени мглы
свет звезды путеводной безбожно чадит в углах
здесь смолой запечатано даже ушко иглы
и в хрустящем остатке безумие боль и страх
злое солнце вскипает и льётся с небес свинцом
прожигая навылет скупую бетонность плит
и прицел в облаках обручально блестит кольцом
отливая спасения каждому свой гранит
здесь не выжить и выжить явление суть одно
в бельмах окон дрожит отражённое эхо стен
в безграничности мира осколком пробито дно
не ищи никого здесь
здесь нет твоего

джимми мой мальчик когда-то я был как ты
мой попугай-надсмотрщик не даст соврать
я убегал из дома нырял в мечты
всё что я мог позволить себе мечтать
о неоткрытых призрачных берегах
песнях сирен крылатом полёте шхун
о недоступных сказочных островах
джимми как ты наивен я был и юн
сколько с тех пор воды утекло и лет
в каждую клетку въелась морская соль
мне же всегда дарила надежды свет
юная дева солнце моё ассоль
я ведь за ней одной для неё одной
я как узнал про алые паруса
тут же вписался юнгой на громобой
как же меня носило по полюсам
думал вернусь под заревом над водой
ветер наполнит алые крылья снов
я ведь за ней одной для неё одной
в петлю на плаху ради неё готов
кажется будто прошёл уже целый век
в землях где жарко будто в котле смолы
нашу команду выкосил жёлтый джек
выжил лишь я единственный человек
мне мои грёзы стали совсем малы
я же мечтал о подвигах как дурак
вот и ступил на палубу мертвеца
рифам понятно дело моё табак
дьявол довёл до гибельного конца
целых 15 душ на один сундук
сердце моё ослепло как старый пью
чёрту не брат я джимми
тебе не друг
так что идём

ты пугаешь меня. откровение - мой удел,
но твоё восприятие ярче того огня,
что сжигает обоих безудержной жаждой тел,
возрождая из пепла немыслимую меня.
я теряюсь в тебе. ты пылающий чувством лёд.
ты сметаешь преграды и плавишь из них мосты.
в целом мире никто так, как я, тебя не поймёт.
и не примет никто так же близко меня, как ты.
ты читаешь меня, как бесхитростный детский стих,
и легко проникаешь в мои неземные сны.
но, пронзая мои сновидения, в тот же миг
открываешься мне до спасительной глубины.
наши судьбы, как переплетение горных рек, 
как сплетение рук, что надёжней любых оков.
и незыблемость эту не вытончит стрелок бег.
я люблю тебя. 
всё остальное не стоит слов.