Слава Сэ

Они пришли сражать принцев своим чудесным характером. Теперь вы знаете, как вымерли принцы.

* * * *

Одной лишь губой маленькая женщина выражает сотни оттенков недовольства. В диапазоне от «Какой-то ты нелепый в этих джинсах», до «Я поняла, эти розы отравлены».

На их беду, средний мужчина туповат. По эмоциональной чуткости он близок к хомякам и дафниям.

В мире известны семьсот видов женских слёз. И на всё это великолепие мужчина реагирует единственной фразой «Ну чё ты, Кать».

* * * *

Даже если тёща отличный парень, всё равно она злодей. Это закон природы. Так же неизбежно жи-ши пишется через «И» и маслом вниз падают бутерброды. От тёщи народилась эта сколопендра, что ходит теперь по моей квартире с нагими ногами и не позволяет трогать их руками.

* * * *

Телевизор — это окно в Адъ. Моя бабушка накрывала его салфеткой, чтоб Кобзоны не подглядывали. У меня нет салфетки, я вырвал кабель. С тех пор покой и вымыта посуда.

* * * *

Любой мужчина мечтает напиться, сесть не в тот самолёт и чтоб наутро
Барбара Брыльска гладила его пальцем по щеке.
И ещё мне сказали: будет ужин, всё домашнее, поросёнок с яблоком во рту,
огурчики, пирожки с черникой.
Поэтому я пошёл в баню.

Баня маленькая, двухместная, мне выпало мыться с Колей. Гости смотрели
нам вслед с пониманием. Все были в курсе, Коля родился и вырос в
мартеновской печи. При виде тазиков он дуреет. В нём просыпается
огненный монстр, демон веника и пара. А я ж не знал. Я шёл просто мыться
и говорить о женской вредности.

Он надел шапку, перчатки. По глазам было видно, надел бы и валенки, не
было. Сказал, надо поддать. Поддавал, пока не взорвался градусник.
— Ну вот, теперь хорошо, — обрадовался Коля.

Меж тем, в парилке настало ядерное лето, всё вокруг сделалось лиловым и
малиновым как на Венере в середине августа.
На всякий случай я показал Коле жестами, какой я несчастный. Как бы
намекнул что сдаюсь и готов уже перейти к пьянству, самолёту и Барбаре
Брыльской.

Коля сказал, сейчас мы восстановим мне оптимизм. С трогательной заботой
к моим неурядицам он взмахнул веником каким-то самурайским способом.
Примерно на втором ударе из меня выбежали все микробы, в том числе
полезные. Тогда же открылась разница между баней и процессом распада
ядра. И ещё я понял, кого из гостей планировали подать на стол с яблоком
во рту.

На третьем ударе я отрёкся от гелиоцентрческой модели мира в пользу
плоской земли, плывущей на черепахе. Всё, говорю, Коля, никто нигде уже
не вертится, только не надо больше вот этого.
В ответ Коля показал как делают «припарки». Ну, которые мёртвым ни к
чему. Конечно, ни к чему. Кому ж надо чтоб мёртвые бегали по бане,
жалуясь на ожоги.

Потом, когда я всё-таки выжил и ел пирожки с черникой, складывая их в
столбики по три, и все гости казались мне одной сплошной Барбарой
Брыльской, Коля рассказал Очень Короткую Историю.

— Однажды я мылся со сталеварами. Думал, сдохну. Было очень жарко,
ужасно. Этих мужиков в деревне называли «сталевары». Они вообще
беспредельщики. Один выбежал с тазиком под дождь, его ударила молния, он
ничего, дальше мыться пошёл.

Так сказал Коля и тревожно посмотрел на закат.

* * * *

Хорошо зафиксированный мужчина очень покладист в любви.

* * * *